– Что негодяи – согласен. А на мель посадить – это же я в шутку сказал.
– А я всерьез. – И стал объяснять: – Ты же знаешь, я очень любознательный. – Любопытный он очень, это поточнее будет. – И я часто рассматривал у капитана карту наших мест.
– Каких наших мест? В Подмосковье, что ли?
– Мест, где мы находимся. Это какой-то архи… забыл… этот ахрипелаг.
– Архипелаг. Группа островов.
– Ну вот. И здесь, мне капитан говорил, очень опасное место для кораблей. Везде рифы, мели и скалы. И многие из них скрыты под водой. Неглубоко, но их совсем не видно. А у капитана на карте они есть.
– Ну и что? – Я уже терял терпение.
– Что, что? Элементарно, Ватсон. Надо заманить туда эту ржавую «Ангелину». Чтобы она на какой-нибудь риф уселась.
– Чем заманить? Колбаской? Или шпротами?
– Приманкой, Дим! Что ж ты такой бестолковый?
– Какой приманкой? – Я даже заорал от злости. И от обиды.
Но Алешка спокойно сказал:
– «Афалиной».
Оказывается, я не такой уж бестолковый. Сразу сообразил – «Афалина» небольшое судно, с малой осадкой. Она пройдет над подводной скалой и не зацепит ее. А эта поганая «Ангелина»…
И мы пошли к капитану.
Мы думали, они сидят и ломают головы. А они сидели и пили коньяк. И капитан дымил своей трубкой, как старинный пароход. Настроение у них было прекрасное. Судя по всему, папа вспоминал свою молодость, а капитан свою. И они хвалились друг перед другом – чья молодость была веселее.
– Явление второе, – произнес папа, когда мы вошли. – Те же и два юных хулигана. Минералку будете?
– Будем, – сказал Алешка. – Так уж и быть.
Мы тоже пристроились к столику, капитан налил нам по бокалу минералки.
– Что празднуем? – ехидно спросил Алешка. – Победу над врагом?
– День Военно-морского флота, – сказал капитан. – А вы?
– А мы празднуем одну идею.
Папа повернулся к капитану и спросил:
– Сразу их выгоним или послушаем?
– Я бы послушал. Они иногда здорово врут. Красиво так, образно. Хорошо, что вы их с собой взяли.
Алешка допил минералку и в двух словах выдал нашу идею.
Капитан посмотрел на папу и молча поднял большой палец.
Надо сказать, что к тому времени мы уже нашли более современный способ «отключать» боцмана с его прослушкой. Это наш капитан по кличке Курок сообразил. Я уже говорил, что «Афалина» имела что-то вроде классного радара для обнаружения других кораблей. А этот радар, когда его включали, автоматически вырубал все ближайшие радиосистемы. Чтобы они ему не мешали. Поэтому, как только нашим отцам-командирам нужно было посекретничать, капитан включал эту «глушилку», и можно было спокойно обсуждать все секретные вопросы.
Поэтому план заманивания «Ангелины» на мель разрабатывался в каюте капитана спокойно, непринужденно, без примитивных мер безопасности. Которые обеспечивали мы с Алешкой морскими узлами и морским колокольчиком.
Капитан расправил карту на столе. Папа и Штокман наклонились над ней.
– Архипелаг Барро. Около сотни островов. Мы находимся вот здесь. Удирать будем вот сюда, к острову Роароа. Пунктиром показаны подводные рифы. Проход для судов очень сложный. Самый подходящий риф для «Ангелины» – риф Тонга. Он скрыт надежно, воды над ним всего четыре метра. Осадка у «Ангелины» – пять примерно. Сядет надежно.
– Но ведь у нее на борту все-таки люди, – возразил, но не очень уверенно, Штокман.
– Да какие это люди? Мерзавцы! Да и ничего с ними не случится. «Ангелина» даже пробоин не получит – верхушка рифа гладкая, как стол. Она просто влетит на него и сядет. Никто не пострадает. Ну, может, шишки набьют. Продукты у них есть, пресная вода есть – не умрут ни от голода, ни от жажды. Разве что от злости. Но это их проблема.
– Они могут вызвать помощь по рации.
– Ну и что? Пока-то эта неторопливая помощь появится. Судно с рифа спасателям все равно не снять, значит, они только эвакуируют экипаж «Ангелины», примут его на свой борт. Ну, а уж там им не до нас будет. А вы тем временем, профессор Штокман, будете продолжать исследования со своим коллективом. На благо мировой науки.
– Значит, как я понял, – сказал Штокман, – мы делаем вид, что пытаемся удрать от «Ангелины». Она нас нагоняет. Мы благополучно проходим над рифом, а она со всего маху садится на него, так?
– Так, – кивнул папа, – да не совсем. Там ведь тоже не дураки. И сломя голову таким опасным и сложным фарватером не будут мчаться.
– Не понимаю, – признался Штокман.
– Постараюсь объяснить, – сказал папа. – Мы не только сообщим им, что собираемся удрать, но и выдадим свою коварную задумку. Пусть они знают, что мы рассчитываем посадить их на мель.
– Ну… – Штокман развел руками. – Я ведь не очень глупый человек, даже профессор. И академик. Зачем же нам раскрывать свои планы?
– Не понимаете? – улыбнулся папа. – Вот и они не поймут.
Вечером капитан вызвал весь экипаж и всех пассажиров на палубу. Он долго хмурился, кусал губы, потом сказал:
– Я принял решение. На мне лежит ответственность как за судно, так и за всех, кто на нем находится. И ответственность за результаты экспедиции. Завтра утром мы снимаемся с якоря и берем курс на остров Роароа. Попытаемся оторваться от «Ангелины» и затеряться среди островов архипелага. Если они будут нас преследовать, мы пройдем над рифом Тонга…
– Мы-то пройдем, – перебил его старший помощник, – а вот «Ангелина»…
– Вот именно, – кивнул капитан. – Другого выхода у нас нет. Возражения имеются?
Возражений не было.
– Даже если бы они были, – сказал капитан, – я бы их не принял. Все свободны.
Глава IX
«Ангелина» на столе
Утро было прекрасное. Океан и небо слились в одно целое голубое чудо. Далекие острова, казалось, просто висят в воздухе. Был полный штиль.
И никак не верилось, что это прекрасное утро – очень опасное.
Мы волновались. Не только за исход нашей операции. Мы сильно волновались – сумел ли боцман передать на «Ангелину» информацию о нашем бегстве и коварной задумке?
Сумел… Из-за острова показался массивный корпус «Ангелины». Она шла полным ходом. Если она нас догонит и долбанет своим крутым ржавым носом, то не один только Рыбкин окажется за бортом.
«Ангелина» со своими пулеметами и габаритами нас не боялась – подумаешь, научно-исследовательское судно, скорлупка, на которой находятся тихони-ученые. И эти «ботаники» задумали посадить их, бравых пиратов, на мель! Смехота! Догоним и возьмем на абордаж.
А мы, конечно, запросто могли удрать с дельфиновой, как сказал Алешка, скоростью, но нам было важно не удрать, а остаться в том же месте, чтобы продолжить исследования. И чтобы нам никто не мешал. Поэтому удирали мы не спеша, прихрамывая, как сказал Алешка.
«Ангелина» нагоняла нас. Время от времени она подавала какие-то сигналы сиреной: короткий – длинный, длинный – короткий. Мы стояли в капитанской рубке, и капитан с усмешкой «переводил» нам эти сигналы:
– «Требую сбавить ход!», «Требую остановиться!»
– Ничего не вижу, ничего не слышу, – бормотал капитан сквозь зубы, не выпуская дымящей трубки изо рта. – «Открываю огонь!»
Вот это уже неслабо: на «Ангелине» загрохотало, а над «Афалиной» пролетела очередь трассирующих пуль.
Капитан тоже подал сигнал. И перевел его нам:
– «Сбавить ход не могу. Отказал реверс. Прошу помощи!»
Ответом была вторая очередь. Пониже первой. Но прицельно огонь не велся. А вот почему – об этом мы узнали гораздо позже.
– Приближаемся к рифу, – предупредил капитан. – Всем надеть жилеты! Принять меры безопасности! Готовность номер один!
Мы мчались к острову. Сзади на нас надвигалась громадная ржавая туша.
– Проходим риф! – рявкнул капитан.
И тут вдруг где-то с нашего носа, из иллюминатора, вылетела сигнальная ракета. И словно повинуясь ей, «Ангелина» резко положила руль влево. Не пошла по нашему следу. Боцман предупредил ее об этом и указал ракетой опасный риф. Поравнявшись с нами, «Ангелина» вдруг захрустела всем своим железом, что-то на ней оборвалось и обрушилось. И она резко остановилась. Села на стол. Прямо как праздничный торт в виде корабля. По которому уже прошелся столовой ложкой непослушный малыш-сластена.
Когда скрежет железа прекратился, стали слышны другие звуки: проклятия и ругательства. А пулемет молчал. Либо у них патроны кончились, либо на него что-то тяжелое свалилось.
Наш капитан взял мегафон, и над морем прогремело:
– Не ушиблись? Счастливо оставаться!
А наш папа вышел из рубки, к нему тут же присоединился веселый матрос, и они пошли к боцману, в его каюту.
Она была заперта. Веселый матрос одним ударом ноги вышиб дверь.
Боцман сидел на койке и молча смотрел на них. Рядом лежала ракетница.
– Ваши ручки, фрау-мадам! – сказал веселый матрос.
Вот и наручники нашлись.
А папа сказал боцману:
– Все остальное потом. Где скрывается Оленин?
