class="p1">— Серьёзно? — он поднял на меня удивлённый взгляд.
— Серьёзно.
— А язык? — он с интересом повернулся ко мне, чуть не забыв про свой пирог. — Ты когда сюда явилась, понимала что-нибудь?
Я рассмеялась и покачала головой:
— Ничего не понимала! Санта со мной возилась, как с маленьким ребёнком, учителей кучу наняли, они со мной круглые сутки нянчились, как с младенцем, по десять раз называя один и тот же предмет. Но мне доводилось изучать иностранные языки, поэтому дело пошло довольно бодро, и через год я уже вполне сносно могла говорить и писать.
— Любопытно, — улыбнулся Даар, но прежде чем он задал очередной вопрос, я напомнила его о своём:
— И всё же, что у вас с даром у людей? Кеннан не особенно рассказывал мне об этом. Как-то… разговор не заходил. Я знаю только о том, что их довольно мало.
— Мало, — кивнул Даар задумчиво. — Куда меньше, чем могло бы быть.
— Почему? — не унималась я.
Он прожевал кусок пирога, глядя в стену перед собой. Хозяйка таверны задремала на стуле в сторонке, а кроме неё никого в столь ранний час и не было.
— Не так давно, всего лет пятьдесят назад Намина-Рилу была единым государством, — начал он, но я тут же с интересом подалась к нему:
— Намина-Рилу? Постой-ка… это как? Намина-Ри и Намина-Лу в одном?
Даар кивнул:
— На древнем наречии Намина значит “великое королевство”, а “Рилу” — людей и драконов.
Я вскинула брови:
— Так вы разделились на королевство людей и королевство драконов?
— Впервые встречаю такую смекалистую девушку, — искренне удивился дракон и с одобрением покивал: — Да, именно так. Люди оказались не согласны с тем, что драконы взяли власть над страной и не пропускали в управление людей. Подняли бунт. Бунт перерос в длительную кровавую войну, которая разделила королевство на два. Люди отдельно, драконы — отдельно.
— Но ведь в Ри подавляющее большинство населения — это люди, — непонимающе нахмурилась я.
Даар втянул в себя воздух и, выдохнув, засунул в рот большой кусок печёночного пирога, словно взяв паузу для того, чтобы собраться с мыслями.
— Люди делятся на тех, у кого есть дар, и у кого его нет. По большому счёту столкновение в тридцатилетней войне было как раз между драконами и носителями дара, которые претендовали на те же позиции в политике. Поэтому разделение произошло именно по этому признаку. А простые люди, которые не имели притязаний на какую-то важность, по большому счёту просто остались на своих местах, там где жили их родители, и родители родителей и…
— Выходит, люди с даром были выселены на ту сторону степи?
Даар рассмеялся:
— Некоторые драконы сказали бы тебе, что это их выселили на эту сторону степи! Просто так сложилось, что людей оказалось больше там, а драконов — здесь. Со временем воцарился мир, и так мы сосуществуем по-соседству, позволяя кочевникам пробегать по степям между нами.
— Разве не лучше бы было объединиться против кочевников? — удивилась я. — Выстроить общую линию обороны и не позволять им использовать наши границы в качестве кочевого коридора?
— Это было бы слишком хорошо, — усмехнулся Даар. — Хотя между нами сейчас мир, по большому счёту всё равно каждый сам за себя. Лу обороняют своё королевство, Ри — своё. И каждый надеется, что второй так пострадает от очередного набега, что побежит за помощью к соседу.
— Но ведь так никто не сможет победить, — я покачала головой. — Никто не останется в выигрыше! Объединив силы, мы станем такой мощью, что сможем отбить не только кочевников, но и привлечь к себе других соседей!
— Это слишком сложно, — проговорил Даар, прожёвывая очередной кусок. — И слишком утопично. Как взрослые люди, мы должны смотреть на вещи трезво.
— Что ты имеешь в виду? — я повела головой, почувствовав в его голосе перемену настроения.
— То, — вздохнул он, — что нам пора в путь.
Я хлопнул по столу, заставив тавернщицу вздрогнуть, поморгать непонимающе и, с трудом сообразив, что происходит, поспешить в нашу сторону.
— До Самаруно осталась всего пара часов пути, — проговорил дракон. — И если мы не найдём твоего Раиля в первые сутки, то следующим утром отправимся в море.
— Хорошо, — кивнула я, внутренне подобравшись. — Я отыщу его за сутки.
Глава 7. Большой город
Кеннан
Снова эта белая комната. Снова звуки приглушённые, отдалённые, я с трудом пробиваюсь сквозь эту пелену, пытаясь хоть отдалённо наладить контакт с реальностью.
Бесполезно. Словно смотрю сквозь мутное стекло. Машинально ем. Тело послушно отрезает кусочек, пережёвывает его, глотает. Послушно выпивает воду из бокала.
И эта. Эта рядом. Ничего не понимаю. Где я? Кто она? Что происходит?
— Будешь хорошо себя вести, впущу гостей, — произнесла она ласково, нежно. И провела ладонью по моей ноге.
Приятно.
Но… не оставляет чувство, будто я что-то забыл.
Встав из-за стола, я машинально сделал шаг в сторону своего кабинета, хоть и не понимал, зачем. Надо. Так надо: после завтрака час читать или писать, потом тренировка на свежем воздухе, а после — гости.
Гости. Она обещала, что если я буду хорошо себя вести, то будут гости.
Я хороший мальчик. Послушный.
— Точно будут гости? — спросил я, глядя на неё.
Она улыбнулась, и мои губы тоже невольно расползлись в улыбке. Кривоватой, должно быть. Кажется, я разучился улыбаться. И добавил:
— Мама, мне тебя не хватало.
— Не надо меня так называть, — она погладила меня по щеке, и я прикрыл глаза, наслаждаясь этой нежностью. — Зови меня Леона. Ле-о-на. Хорошо?
— Хорошо, мама.
— Хорошо, Леона.
— Хорошо, Леона, — повторил я. — Кто к нам сегодня придёт?
— Придёт Марек. И его жена. Ты помнишь Санту?
Я кивнул. Лицо этой строгой драконицы предстало перед мысленным взором, но смутно.
— А Даар? — спросил я, нахмурившись. — Даар придёт?
— Нет, он улетел далеко-далеко и больше не вернётся.
— Это хорошо, — кивнул я. — Даар меня обижает.
— Знаю, но больше этого не повторится. Итак, что хорошие мальчики делают после завтрака?
— После завтрака надо идти в кабинет, — проговорил я и с удовольствием отметил её одобрительную улыбку.
— Вот и прекрасно, — она похлопала меня по плечу. — Ступай.
И я пошёл. Через коридор под лестницей в небольшую комнату с большим окном. Распахнул шторы и одну из створок, впуская внутрь солнце и свежий воздух. Сел за стол. Слева лежали три книги с закладками. Справа — желтоватая гербовая бумага для писем. Чуть в стороне — чернильный прибор с заранее подготовленным к работе пером.
Немного подумав, я открыл средний ящик, нащупал на дне верхнего замочек и, щёлкнув им, аккуратно вынул из открывшейся
