По счастью колонна зверокиберов продолжила движение в неверном направления, принимая контуры фальшивых целей за истинные. Лишь бы у кого-нибудь из них не нашелся лазерный спектрометр, молился Комм блаженным дигитальным отцам.
Подождав, пока колонна уйдет вперед, робокапитан выбрался из дымящегося и чихающего кибодракона.
Сейчас в подворотню и «тикать»…
Робокапитан уловил электромагнитную пульсацию за стеной ближайшего многоквартирного дома. Похоже, там напрягал свои экстрамиозиновые мышцы какой-то киберзверь, готовый уничтожить проклятого Р36.
Комм потянул из ножен мезонный меч, но рухнувшая стена едва не раздавила его.
Робокапитан рубанул с потягом мезонным мечом по приземистому как советский танк робожуку. Жук залился ярким светом и раскололся, изнутри выскочила гибкая чешуйчатая тварь, которая, лязгнув шестью челюстями, сжала Комма в том районе тела, где некоторые носят фиговый листок, и стала методично жевать. Из нутра чешуйницы в свою очередь ползла тварь, длинная и узкая, с кристаллодеструктором на носу. Хрупнул панцирь, и деструктор стал разрушать метакристаллы каркаса импульсами бозонного поля. Посыпалась искрящаяся алмазная крошка. Капитан Комм готовился к последнему бэкапу в черный ящик.
И вдруг вся серия монстров отвалилась от него, беспомощно дергая конечностями.
Лейтенант Р36.Винтослав победносно размахивал хакерским штеккером.
– Вражеские объекты забыли про разъем на хвосте, где заканчивается общая шина расширения, я им всю оперативную память засрал, как выражаются наши друзья какеры.
Комм почувствовал укол кода совести. Молодой бобот явно стал фэном какеров, так и до гомофилии недалеко.
– Спасибо, Р36.Винтослав. Прежде чем положить их в кляссер, протри им память.
Неожиданно общение прервал термический датчик – ракетный факел, сближение быстрое, наведение по пеленгу.
– Винтослав, мальчик мой, в сторону.
И тут ракета разнесла корпус верного друга в клочья. В разные стороны унеслись осколки каркаса, конечности, пучки проводов, шпангоуты, цепи конвертера. А на другом конце Каменноостровского проспекта стоял человекообразный Р37, убийца Винтослава. Не только стоял, но и обращался с предложением.
– Не торопись, Комм. Оставайся с нами. Гарантируем жизнь и интересную работу, ты ведь почти наш, робокапитан.
Сверху замахал крылами птерокиб-корректировщик огня, который и засек своими чуткими сенсорами Комма и Винтослава, над крышей дома заплясали многочисленные щупальца Monstri Digitalis.
«Удрать еще можно. Даже нужно. Но не сейчас. Этот Р37 легко догадается, что зверокиберы движутся к фальшивым целям. Если только не навязать им здесь бой.»
– По-моему, это очень хорошо, что мы собрались здесь вместе, ребята. Давайте общаться, предложил робокапитан так, чтобы и дигитальный монстр услышал в УКВ-диапазоне..
Прицельные сетки уже были размещены на врагах-мишенях, ракеты тоже получили целеуказание.
Робокапитан с первого ковбойского выстрела уложил «тридцать седьмого», но сразу же попал под огненный дождь. Это птерокиб навел системы залпового огня кибожуков-бомбардиров, находившихся в другом квартале. Комм попытался подбить наводчика, но тот сновал так, словно не существовало инерции. А Monstrum Digitalis рушил стены и разрушал дорожное покрытие, вздымая асфальтовые фонтаны чуть ли не под ногами робокапитана.
Комм использовал последний козырь, выпустив облако экранирующей нанопыли, юркнул в подворотню.
– Байкал, Байкал, это – Селигер, Дайте мне доступ к схемам канализации, – взмолился робокапитан на милицейской частоте, которую должен был поймать командир ополченцев.
Капитан Нержавейко (Байкал) помедлил.
– Нет, мы не можем дать такой козырь противникам человечества. Если они узнают сколько полужидких отходов…
– Святый Азимов, я не противник человечества, я уважаю роботехнические заповеди блаженного Айзека, несмотря на их утопичность.
– Хорошо, я открою вам доступ к схеме подземных коммуникаций, только данные о количестве и характеристиках фекалий должны остаться секретными.
– Ни слова, ни даже полбайта противникам человечества, честное кибернетическое… Блин, да это же схема метро.
– Увы, – признался Нержавейко, – после выхода из строя канализации мы вынуждены были использовать для этих нужд городской метрополитен.
Через два проходных двора Комм, наконец, обнаружил бывший вентиляционный, а ныне канализационный люк. Заодно взял цель в окне дома на первом этаже. Высота – полтора, азимут – тридцать, расстояние – пять… Это – какер. Если очередной дурак с гранатой, тогда кранты ему. Нет, пожалуй, коротенький слишком.
Робокапитан Комм поманил короткого какера, но тот, заметив вооруженную машину, иррационально бросился бежать. Под стол, под кровать, из комнаты в коридор. Рисковать операцией из-за какого-то белкового недоноска?.. Но это ведь настоящий ребенок. «Малыш». «Клоп». «Спиногрыз». «Щенок». Говорят, что какеры очень заботятся о них, хотя всячески пытаются избежать зачатия.
В подворотню вступил Р37 и из его распахнувшейся груди выпрыгнул трассоразведчик – склизкая наноплантовая кибособака. Робокапитан Комм вломился в то окно, около которого обнаружил «спиногрыза». Какое-то мгновение он не мог разобраться в беспорядке людского жилища. Первая комната, вторая, третья – время тает, а «клопа» не видно. Комм неожиданно вспомнил, что у чудаков-какеров есть запираемые комнатки, где они гадят и читают газеты. Робокапитан вышиб кулаком дверь с надписью «кабинет задумчивости» и нашел мелкого какера около какого-то белого устройства, напоминающего большую чашку.
– Я… дядя-робот, то есть товарищ киб, лучший друг человека, – принялся втолковывать Комм. Однако мелкий какер не собирался ничего улавливать, поэтому пришлось его без затей зацапать клешней. В окне показалась принюхивающаяся псевдособака, капитан Комм быстренько снял ее из бластера, а затем мезонным мечом пробил дыру во внутренней стене. Когда он шагнул в образовавшийся проход, сзади бессильно рухнула внешняя стена дома.
Комм оказался в квартире, выходящей на другую улицу. Вышел в окно.
До люка оставалось несколько шагов.
Из подвального оконца соседнего дома выскочил юркий гибкометаллический отросток, который мигом охватил робокапитанскую ногу. Опять Monstrum Digitalis, и на этот раз от него не улизнуть.
Комм упал, в рывке дотянулся до люка и отбросил его в сторону. Потом сказал какерскому детенышу, теряя драгоценное время на хорошую акустику:
– Уходи, в шахте есть трап.
«Щенок» лишь растерянно заозирался. Его щупорука обвила шейные шарнир Комма, мешая подвижности головной капсулы. Робокапитан добавил в голосовой интерфейс коды присюсюкивания.
– Давай, «клоп», на перегонки. Ты первый бежишь от злого чучелки.
Мелкий какер понимающе ухмыльнулся и скрылся в шахте. Может, это не и не малыш вовсе, а какой-нибудь… лялипут?
Комм отсекал мезонным мечом щупальца за щупальцем, но они ворохами появлялись из окон и дверей и ползли к нему. Из подворотни вышел Р37 в форме палача, сверху в противном ультразвуковом диапазоне визжал наводчик-птерокиб.
Ну, левая, не подведи. И капитан-лейтенант Комм ударил левой. Она вырвалась из его тела, сорвала с крыши спутниковую антенну, разможжила головную капсулу птерокибера, схватила дохлого гада за глотку, и унесла к ботаническому саду, к которому уже подтянулась колонна зверомашин. Рука вместе с птерокибером и его мухоракетами врезалась в цистерну с ракетным топливом.
Взрыв. Робокапитан Комм отсоединил схваченную врагом ногу и со словами «подавись, гад» сиганул в канализационный люк. Оказавшись в вязкой быстротекущей гуще, запрыгал на оставшейся конечности, как на пружинке. Ноль секунд до подхода взрывной волны – рухнул свод подземелья.
9
Что-то случилось с таймером, как впрочем и с многими другими узлами. Панцирь треснул, каркас смят. Хорошо что драгоценная, полная умных кристаллов голова была хоть и продавлена, но цела. Все сетевые радиопорты бездействовали. Проходили непонятные промежутки времени, уцелевшие системы уныло докладывали о неисправностях. Главный энергетический конвертер медленно потреблял скудные ресурсы и вырабатывал энергию, чтобы запустить наноконвертеры и сборщики.
Ушибленный процессор с перетряхнутыми регистрами выдавал странные картинки. Например, будто Р36.Комм в виде какера – у него волоски на ногах и бородавка на носу – валяется в постели вместе с Ритой Проводович. Они соприкасаются, почти кувыркаются, трутся друг о друга разными деталями, производя тепло, причем тело командира Риты то сверху, то снизу.
Неизвестно, сколько бы продлилось это обалдение, если бы вдруг не исчезла давящая толща земли и камня.
– Эй, товарищ робокапитан, вы – живы, то есть, функционируете? – голос принадлежал командиру Нержавейко.
