— Кто-то проводит много времени в спортзале или это из-за всех эротических танцев и секса на сцене, которыми ты занимаешься?
— И то, и другое. — Он награждает меня самой сексуальной улыбкой и протягивает руку, чтобы открыть сетчатую дверь. — Кидай внутрь, чтобы я мог с тобой повеселиться.
Не сводя с него глаз, я швыряю мяч внутрь и наблюдаю, как он запирает дверь и закрывает её за меня.
— Куда мы едем?
Он открывает дверь своего огромного пикапа и подсаживает меня за задницу, заставляя моё сердце подпрыгнуть от его уверенного прикосновения.
— Поиграть в бейсбол, конечно же. И если тебе повезёт … позже получишь от меня массаж голышом. — Его лицо остаётся серьёзным, когда он наклоняется через меня, чтобы пристегнуть мой ремень безопасности.
— С чего ты решил, что я хочу от обнаженного тебя массаж?
Он всё ещё склоняется надо мной, его мятное дыхание касается моих губ, когда он говорит:
— Имеешь в виду, что не хочешь? — Он усмехается, когда я не отвечаю, будто уже знал мой ответ. — Так и думал.
С этими словами он закрывает дверь и запрыгивает на водительское сидение. На его лице играет довольная улыбка, когда он выезжает.
Как ни странно, от этого я тоже улыбаюсь.
Мне нравится Кэш. Очень, очень нравится.
ГЛАВА 12
КЭШ
Как бы сильно я старался не думать о том факте, что сына Иден зовут Алек, я не сомневаюсь, что это тот же самый Алек, с которым я провожу время в доме своей сестры последние полгода. Это заставляет меня сильно нервничать, но я делаю всё возможное сейчас, чтобы не испортить этот вечер для Иден и не дать ей повод отказаться от нашего свидания.
Ханна говорила, — когда только начинала работать няней, — что это для матери-одиночки, но у меня было столько проблем в спортзале и клубе, что её имя вылетело у меня из головы. Чувствую себя сейчас полнейшим идиотом. Но честно говоря, мысль, что Алек её сын, лишь заставляет меня сильнее ощущать связь с ней, ещё больше сближает и даёт дополнительную причину моему желанию узнать её получше.
Это уж точно не отпугнет меня. Я не похож на большинство мужчин, которые бегут от мысли, что придётся заботиться о ребёнке другого мужчины. И зная, что это ребёнок, который мне не безразличен, я ни за что, чёрт побери, не откажусь от Иден теперь.
Но я точно знал, что она оттолкнула бы меня, узнав, что я провожу время с её сыном и сближаюсь с ним. Иден чрезвычайно опекает Алека, опасаясь, что ему снова причинят боль. Точно так же, как ранил его мудак-отец, и я не виню её. Она сильно переживает о малыше и не пытается это скрыть. Ей не нужно мне говорить, что она боится посвящать в это другого мужчину.
Именно поэтому я не тороплюсь, когда она рассказывает о своем сыне. Не хочу давить и заставлять её чувствовать себя некомфортно. Последнее, чего я хочу, — это отпугнуть её ещё до того, как у меня появится шанс показать ей настоящего меня. Когда придёт время, я подниму этот вопрос.
— У тебя всё в порядке? — тихо спрашивает она.
Я протягиваю руку, беру её ладонь и кладу себе на колено.
— Всё идеально с тех пор, как ты согласилась провести со мной вечер. Я надеялся, что ты не сбежишь от меня в третий раз. — Краем глаза я замечаю её улыбку. Её лицо сильно краснеет.
— Кто сказал, что со мной вообще приятно проводить время? Я могла бы быть невыносимо скучной и оказать тебе услугу, убежав. Никогда не знаешь.
— В тебе нет ничего скучного, Иден. — Я смеюсь и притягиваю её ближе. Хочу, чтобы она почувствовала, как сильно я рад быть с ней. — Поверь мне.
Её глаза расширяются, а лицо приобретает ещё более насыщенный оттенок красного, когда она ощущает мой стояк всего в дюйме от своей руки. Знаю, что она чувствует, как натягиваются мои штаны, но не хочу класть её руку туда, пока не буду уверен, что она готова. Я не прочь повеселиться и хорошо провести время с Иден, но, чёрт побери, я хочу, чтобы она хотела этого так же сильно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вероятно, со мной немного весело, в конце концов, — она говорит тихо и слегка с придыханием. — Чёрт, Кэш. Если ты пытаешься меня возбудить… у тебя получается.
— Ты была с кем-нибудь ещё, кроме своего бывшего? — Я должен спросить об этом, потому что, кажется, она ни к кому не прикасалась кроме него. Могу это утверждать по её тяжелому дыханию, когда она просто находится так близко к моему члену.
— Нет, — быстро отвечает она. — Он был моим первым… С тех пор у меня никого не было.
— Чёрт побери, Иден. — Я сжимаю её руку от одной лишь мысли, что могу стать единственным мужчиной, побывавшим в ней, кроме отца её ребёнка. Понятия не имею, почему это заводит меня ещё сильнее, но, чёрт возьми, я хочу быть следующим. Хочу получить возможность показать ей, как настоящий мужчина заботится о девушке и даёт ей всё, в чём она нуждается и чего страстно желает.
— Что? — Она сжимает моё бедро, заставляя мой член дёрнуться. — Это заставляет тебя хотеть меня ещё больше? Найт никогда не делал этого для меня.
Я киваю головой и вцепляюсь в руль обеими руками, изо всех сил пытаясь себя контролировать.
— Ты даже не представляешь, что именно заставляет меня хотеть тебя. Сделать с тобой. Дать тебе. — Я снова накрываю её руку своей и сжимаю. — Особенно зная, что он никогда не давал тебе того, что ты заслуживаешь. Потребности девушки всегда должны быть превыше потребностей мужчины.
Остаток поездки на бейсбольное поле я провожу, тренируя свою выдержку. Это не просто, особенно когда её рука сжимает моё бедро, но мне нужно это сделать. Настоящий мужчина знает, когда женщина готова, и когда такое время подойдет, я отброшу все ограничения, не сдерживая себя.
— О, смотри, здесь никого нет, — говорит она, выпрыгивая из грузовика и закрывая за собой дверь. Я быстро выскакиваю вслед за ней и лезу в кузов за мячами, битой и парой перчаток. — Ты знаешь… — Она разворачивается и смотрит на меня, пока идёт спиной вперед. — Я стала довольно-таки хорошим игроком за те месяцы, что играла с сыном. Просто предупреждаю.
Я этому верю. Алек чертовски хорош в игре в мяч. Я знаю, потому что сам его учил.
— Думаю, мы увидим, насколько ты хороша. Но я должен тебя предупредить…
— Дай угадаю… — поддразнивает она, оглядывая меня. — Обнажённым ты играешь лучше.
Я смеюсь и протягиваю ей биту.
— Я всё делаю лучше обнажённым. Опять же… доказанный факт. — Я выгибаю бровь и, взяв мяч, подбрасываю его вверх, а затем ловлю. — Но я собирался сказать, что кидаю довольно-таки далеко. Не уверен, что это будет честная игра.
Она не отводит от меня взгляд, прилагая все усилия, чтобы выглядеть загадочно, пока, приподняв бровь, стягивает свой лёгкий жакет и кидает его на изгородь. Её уверенность сейчас чертовски сексуальна.
— О да. Давай сыграем по-другому, мистер Нахал. Покажи, насколько ты хорош, когда есть на что отвлечься.
— Ладно, — смеюсь я, умирая внутри, чтобы услышать, что она собирается предложить. — Твои правила. Как я уже сказал… Я сделаю всё, что ты захочешь.
Она приподнимает бровь и обходит забор, направляясь к зоне бьющего.
— Тот, кто один из трех мячей забьёт дальше всего, выбирает элемент одежды, который другой человек снимает. Первый, кто разденется до нижнего белья, проигрывает.
Потягиваясь, я ухмыляюсь, давая понять, что не собираюсь делать ей поблажки.
— Ты же помнишь, что я зарабатываю на жизнь стриптизом? Стянуть с меня одежду чертовски просто.
— Да. Но вызов — это довольно-таки весело… ты не согласен?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сейчас она выглядит несколько нахально, будто считает, что ей не придется много снимать.
— Больше, чем ты думаешь. — Я расстегиваю несколько верхних пуговиц на рубашке, чтобы у меня было больше пространства для манёвра, и иду занимать место подающего. — Игра, чёрт побери, началась.
Поместив биту между ног, она поднимает палец.
— Одну секунду… — Я наблюдаю, как она что-то делает за спиной: то ли ослабляет, то ли расстёгивает лифчик. — Ты не единственный, кому нужно немного больше пространства для манёвра, — признаёт она с усмешкой.
