Имея в виду общемировое значение события - ликвидацию монополии США на атомное оружие, попытаюсь представить вклад основных участников в процесс максимального ускорения работ по Атомному проекту. Нагляднее сделать это в форме краткой таблицы.
Участники 1. Берия, Сталин, Курчатов
2. Сталин, Берия, Курчатов
3. Курчатов
Факторы ускорения Совершенная организация работ, мгновенное выделение необходимых кадров, финансов, ресурсов
Привлечение к работе талантливых организаторов производства
Привлечение к работе талантливых ученых, квалифицированных и молодых специалистов
4. Курчатов Разработка стратегически верной программы исследований и очередности работ
5. Разведка, Курчатов Ускорение начала работ (1943 год), использование в первой бомбе плутония вместо урана-235
6. Курчатов Постоянная координация усилий науки, промышленности, специалистов, разведки, правительства, политического руководства
7. Участники работ, Курчатов Патриотический трудовой подвиг десятков тысяч участников работ, объединенных могучей волей, талантом и неукротимой энергией научного руководителя
Установить, какой из семи факторов ускорения стал решающим в тот знаменитый «один год» Сталина, на мой взгляд, невозможно. Победа была одна на всех. Ясно лишь, что сбой на любом уровне неминуемо привел бы к потерям. Поэтому и личный взнос участников в эту работу, продолжавшуюся вплоть до августа 1949 года и кардинально повлиявшую на мировую историю, можно справедливо оценить только как коллективный - за исключением одного участника, решающим образом повлиявшего на все семь факторов ускорения - И. В. Курчатова. Деятельность одной личности повлияла на историю не только нашей страны, но и на мировую историю. Причем впервые этой личностью стал не пророк, монарх, полководец, политик, общественный деятель, а ученый. Помните Сталина: «предоставим Курчатову неограниченные кредиты…»? Руководитель страны очень чутко уловил суть законов начала Атомного века. Выиграть можно было лишь только сделав ставку на науку! Взорвав бомбу, Курчатов не только вернул кредит, но и сделал кредитора могучим и неуязвимым для внешних врагов. Это было архиважно. История научила нас: если изменить идеологию или «убрать диктатора» берется «учитель» извне с помощью оружия, то это всегда приносит неисчислимые беды безвинному народу и редко идеологии или диктатору. Пожалуй, важно для истории, каково было моральное состояние создателей оружия, способного уничтожить разумную жизнь на земле? По этому вопросу в нашей новейшей истории много материалов.
Высказалось большинство. Единодушие поразительное. Все были убеждены, что их работа необходима для сохранения мира. А. Д. Сахаров, как бы подводя общий итог в 1988 году, писал: «Я и все, кто вместе со мной работал, были абсолютно убеждены в жизненной необходимости нашей работы, в ее исключительной важности… То, что мы делали, было на самом деле большой трагедией, отражающей трагичность всей ситуации в мире, где для того, чтобы сохранить мир, необходимо делать такие страшные, ужасные вещи». Была также общая уверенность в том, что их многострадальная, страна никогда не применит ядерное оружие первой, что они выковали карающий меч против агрессора. Совесть создателей отечественного ядерного оружия была чиста. Они сделали свою работу не «за дьявола», как ученые США, а за ангела-хранителя России.
ВТОРАЯ АТОМНАЯ
КБ-11 к 1950 году предложило несколько вариантов увеличения мощности атомных бомб и уменьшению их габаритов. Начали с разработки новой фокусирующей системы (ФС), идею которой предложил старший научный сотрудник лаборатории N 2 В. М. Некруткин, занимавшейся исследованиями детонации ВВ.
Новая бомба была в 2,7 раза легче и имела высоту в 2,6 раза меньшую, чем первая атомная. Новая конструкция центральной части (ЦЧ) основного узла заряда давала возможность не только увеличить в два раза мощность за счет улучшения отбора энергии от ВВ, но и уменьшить вероятность неполного взрыва. Как это было кстати! Помните переживания перед взрывом первой атомной? Нервы-то не железные. Работоспособность всех элементов нового заряда с учетом массы проблем технологического характера, порожденных новой ФС, проверялась на местном полигоне группой А. Д. Захаренкова. Эта работа позволила выполнить первую часть задачи, сформулированной постановлением СМ от 26.02.50 года, - создать бомбу весом в 3 тонны и мощностью 25 тысяч тонн тротила. С помощью новой ФС в три тонны уложились. Бомбу решили выполнить в двух вариантах - РДС-2 и РДС-3. Отличие было только одно: основной заряд двойки - плутониевый, а тройки - составной, ураново-плутониевый. Очень дорогого и дефицитного плутония в тройке было в полтора раза меньше. В. И. Жучихин вспоминает: «Кому принадлежит идея такой комбинации, направленной на экономию весьма дефицитного в то время плутония и использования имевшегося уже в достаточных количествах урана-235, мне трудно утверждать, но на одном из совещаний, где обсуждалась эта идея, я был свидетелем того, как с большой настойчивостью ее отстаивал В. А. Давиденко, которому не менее настойчиво возражали Ю. Б. Харитон и Я. Б. Зельдович. Доводы их сводились к тому, что критмассовое значение U-235 в несколько раз выше, чем у Ри-239, да и степень очистки его от ненужных примесей слишком низкая, что может в тех количествах, которые можно разместить в объеме уже отработанной конструкции центральной части шарового заряда (ШЗ), привести к неполному взрыву плутониевого заряда и вообще не вызвать цепной реакции деления ядер урана-235. Но теоретики Е. И. Забабахин и Д. А. Франк-Каменецкий поддержали В. А. Давиденко и показали своими расчетами, что
значительно улучшенные газодинамические характеристики новой конструкции ШЗ создают необходимые условия устойчивого протекания цепной реакции деления ядер и плутония, и урана. В конце концов споры были закончены с предложением Щелкина: первым испытать плутониевый заряд. И если он сработает так, как следует из расчетов, то есть с энерговыделением в, два раза большим, чем в испытании 1949 года, тогда идем на риск с применением комбинированного основного заряда. Если результат будет отрицательный, значит, надо будет изменять конструкцию ядра, увеличивать закладку урана. А если результат будет положительный, открываются широкие возможности экономии плутония». Обстоятельства вынуждают меня здесь дать пояснения относительно воспоминаний Виктора Ивановича Жучихина. Академик Е. А. Негин писал: «Об Арзамаее-16 и в целом о советском ядерном оружии появилась масса информации из различных источников, не всегда отличающейся достоверностью и объективностью. Были и домыслы. Среди всего этого «вороха» сведений выгодно отличаются, своей добросовестностью воспоминания Виктора Ивановича Жучихина. Это в книге «Первая атомная». Затем Е. А. Негин фактически издал следующую книгу «Вторая атомная», где Виктор Иванович Жучихин ярко, образно и правдиво рассказал не только об истории создания второй атомной бомбы, но дал этическую оценку ряду поступков участников работ. Это была, насколько я знаю, первая и единственная попытка. Такие сведения будущие историки могут почерпнуть из архивных документов. Свидетельства очевидца и непосредственного участника событий бесценны для, истории России. Но эта уникальная книга стараниями [1] чиновников не попала к читателю. Интересно свидетельство Виктора Ивановича о том, что теоретиками, непосредственно участвовавшими в создании РДС-2 и РДС-3, начиная с 1950 года были «два Жени-капитана» - Евгений Забабахин и Евгений Негин - и Григорий Гандельман. Главный теоретический калибр КБ-11 - Я. Б. Зельдович, Д. А. Франк-Каменецкий, И. E.Taмм, А. Д. Сахаров - был брошен на водородную бомбу.
Вот рассказ В. И. Жучихина о снаряжении шарового заряда РДС-2 на семипалатинском полигоне капсюлями-детонаторами: «Технология снаряжения та же, что была применена два года назад при испытании первой атомной бомбы… Г. П. Ломинский извлекает из розетки фальшпробку с закороткой и подает ее С Н. Матвееву; Тот извлекает из специальной тары пробку с боевым капсюлем-детонатором и подает ее Г. П.Ломинскому, который, осмотрев состояние контактных ламелек, вставляет боевую пробку в розетку. Фальпшробка устанавливается в тару на освободившееся место. И так устанавливаются все боевые пробки. По традиции первую пробку устанавливает К. И. Щелкин. Лючки в баллистическом корпусе перед снаряжением открывает В. П. Буянов. Он же их закрывает после снаряжения». В отличие от первого взрыва, на этот раз в РДС-2 шаровой заряд помещен в корпус авиабомбы и следующая бомба - РДС-3 будет сброшена с самолета, а не взорвана на башне, как первые две. В отличие от первого испытания на башне, при снаряжении заряда боекомплектами К.Д. не было нового директора КБ-11 - A. С. Александрова. Контролером был только один А. П. Завенягин.
B. И. Жучихин выполнял необходимые заключительные операции, после снаряжения КД.
