— Хорошо, и я прошу прощения. Я больше никуда не пойду без охраны, — он поднял два пальца. — Обещаю.
Лукас выгнул бровь.
— Роуэн, ты никогда не был бойскаутом.
Вампир на это отель был готов поставить.
Свободной рукой Роуэн поднял небольшой тюбик лубриканта.
— Нет, но я всегда готов.
Лукас улыбнулся и потянулся за смазкой.
— Это так, анамхара. Это так.
После умопомрачительного оргазма двадцать минут спустя они вышли из спальни и отправились в кабинет, расположенный на самом верхнем этаже. Лукасу ещё требовалось разобраться с Джексоном и он был уверен, что придумал идеальное наказание для вампира.
— Сядь, малыш.
Лукас указал на подушки рядом со своим креслом. Роуэн бросил на него взгляд, обещающий возмездие, но без возражений сел на подушки. Лукас понимал, что позже ему придётся заплатить за такое заявление.
Он сел в кресло и погладил рукой мягкие волосы Роуэна, внимательно изучая вампира, стоящего у противоположного конца стола.
— Говори, Джексон.
Солдат с трудом сглотнул.
— Да, сэр, электус. Я играл в карты с другими вампирами, когда ваш анамхара вошёл в комнату. Знаю, что к нему запрещено прикасаться, и мы этого не делали, но играли с ним в карты.
— Понятно.
Лукас посмотрел вниз как раз вовремя, чтобы увидеть, как Роуэн закатил глаза. Он сжал губы, пытаясь не рассмеяться. Лукас понимал, что Роуэн доставит беспокойство, но, как ни странно, он ожидал этого.
— Сколько ты уже служишь у меня, Джексон?
— Пятнадцать лет, электус.
— Всё же ты ещё молодой.
Джексон ощетинился на слово «молодой», и Лукас знал, что так и будет. Ни один солдат-вампир не хотел, чтобы его называли молодым и неопытным, но здесь Лукас сказал правду. Большинство его закалённых воинов были с ним по несколько десятилетий.
Лукас в очередной раз провёл по коротким золотисто-светлым волосам Роуэна, а затем сложил руки вместе и посмотрел на Джексона.
— Проблема не в том, что ты играл в карты с моим анамхарой, а в том, как ты с ним разговаривал. Ты кричал на него. А это непозволительно.
— Прими мои извинения, электус, — произнёс Джексон. — Этого больше не повторится.
— Знаю, однако не могу позволить этому нарушению остаться безнаказанным. Если я спущу это тебе с рук, то остальные решат, что могут кричать на Роуэна и им за это ничего не будет. Я не могу этого допустить, Джексон.
Солдат с трудом сглотнул.
— Конечно же нет, электус.
— В наказание за крик на Роуэна, я назначаю тебя в качестве его личного телохранителя.
Лукас опустил голову, чтобы скрыть свою ухмылку, когда Джексон застонал. В этом звуке был чистый страх.
— Его жизнь и безопасность будут твоей исключительной обязанностью. Если ему хоть как-то навредят, то ты ответишь за это передо мной и я позволю тебе жить.
Джексон нахмурился.
— Сэр?
Лукас выгнул бровь.
— Если ты позволишь причинить вред моему анамхаре, что бы ты предпочёл: умереть быстро или остаться живым, чтобы познать мой гнев?
Джексон побледнел.
— Я предпочёл бы умереть, электус.
Лукас кивнул.
— Тогда я думаю, что ты обеспечишь безопасность моему анамхаре, или я позволю тебе жить.
— Да, электус.
— Пока мы понимаем друг друга.
Джексон кивнул.
— Тогда пойди и найди Ману, и получи экипировку. Постучишь в дверь, когда вернёшься, а затем будешь ждать снаружи Роуэна.
— Да, электус.
Джексон поклонился и покинул комнату.
Через мгновение дверь закрылась за ним и Роуэн хлопнул свою пару по бедру. Лукас усмехнулся, когда глянул вниз на парня, ни капельки не беспокоясь за небольшую демонстрацию насилия от волчонка.
— Ты хочешь что-то сказать, анамхара?
— Ты не должен был делать это наказанием, Лукас.
Вампир открыто рассмеялся, когда схватил Роуэна и усадил его на свои колени. Волчонок прижался прямо к груди Лукаса, пряча своё лицо в его шею.
— Джексон должен был понять, насколько важно, чтобы тебя хорошо охраняли. Теперь он знает.
— Лукас, мы просто играли в карты.
— Как я уже сказал Джексону, проблема не в том, что с тобой играли в карты. Проблема в том, что кто-то посмел кричать на тебя.
— Ты имеешь в виду кто-то, кроме тебя.
Лукас усмехнулся.
— Да, кто-то, кроме меня.
— Могу я кое о чём тебя спросить?
— Конечно, анамхара. Ты можешь спрашивать о чём угодно.
— Я теперь превращусь в вампира, раз ты меня укусил?
Лукас снова рассмеялся.
— Нет, анамхара, ты не можешь превратиться в вампира. Я уже говорил тебе это. Ты или рождаешься им, или нет. Ты, моя маленькая любовь, — Лукас приставил палец к кончику носа своей половинки, — волк, и волком останешься.
Роуэн слегка наклонил голову.
— Но я думал... — он нахмурился. — Я думал, что ты стал вампиром, когда тебя укусил один из них.
Лукас покачал головой.
— Голливудский миф.
Роуэн моргнул.
— А солнечный свет?
— Вредно для молодых вампиров, но чем более старше мы становимся, тем больше мы справляемся с солнечным светом.
— А ты достаточно взрослый, чтобы справиться с солнцем?
— Ну, я не хотел бы оказаться на пляжах Таити, но я могу находиться на солнце утром и в пасмурные дни.
— Серебро?
— Это для волков, не так ли?
Роуэн приподнял брови.
— Ну... не для моей семьи.
— Ты можешь справиться с серебром?
Волчонок поднял руку и покачал простым серебряным браслетом на запястье. Лукас нахмурился и схватил запястье Роуэна.
— Где ты его взял?
Ему не нравилась мысль, что его анамхара носит драгоценности, подаренные кем-то другим, а не им.
— Это моей бабушки. Я получил браслет, когда она скончалась несколько лет назад.
— Тогда я думаю, что разрешу тебе носить его.
Лукас усмехнулся от самодовольной улыбки на лице Роуэна. Возможно волчонку предстоит узнать его немного более лучше.
— У твоей семьи, кажется, есть некоторые очень интересные генетические аномалии.
Роуэн поморщился.
— Ладно, я понял. Что насчёт чеснока? — спросил он, очевидно меняя тему. Лукас позволил это — на данный момент. — У тебя есть аллергия на него?
Лукас кивнул.
— К сожалению, это единственный миф, про который Голливуд оказался прав. Чеснок, в низких концентрациях, вызывает у меня отвращение. В высоких — убьёт меня. Это похоже на яд. Даже если он будет в твоей крови, и я выпью из тебя, то это навредит мне. Так что не есть тебе больше итальянских блюд.
Роуэн слегка нахмурил брови, что так начал обожать Лукас. Это подсказывало ему, что его волчонок сильно о чём-то задумался. Лукас ждал, зная, что Роуэн скажет, всё что хотел, когда будет готов и не секундой раньше.
