К берегу реки мы подъехали только в шестом часу вечера и подходящее место искали почти до сумерек. Это была бухточка, вымытая водой в ледяной толще. Глубина у самого берега была три метра, от течения она была ограждена ледяным утёсом. К воде шёл небольшой уклон, что должно было способствовать успешному спуску нашего судна. Здесь и работать было бы удобно. Ветра практически не было, его гасил утёс. Минусов мы практически не нашли, особенно в сравнении с другими участками вдоль этой широкой реки. А мы обследовали километров двадцать её берега. До нашего земного островка напрямик было немногим больше семи километров.
В девять двадцать вечера, когда на небосклоне уже появилась луна, мы, наконец, вернулись к нашему убежищу. И сразу увидели, какую огромную работу провели остальные члены нашей команды. «Кировец» стоял на льду с уже прицепленным длинномером. Заводи – и можно следовать к выбранному нами месту. Если прямо сказать, я думал, что только завтра совместными усилиями мы сможем это сделать. Видно, девчонки здорово помогли ребятам, один из которых был не совсем трудоспособен.
Только уютно устроившись на боковой лавке в тёплом кунге, я понял, как озяб и измучился на этой реке. А тут было так хорошо – горячий чай с блинчиком, заботливые девушки и спокойная беседа. Что может быть лучше после изматывающей гонки вдоль реки, продуваемой пронизывающим ледяным ветром? Больше часа, мирно чаёвничая, мы строили планы и рассказывали друг другу все перипетии этого дня. Уже в одиннадцать часов, за последней чашкой слабозаваренного чая, мы наконец закончили планировать завтрашние действия. После этого я первым забрался на своё место на верхних нарах и практически мгновенно уснул. Я уже усвоил, что это надо было делать первым, а иначе гарантирована бессонница под аккомпанемент Васькиного храпа. Этот мужик храпел фигурно, заснуть под эти трели было весьма затруднительно. Хотя вчера это обстоятельство явно пошло нам на пользу. Ведь именно бессонной прошлой ночью мне и пришла в голову мысль, что путешествие на плоту сродни медленному самоубийству. А постояв на улице, у меня возник и план строительства корабля.
Проснулся по будильнику моего телефона. Завтрак и другие атрибуты начала трудового дня заняли сорок минут. Затем я вместе с Василием поехал перевозить полуприцеп на выбранную вчера площадку. Задачей других членов нашей команды было – заняться сельхозработами. Сергей на нашем универсальном погрузчике должен был скосить всю пшеницу, а девушки и Виктор вязать её в снопы.
Переброска полуприцепа на место, где должна была расположиться наша будущая верфь, заняла у нас минут пятьдесят. Из них минут тридцать мы мучились со снятием длинномера с седла «Кировца». Прибыв обратно на земной остров, наш К-701 сразу же попал в распоряжение Сергея. Пшеница уже была скошена, и он, заранее подготовив бензогенератор, уже ожидал нас для восстановления фаркопа. Через полтора часа, зацепив тракторный прицеп, мы уже втроём потащили его к месту разгрузки. Там часа два работали грузчиками, аккуратно сгружая металлические листы и другой находящийся в прицепе груз. Следующая наша поездка к месту расположения уже намечающейся верфи состоялась после обеда, а всего до вечера мы сделали туда две ездки, перевезя все пиломатериалы, находившиеся в перевёрнутом на дороге КамАЗе.
В этот день все настолько устали, что после вечернего чая практически никаких разговоров не было. Все расползлись по своим местам, и уже в десять часов вечера наш кунг напоминал спящую мёртвым сном ночлежку бомжей. Запах немытых потных тел наверняка вполне соответствовал обстановке того заведения. Мужикам-то на это было наплевать, а вот наши девчонки от этого явно мучились. Я, даже мертвецки усталый, это почувствовал и, уже засыпая, думал, как нам устроить банный день.
Телефон начал кукарекать, как всегда, в семь часов утра. Так как я его специально положил у входа в кунг, пришлось, чертыхаясь, сползать с нар и идти его выключать. Раннее кукареканье моего будильника было настолько мерзким, что способно было поднять мёртвого из гроба. Естественно, что эти противные звуки будили всех, и начинался уже привычный ритуал подъёма, с проклятиями в адрес злодейки-судьбы, закинувшей таких хороших людей в такую мерзкую клоаку, где даже поспать спокойно не дают. Но в конечном счёте всё завершалось распитием горячего чая с остатками девичьих запасов продуктов. А продуктов-то у нас оставалось негусто. В последующие дни мы могли располагать только тем, что находилось в момент катастрофы в «Газели», и собранным скудным урожаем с земли, перенесённой вместе с нами в этот ледяной мир.
Конец ознакомительного фрагмента.
