Женя ускорила шаг — она здорово отстала от остальных, и они остановились ее подождать. Первое, что она услышала, подойдя, это раздраженная реплика Оли:
— Ты совсем обо мне не думаешь!
— Послушай, мы же решили послезавтра собраться в Москве на мясо с грибами, а для этого грибы надо набрать, сами они в корзинку не прыгнут.
— У меня ноги мокрые, и кроссовки натирают. Я не могу дальше идти. Мясо можно приготовить и без грибов!
— Без грибов неинтересно! — отозвался Игорь. — Слушай, если тебе так плохо, возвращайся в номер. Зачем себя мучить?
— Я что, одна пойду? Мы уже далеко ушли. Андрюша, проводи меня!
— Ну…
Андрею явно не хотелось возвращаться, но у Оли был такой вид, словно она сейчас заплачет.
— Давай я тебя провожу, — неожиданно вмешался Дима. — Через час футбол, я думал, пропущу, а раз такое дело… Пойдем.
От неожиданности Оля не нашлась с ответом, а Андрей быстренько добавил:
— Вот и отлично! А мы вернемся часика через три.
Оля бросила на него уничтожающий взгляд, молча повернулась и быстрым шагом пошла по тропинке. Дима пожал плечами и припустил за ней. Игорь рассмеялся, а Ира съязвила:
— Через три часа нас ждет теплая встреча. Кому-то будет даже слишком жарко!
Андрей спокойно посмотрел Оле вслед:
— Ничего, за три часа остынет.
Дальше пошли вчетвером. От сцены, устроенной Олей, остался неприятный осадок. Игорь предложил свернуть с тропинки и углубиться в лес, что и было принято. Скоро они разбрелись в разные стороны и лишь изредка перекликались, чтобы совсем не потеряться.
Женя была не из грибников, но сегодня ей везло, за каких-нибудь пятнадцать минут она нашла два подберезовика и целое семейство лисичек, рассыпанное возле муравейника. Стоя на коленях и выкручивая из мха крепенькие оранжевые грибы, Женя так увлеклась, что не заметила, как к ней подошел Андрей.
— Я зову тебя, а ты не отвечаешь, подумал — заблудилась…
Он стоял совсем близко. Женя сдула с лица прядь светлых волос, выбившуюся из-под косынки, посмотрела на него снизу вверх и улыбнулась:
— Смотри, что я нашла!
Он присел на корточки.
— Ого, какие красивые! Смотри, вон там еще есть!
Они стали аккуратно выбирать грибы из травы. Женя потянулась за маленькой лисичкой, выросшей в стороне от лисьего семейства, потеряла равновесие, упала и засмеялась над своей неуклюжестью. Андрей тоже рассмеялся, вскочил и подал ей руку, помогая подняться. Они стояли, глядя друг другу в лицо и улыбаясь. Вдруг Андрей заметил:
— У тебя лицо землей перепачкано! Подожди, я сейчас вытру…
Он пошарил по карманам в поисках платка, не нашел и дотронулся рукой до Жениной щеки, стирая грязь. Женя почему-то смутилась, попыталась отвести его руку, но этим только вызвала то самое чувство неловкости, которое уже возникало между ними. Чтобы заполнить повисшую паузу, Женя стала озираться кругом в поисках какой-нибудь заблудившейся лисички, а Андрей достал сигареты и закурил.
— Отдохнем немного?
Рядом с полянкой лежало поваленное ветром дерево. Они сели на него, стараясь не касаться друг друга, но чувствуя необыкновенную близость, — от чего неловкость только усилилась.
Молчание становилось слишком многозначительным, и, чтобы как-то разрядить обстановку, Женя попросила сигарету.
— Ты разве куришь?
— Редко, но сейчас почему-то захотелось. А ты не любишь, когда женщина курит?
— Да, в общем, не слишком.
— Но Оля курит…
— У Оли много недостатков, но для меня это не имеет значения. Думаю, у твоего жениха тоже есть какие-то черты, которые тебе не по душе, но ты же миришься с ними?
— Да, конечно… А откуда…
— Ты сама сказала, что в Москве тебя ждут, а подробности у нас от Иры, ты уж ее извини.
— А я и не скрываю! Володик у меня замечательный… Заявление мы подали, свадьба через два месяца. А вы тоже скоро распишетесь?
Андрей глубоко затянулся и промолчал. Он смотрел прямо перед собой, и Женя была рада, что он не видит ее лица. Она вдруг поняла, что хочет оказаться на месте Оли, которую любит этот парень, о которой он заботится и которой прощает ее многочисленные недостатки.
Она тут же сказала себе, что Володик любит ее не меньше, но это ее нисколько не утешило.
— Андрей…
Он повернулся к ней. Секунду — не больше — они смотрели друг другу в глаза, потом оба одновременно отвели взгляд.
— А-а, вот вы где!
На полянку вышла Ира, следом за ней — Игорь.
— Мы кричим, кричим, а вы не отзываетесь! Там дальше болото. С какой стороны его обойдем?
Женя пыталась убедить себя, что ничего не случилось, что ей только показалось, будто они вот-вот скажут что-то важное, и от этого изменится и его, и ее жизнь. Только показалось… Почему же так печально и тоскливо, и такое чувство, словно потеряно что-то дорогое? Ничего не изменилось; у Андрея Оля, а она возвращается к Володе, в Москву, и это знакомство скоро забудется, как будто ничего не было.
А ничего и не было…
11
В аэропорту Шереметьево, как всегда, было грязно, шумно и бестолково, но даже эта привычная российская безалаберная сутолока не могла испортить Кириного радужного настроения. Она улетала в отпуск, что само по себе прекрасно. Каждый год она ждала это время с надеждой, что с переменой места в ее жизнь войдет что-то новое, неожиданное и чудесное.
Однако возникни сейчас неожиданности, они только бы испугали Киру. Самое прекрасное, что может произойти, уже запланировано: через какие-то пять часов она увидит Грега, услышит его голос, живой, а не в телефонной трубке, почувствует вкус его губ на своих губах. Формальности в аэропорту, обычно так раздражавшие Киру, сегодня ее как бы не касались — она чувствовала себя как во сне, и вся суета вокруг ее вовсе не задевала. Реальность начнется в салоне бизнес-класса, когда самолет оторвется от земли и наберет высоту.
Вообще за последние полтора месяца жизнь Киры изменилась так круто, как не менялась за многие годы. Работа, карьера, зарабатывание денег, семья, даже Аленка — все то, что раньше было самым главным, отошло на второй план, а единственно важным, необходимым стал он, Грег Мартен, мужчина ее жизни. Она продолжала выполнять свои повседневные обязанности, занималась контрактами и переводами, трепалась с Викой, готовила еду, заботилась о дочери, но делала все это как бы машинально, автоматически, как робот, как сомнамбула. Жила же по-настоящему она только один час в день, с девяти до десяти вечера, когда ее соединяли с Лондоном и она слышала родной и такой красивый мужской голос.
