- Уже намного лучше, - растерянно прошептала Кира, пытаясь понять, что происходит.
- Я ознакомился с вашим диагнозом и результатами анализов. - Продолжил доктор. - На сегодняшний день нет острой необходимости в вашей дальнейшей госпитализации. Я начинаю готовить документы к выписке и, возможно уже в ближайшие дни, Вы сможете вернуться домой.
- Хорошо, - тихо согласилась Кира.
Доктор повернулся и незамедлительно вышел из палаты.
Женщина лежала на кровати, до конца не понимая, что произошло. Куда делся доктор Эл? И тут она вспомнила свои слова, когда доктор впервые сказал о своих чувствах: "Не приходите ко мне больше. Пусть мне назначат другого доктора". Эти слова, словно шипы розы, больно укололи её сердце.
- Неужели доктор Эл всё таки выполнил её просьбу? - Закрутились странные мысли в её голове. - А как же его неподдельный интерес к японской поэзии? Как же приглашение на чашку чая?
И тут холодная неприятная догадка пронзила сознание Киры:
- Доктор Эл совсем не желал идти с ней в кафе и это приглашение было не более, чем желание понравиться при интересной беседе. Фальш. Доктор просто испугался ответственности перед пациенткой. Испугался своих и чужих чувств. Да и были ли они на самом деле?
Кира отвернулась к стене и горькие слёзы показались на её щеках. Было так больно и обидно: ещё вчера вечером она писала волшебную ТАНКА и снова поверила, что есть мужчины, не относящиеся к понятиям "предатель" и "лжец"; мужчины, готовые дарить счастье и радость, способные любить и делиться своим теплом. А уже сегодня эти иллюзии разбивались о жестокую реальность бытия.
В день выписки рассвет наступил неожиданно. Проведя в больнице ещё несколько дней, Кира почувствовала себя лучше и была вполне готова к возвращению домой. Её вещи аккуратно дожидались в сумке, желая поскорее упасть в объятия стиральной машинки и приобрести долгожданную заслуженную чистоту и свежесть.
Карандаш и исписанный лист бумаги хаотично лежали на столе. Ещё не писатель, но почти уже поэт, Кира создавала свои новые шедевры, превращая поток собственных мыслей и чувств в словесные буквенные формы. За этим занятием она коротала долгие больничные вечера до момента выписки.
Ещё раз перечитав написанное, Кира тщательно свернула письмена и положила их в карман ситцевого платья.
Новый лечащий врач забежал всего на пару минут. Впрочем, как всегда.
- Выписка готова. - Произнёс мужской голос. - Как только заведующий поставит печати, Вы сможете забрать её у старшей медсестры. Я удаляюсь в операционную. Если возникнут вопросы, Вы всегда можете обратиться в приёмный покой. - Тут доктор выдохнул и добавил. - Всего Вам доброго и.. не болейте!
Дверь громко хлопнула и доктор скрылся в конце длинного коридора.
Кира шла к медицинскому посту, цепляясь взглядом за двери ординаторской, в надежде хоть на миг увидеть доктора Эл и заглянуть ему в глаза в поисках ответа. Какое-то непонятное сомнение и переживание точило её сознание. Внутри шла борьба и эта мучительная нота ярко отражалась на её лице.
- Вот ваш выписной эпикриз. - Мило произнесла медсестра и протянула женщине документы.
- Благодарю. - Задумчиво вымолвила Кира и, взяв бумаги, повернулась.
Начав движение к выходу, женщина неожиданно остановилась и вновь бросила взгляд на старшую. Та сидела на посту и, низко опустив голову, заполняла документы. Рука Киры, нащупав свёрнутый лист в кармане платья, быстро его достала и он вмиг оказался на стойке медицинского поста.
- Передайте это доктору Эл. - Громко сказала Кира и быстро зашагала прочь.
- Хорошо, - протягивая руку к мини письму и глядя в след пациентке, ответила медсестра.
Её взгляд выражал удивление. Но просьба была принята.
Когда Кира переступила порог дома, её письмо уже летело в нежных ладонях старшей по больничным коридорам к адресату. Медсестра тихо постучала в дверь и медленно вошла. В комнате горел приглушённый свет и тонкая полоска вечернего солнца еле пробивалась сквозь опущенные рулонные шторы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Как Вы себя чувствуете? - Тактично поинтересовалась девушка.
Мужчина слегка улыбнулся.
- Уже намного лучше. Благодарю. Как состояние здоровья Киры? - Прозвучал ответный вопрос, спустя некоторое время.
- Всё отлично. Её сегодня выписали. - Донеслось до слуха мужчины и горький вздох вырвался из его груди.
- Жаль. Я так и не успел попрощаться. - С каким-то разочарованием сказал мужчина.
Старшая немного рассказала о событиях в отделении и уже повернулась уходить, как вдруг её рука подала мужчине небольшое письмо, свёрнутое дважды.
- Вам просили передать.
- Кто? - Теряясь в догадках уточнил он, протягивая к письму руку.
В его ладонь опустилась бумага, исписанная простым карандашом. И мягкая улыбка поползла по лицу старшей.
- Ваша Кира. - Сквозь оскал произнесли губы и, густо краснея, женщина вышла из помещения.
Доктор Эл открыл письмо и его красные от лопнувших сосудов глаза быстро побежали по серым строчкам.
- Я встрече рада.
Так мимолётна она..
Как рады листья
Струям дождя, бегущим
По их нежным прожилкам.. - Доктор почувствовал, как прохладный дождь нежно касается его кожи и бежит по спине.
- Нельзя приказать
Сердцу: "не стучи!" Нельзя
Поймать дух ветра.
Глубоко внутри меня
Ты. Это уж не исправить! - Эл слегка закашлялся и его сердце в каком-то трепетном волнении застучало с новой силой.
Словно признание в любви ложились эти слова в голову доктора и что-то странное начинало происходить с душой. Возможно, просто японская поэзия навевала эти мысли и разыгрывала воображение.
- Листва на деревьях,
Шепни незаметно,
Что где-то его ждут!
Ещё одно мгновенье
Дайте мне насладиться.
Доктор в бессилии откинулся на спинку кровати и застонал. Боль в теле ещё давала о себе знать. Но сегодня к ней добавилось ещё чувство вины за неисполненные обещания.
- Где-то его ждут! - Повторил доктор строчку японского пятистишия.
Его взгляд вернулся к письму и чтение продолжилось.
- Руки ласкают
Непокорные плечи..
Пальцы, как ветер,
Срывают жёлтый наряд..
Нагота беззащитна! - Как тонко и проницательно рассказывали строчки письма.
Эл представил перед собой Киру и как её бледные губы роняют эти слова в пространство. Как приятный голос отражается от стволов деревьев больничной аллеи и трепетно передаёт нежность японской поэзии, завораживая воображение. Доктор повернулся и резкая боль прошила его тело. Образ Киры в одночасье стёрся из нарисованных воображением картин, Эл глубоко вздохнул и застонал. Его глаза закрылись и рука с письмом тихо опустилась на кровать.
На светофоре всё ещё горел красный. Машины сигналили и яркое солнце отражалось от торпедо, заставляя щуриться. Эл потянулся за солнцезащитными очками, как вдруг почувствовал сильнейший удар в его машину. Лицо мужчины оказалось на руле, снизу что-то хрустнуло и резкая боль растеклась по всему телу. Кровь полилась из разбитого носа и рассечённой брови, заливая всю панель густой малиновой жидкостью. Ветровое стекло разлетелось на мелкие осколки, создавая на поверхности обнажённой, лишённой тканевого покрова кожи узор из ссадин и порезов. В глазах потемнело, закружилась голова и сознание вышло вон. Ни звука сирен скорой помощи, ни криков прохожих и других водителей Эл уже не слышал.
_______
²* Ойран - один из видов проституток в Японии.
Глава 14. Ржавка
14. Ржавка
Фаша ещё стояла спиной к шкафу, когда неожиданные голоса Купы и Вэйла разрезали ночное пространство дома. Девочка чётко слышала приближающихся к гардеробной детей. Припоминая взгляд Купы, когда она увидела своё фиолетовое платье, обнимающее чужую детскую фигуру, Фаша поёжилась. Она никак не рассчитывала на подобную встречу с маленькими обитателями дома именно сейчас. В этой комнате. Ночью.
