– Вася! Миленький мой, дорогой. (Почти плачет). Я попала в пособницы к немцам не по своей воле. Прости меня, если я и перед тобой виновата. Но ведь ты был готов пойти к чекистам. Может так и надо сделать? У нас с тобой Ванечка, мой сынок и твой племянник. Может, нас на много не посадят, как думаешь?
– Оля! Не надейся. Дадут на полную катушку. Для тебя – это расстрел за блуд с немцами, а для меня каторга – за похищенную рацию. Так «будь, что будет». Да и победить немца, у нас шансов нет. Я видел, как и чем они воюют. Пока наш солдат убьет одного фрица из мосинской винтовки, немец положит пятерых из автомата «шмайсер». Уже под Смоленском ни танков, ни самолетов у нас практически не было. А у немцев этой техники – немеренно. Так что нам с ними не справиться. Еще один шаг, и они будут далеко за Уралом. И «Новая немецкая Россия» обязательно будет. Тогда твой Отто – это гарантия, что нас не повесят, особенно меня как комсомольца. А деньги, что тебе дали, сейчас кстати. И золотишко, оно и у немцев – золото. – О том, что он – Василий Сомов – завербован для работы на немецкую разведку, подробно сестре рассказывать не стал, и Ольга надолго умолкла, а потом в сердцах сказала:
– Все-таки гады мы с тобой, братишка.
В дверь постучали. Входит комендант Одоевского гарнизона, гвардии майор Прокопенко и его помощник – старший лейтенант Будунов. Майор обращается к Сомову:
– Здравствуй Вася! Живой значит вернулся. Хорошо, что живой. А вот Миша Волков, – пришла похоронка. (Молчит) Когда прибыл?
– Вот только вчера и добрался.
Сомов достает из кармана гимнастерки солдатскую книжку, справку об увольнении по ранению, военный проездной аттестат и все передает коменданту. Тот все внимательно рассматривает и, наконец, говорит.
– Да, Сомов! Не пощадила тебя война. (Возвращает документы). У тебя здесь все в порядке. Слава Богу, хоть в плену не был. Отправляйся в Одоев, на учет встать надо. (Прокопенко смотрит на Волкову).
– Ольга Васильевна! А мы не к Василию, а к Вам. Пришло указание задержать Вас в связи проживанием в вашем доме немецких танкистов. Старший лейтенант отвезет Вас в Тульский НКВД. Собирайтесь, наш «Газик» во дворе. Сомов, качаясь встает из-за стола:
– Я тоже с вами. Мне одному здесь делать нечего.
***
В Туле Ольга Васильевна Волкова пробыла всего три дня. Возвратилась, и как ни в чем не бывало, приступила к своей прежней работе в буфете завода «СОФР». В феврале сорок второго, с возвращением в Одоев Советской власти, у Ольги появился ухажер – старший лейтенант Егор Будунов. Тот самый, который месяц тому назад отвозил Волкову в Тулу. До войны он служил в НКВД, но в 1939 году, по ряду обстоятельств был выведен за штат. Теперь в 42-м, он был фуражиром в конной дивизии генерала Белова, которая освобождала Одоев. По «смешной» болезни попал в дивизионный лазарет, а после ухода дивизии, как и другие раненные и больные конники, был оставлен на долечивание в местной больнице. Комдив Белов оставил своему фуражиру коня с полной амуницией и велел догонять дивизию. Но после выздоровления, все конники были направлены в распоряжение местной комендатуры для дальнейшего продолжения службы в создаваемом тульском укрепрайоне. Так Будунов попал в одоевскую комендатуру на должность командира патрульного взвода. Коня передали в заводское подсобное хозяйство, под надзор местного пастуха Василия Сомова, чему тот был бесконечно обрадован. Все органы Советской власти в городе быстро восстановили.
После этого прошел слух, что с немцами Ольга блудила по заданию советской военной разведки. Ясно, что сплетни быстро поутихли. Будунов переселил Ольгу к ее матери в Одоев и стал за ней ухаживать, даже обещал жениться. После того, как сестра переехала в город, Васька ночевал, где придется. То дома в деревне, то в сарае у той бабы, чью скотину пас днем, а то и просто в поле под боком у своего верного пса Бурана. В городе у матери ночевал крайне редко. Там чаще, тайно, бывал Будунов. Так что, с пастухом Васькой этот Будунов был почти родственником.
В марте сорок второго года, когда Гитлер успешно гнал свои армии на Юг, к Ольге пришел посланец от Отто Фишнера – офицер из одоевской комендатуры, в форме советского старшего лейтенанта – Егор Гаврилович Будунов. Тот самый, который полтора месяца назад приходил с комендантом Прокопенко арестовывать Волкову. Назвал пароль, и по заданию Абвера проинструктировал Волкову, как вести себя и что говорить в «чека». Предупредил, что повторный вызов неизбежен. Сообщил также о том, что ее брат Василий – основной радист одоевской разведгруппы Абвера и что он уже три месяца успешно работает на своей любительской радиостанции, а руководит группой гаутман Шиман. Сказал, также, что этот немецкий капитан давно ему, Будунову, известен как бывший нэпман Шимякин Георгий Петрович. Еще с довоенного времени, он – глубоко законспирированный агент Абвера – имеет неплохие связи в коммерческих кругах советских торговых работников, что помогло ему в январе 1942-го года, сразу после того, как немцы покинули западную часть Тульской области, зацепиться за тульский военторг в качестве вольнонаемного агента по снабжению. В Абвере этот «снабженец» уже давно имеет более высокое звание – капитан военной фронтовой разведки.
На послед Будунов сказал Волковой: «Для нас Шиман резидент. Мы под его началом. Войне скоро конец, и немцы обязательно вернутся. Твой Отто передает тебе тысячу настоящих немецких марок на ближайшее счастливое будущее. Теперь в Одоеве нас трое, твой Васька тоже с нами».
Вот такие были знакомцы Будунов и Сомовы.
7. Нет радиста – нет связи
Добротный деревенский дом за глухим досчатым забором с такими же глухими воротами с калиткой. Поздняя ночь. К калитке подходит Василий Сомов, открывает и входит. Во дворе на крыльце сидит одетый «по-домашнему» Егор Будунов, курит и гладит огромного пса по загривку, отводит пса к будке, сажает на цепь, выходит на улицу, огляделся, возвращается во двор, запирает калитку на засов и пришедшему Сомову говорит:
– Проходи в дом, только тихо, не разбуди хозяйку.
Тихо войдя в избу, и подходя к двери своей комнаты, Будунов взял Сомова под руку и в полголоса сказал:
– Не оступись, здесь порожек. Баба Варя спит чутко.
Вошли. Будунов поправил на окне штору и зажег свет. С января сорок третьего года электричество в центре Одоева в ночное время не выключали. Будунов подошел к столу, сел на стул, и, указывая на стул рядом, сказал Сомову:
– Садись Вася! Дела наши плохи. Пока не было у нас аэродрома, все шло как надо. Но в эту субботу тебя засекла полковая радиостанция летчиков. Рация твоя теперь не секрет.
Сомов возразил:
– Этого не может быть. Летчики не работают в любительском диапазоне. У них совсем другие частоты.
Конец ознакомительного фрагмента.
