— Что на сегодняшний день вашу контору интересует? Опять Африка или, может, постсоветское пространство?
Майкл не стал вдаваться в пространные объяснения, что в данном случае он работает от себя лично, а не от имени «конторы», и ответил просто:
— На этот раз наши планы так далеко не распространяются. Объект изучения — Винсент Стэмпин, главный менеджер компании «Новый Космос». Нас интересует его легальная жизнь, а также нелегальная. Причем обе стороны медали в равных пропорциях.
— Очень интересно, — задумчиво произнес Директор, его тонкие губы слегка дрогнули, искривившись в непонятной улыбке. Он быстро что-то прикинул в своей голове и негромко произнес: — Для того чтобы собрать всю необходимую информацию, моим людям потребуется не меньше месяца. За подобную работу мы берем тысячу евро в день. Такой вариант приемлем?
— Почти, — согласно склонил голову Триш.
— В смысле? — В глазах главы «Видока» промелькнуло недоумение.
— Я плачу в три раза больше. То есть не тридцать тысяч, а сто. При этом я хотел бы сроки работы сократить втрое. Десять дней.
Нижняя губа Директора неопрятно отвисла, он покачал головой и уважительно произнес:
— С вами приятно иметь дело, вы по-настоящему деловой человек.
— Итак, вот аванс. — Майкл положил на стол чек на предъявителя на сумму в тридцать тысяч евро и, когда сложенный вдвое листок исчез в портмоне руководителя детективного агентства, сказал: — Через десять дней я принесу остальные деньги и надеюсь получить пухлое досье на Винсента Стэмпина.
— Приятно иметь дело с человеком, который точно знает, чего хочет, — без намека на улыбку проговорил Директор.
Расстались мужчины через полчаса. Глава агентства поспешил в свой офис, чтобы дать лучшим сотрудникам новое и ответственное задание, а Триш направился в гостиницу «Империал», ему следовало подготовиться к новой деловой встрече…
Алан Боккер, сорокадвухлетний верзила с большими, слегка навыкате, голубыми глазами и широким, с залысинами лбом начинал службу в САС в одно время с Тришем. Только они двое из пятидесяти унтер-офицеров и капралов Королевской пехоты смогли пройти все зачеты для вступления в ряды британской диверсионной элиты. Нечеловеческие испытания их сдружили по-настоящему. Потом была война на Фолклендах, боевая работа в Северной Ирландии. Во время одной из операций по захвату лидера ИРА Боккер был контужен. После госпиталя он вернулся в свою часть, но уже через два месяца его уволили. Медики обнаружили у Алана тяжелую форму паранойи, опасную для бойца сил специальных операций.
Оказавшись «на гражданке», Боккер не расстался с ратным трудом, переквалифицировавшись в наемника. С тех пор минуло тринадцать лет. Алан успел поучаствовать в нескольких государственных переворотах в Центральной Африке, то выступая за мятежников, то за правительство (в зависимости, кто больше платил). Также в качестве инструктора обучал боевиков колумбийских наркобаронов. Контрабандой возил через Европу оружие террористам из Ирландской республиканской армии палестинской «Хамас». В результате капитала Боккер не нажил и теперь обитал в пригороде Парижа, который именовался не иначе как «арабский квартал». Хотя в этом районе в достаточном количестве проживали не только арабы, но и негры, турки и пакистанцы.
Главным достоинством своего старинного приятеля Триш считал тот факт, что Алан имел серьезные связи среди наемников и торговцев оружием, то, что сейчас ему было крайне необходимо.
До позднего вечера Майкл находился в своем номере. Он принял горячую ванну, облачился в мягкий махровый халат и, усевшись в глубоком удобном кресле с фломастером в руке, рисовал на чистых полях газеты только ему понятные схемы.
Впрочем, мысли бывшего майора САС были заняты другим. Прошлым днем он снова встретился с адвокатом Энжени. Его клиент, террорист № 1, которого в Афганистане приверженцы «Аль-Каиды» и Талибана называют не иначе как Пророк, дал свое соглашение на акцию и в качестве оплаты вместо, долларов предложил двадцать пять тонн червленого золота, находящегося на хранении в Первом промышленно-кредитном банке Цюриха. Это золото обеспечивает активы банка, из-за чего каждый год на него выплачивается процентная ставка от двадцати семи до тридцати одного миллиона швейцарских франков.
Триш был полностью согласен с адвокатом, который заявил, что такой бонус можно рассматривать как сказочную пещеру Али-Бабы.
«Действительно, за такую золотую гору можно рискнуть не только миллионами долларов, которые я только что получил от Усамы, но и самой головой», — чертя очередную схему, размышлял Триш. Впрочем, по большому счету, он не знал, на что эти деньги потратить, и в глубине души считал, что главное — это заполучить богатство.
Неожиданно зазвонил телефон. Британец, правой рукой продолжая рисовать квадратики и стрелочки, левой снял трубку.
— Слушаю.
— Время собирать камни, — прозвучал в динамике голос с отчетливым арабским акцентом.
— И время разбрасывать камни, — в тон ответил Триш, не сдержав при этом усмешки, — его приятель по-прежнему перестраховывался, придумывая для встреч пароли и отзывы.
— Я жду вас внизу в голубой «Тойоте».
— Хорошо, буду через несколько минут.
Сбросив халат, Майкл быстро переоделся в легкий костюм свободного покроя, закрыл номер и спустился с третьего этажа. Оставив у портье ключи, он пересек просторное фойе и оказался на пустой стоянке перед зданием гостиницы. В дальнем углу он заметил неприметную легковушку синего цвета. К ней и направил свои стопы Триш.
В салоне «Тойоты» сидели двое смуглолицых кудрявых молодых людей. Один из которых, увидев приближающегося мужчину, демонстративно сунул правую руку под полу короткой кожаной куртки.
«Такие же параноики, как и Алан», — с презрением отметил англичанин. Видимо, шеф хорошо описал его внешность — едва Майкл приблизился вплотную к машине, араб облегченно вздохнул и, перегнувшись через сиденье, открыл заднюю дверцу.
Едва Майкл оказался в салоне «Тойоты», сидящий за рулем завел двигатель и, не дожидаясь, пока он наберет обороты, рванул с места так, что завизжали покрышки.
За окнами японской машины замелькали яркие огни европейского мегаполиса. Арабы время от времени о чем-то коротко переговаривались на своем клокочущем языке, после чего заливались дружным смехом.
Наконец европейская часть Парижа осталась позади и машина ворвалась в район однотипных пятиэтажек, стены которых были густо размалеваны граффити. Как тут же догадался Триш, это и был тот самый арабский квартал.
Неожиданно юноша, отворявший перед англичанином дверцу, обернулся и, широко улыбнувшись, сообщил:
— У нас здесь неспокойно, особенно в темное время суток. Вот патрон и послал нас для вашей безопасности.
Его французский, конечно, был далек от совершенства, но смысл сказанного до бывшего коммандос дошел, на что Триш мысленно ответил: «Защитники, мать вашу, тоже мне, отыскались. Рэмбо сраные. Я, если мне понадобится, по вашему кварталу буду гулять и днем, и ночью хоть целый месяц. Только потом полиция трупы устанет фиксировать, а вас двоих я вообще без соли сожру».
Но ничего вслух он не сказал, зачем без оснований плодить себе врагов. А если придется применить силу, то лучше, чтобы эта парочка ни о чем не догадывалась. Так меньше возни.
Наконец «Тойота» свернула с дороги и въехала в большой двор, окруженный тремя одинаковыми коробками пятиэтажных строений. Внутри двора росло несколько чахлых кустиков, возле которых валялся кузов легковушки без колес и стекол, но щедро разрисованный светоотражающими красками.
Машина остановилась перед парадным входом одного из домов, под козырьком которого горела одинокая тусклая лампочка. Перила возле входа оккупировала группа темнокожих подростков, весело галдя. На подъехавшую машину никто из них не обратил внимания, из чего Триш сделал вывод, что парни местные.
Один из его спутников вышел из салона и открыл заднюю дверь. Дождавшись, когда англичанин выберется из автомобиля, он вполголоса проговорил:
— Наш патрон проживает на третьем этаже, я проведу вас.
— Хорошо, — согласно кивнул Майкл и проследовал за арабом. Подростки, сидевшие на крыльце, мгновенно утихли и даже не пытались разглядывать незнакомца. Подобное поведение также наводило на определенные размышления.
Внутри здание оказалось гораздо светлее, но стены и здесь были расписаны любителями настенной живописи. Дыхание забивала неимоверная вонь от смеси различных запахов. По узкой лестнице мужчины поднялись на третий этаж, где с ровным интервалом по обе стороны темнели ряды дверных проемов со стандартными дверями из давным-давно покрытых лаком прессованных опилок.
Наконец сопровождавший Триша юноша остановился и постучал в дверь под номером 333. По звуку англичанин сразу догадался, что невзрачная дверь всего лишь маскировка, за ней находится толстая стальная плита. Да и стучал арабчонок явно кодом.
