- Чего это ты за них впрягаешься?
- Неприятностей не хочу. Сам же Папу помянул.
- А может, они из села?
- Не похоже, - Дуст мотнул головой. - Селянок пацаны давно уже распугали, - обходят лагерь за пять верст.
- Выходит, наши курочки? - Укроп нетерпеливо хохотнул, заегозил на месте ногами. - В натуре, уже хочу! Только чур, я первый!
- С чего это - первый?
- А кто их увидел? Ты, что ли?… Глянь, какие буфера, это ж окосеть можно!
Перевесив гитару на грудь, Дуст тут же с готовностью забренчал по струнам. Голос у него был гнусавый, но, странное дело, слушать его любили.
Все было просто, паренек ширялся,
Ну, а под ширево ловил незрелых цып,
Он был маньяк, но перед Папой клялся,
Что чист, как голубь, и невиннее овцы.
Он был крутой, как ствол на пилораме,
В сортирах люстры, шпалер в кобуре,
Двубортный клифт, фото папаши в раме,
Джакузи, телекс и борзая в конуре.
И бедных девочек он опускал и жалил,
Менты все знали, но их закон держал,
Всего лишь раз его слегка прижали,
Вмешался Папа, адвокат наш все сказал…
- Да заткнись ты! Спугнешь ведь!
- А может, наоборот? Бабцы - они песню народную любят…
- Только чур, я первый! - вновь проблеял Уроп.
- Сиди, козел, твой номер шестой! Первым он будет… - Гусак покосился в сторону Дуста. - Значит, думаешь, это новенькие, о которых Папа толковал?
- Откуда ж я знаю? Но он ведь собирался кого-то привезти. Могут быть и они.
- А на хрена они здесь нужны?
- Это ты у Папы спроси. - Дуст нервно теребнул басовую струну, сорвав случайный стебель, сунул в зубы. - Может, для съемок, а может, и для гостей.
- Если для гостей, то плохо. - Приблизившийся Шварц, коренастый, загорелый увалень, опустился на корточки, погладив ушибленный копчик, покачал головой. - Это ж, типа, спецзаказ. За такое можно и отыметь от Папы, въезжаете в тему?
- А если только одну? - азартно предложил Яхен. - Мы ж аккуратненько! Никто и не заметит.
- Ага, впятером аккуратненько - ты думаешь, в натуре, чего мелешь! - Дуст постучал себя кулаком по лбу. - Или хочешь лишнего геморроя?
- Да какой там геморрой! Все одно добру пропадать. Приедет какой-нибудь боров из города и порвет их как Тузик грелку.
- Может, порвет, а может, и нет. У стариков с этим делом редко получается. Вспомни, как сам помогал тому старперу…
Гусак довольно кивнул. Тот прошлогодний случай он помнил отлично. Действительно привезли из города какого-то индюка с фарфоровыми зубами, с залысинами на висках и вислым брюхом. Папа шепнул - будто какой-то высокий чин из столицы. Дескать, заехал поохотиться. На волков, а заодно на свеженьких нецелованных девиц. Нецелованных найти оказалось трудно, но для высокого гостя Папа специально расстарался. Девочку нашли и морально подготовили, в нужный момент и в нужном месте расстелили пластом, да только член у высокого гостя покачивался вялым шлагбаумом и дело свое делать решительно отказывался. Вялотекущая эрекция - так, кажется, выразился тогда Папа. Дело с грехом пополам выполнить сумеет, а вот сил на то, чтобы поломать целку, не хватит. В общем, «индюк» добрых полчаса пыжился и пыхтел, но в результате только окончательно иссяк. Тогда и выдали Гусаку шлепка по заду. Чтобы, значит, и «проход» девочке зачистил положенным образом и бравым своим примером вдохнул силы в червеобразный отросток высокого гостя. Ну, а Гусаку это только подавай! Девочка уже давно не сопротивлялась и даже не плакала. Так что с дефлорацией Гусак управился быстро. Плохо только, что гость, возбудившийся от быстро мелькающей мальчишечьей задницы, вознамерился пристроиться сзади. Нечего и говорить, что такой возможности Гусак ему не дал. Выскользнув ужом из смыкающейся западни из двух тел, он рыбкой сиганул в окно. Долгое время потом боялся, что за отказ гостю его накажут, но обошлось. Наоборот Папа даже похвалил, что не стал пидором. Хотя и посетовал: дескать, век наступает сучий, - только истинные воры и блюдут чистоту рядов. А во всем остальном - в правительстве, на сцене, в бизнесе - везде наверх выползают те, кто вовремя успевает подставить собственное очко. Позже даже показал какого-то хлюпика по телевизору, объяснив, что типчик этот задницей сделал себе карьеру. Был рядовым чинушей - огонек к сигаретам подносил, у машин встречал, башмаки чистил, а после переспал с нужными людишками, обстряпал кое-какие документы и враз стал олигархом. Теперь запросто скупает журналы с газетами, заводы с кораблями. Захочет - и сам сможет заказать любую эстрадную задницу…
- Так что делаем? Решаемся или нет?
Вероятно, Гусак пошел бы на попятный, но в эту минуту, добравшись до опушки леса, прогуливающиеся девицы раскатали на траве одеяло и, стянув с себя платья с бельем, улеглись загорать. Тела у обеих были белые, с ультрафиолетом почти не знакомые, и от вида молочных ягодиц у Гусака тотчас помутилось в голове. Все здравые рассуждения Дуста тут же отошли на задний план. Подобно Укропу с Яхеном он уже не мог спокойно оставаться на одном месте.
- Ладно, - решил он, - делаем только одну. И без экспериментов!
- А что со второй? Она ж заложит.
- Не заложит. - Гусак кивнул Шварцу. - Ты ей глазки завяжешь какой-нибудь тряпкой.
- Откуда я тебе тряпку возьму?
- Да хоть собственной футболкой завязывай, меня не волнует. Главное - чтобы не видела наших физий.
- А если увидит?
- Увидит - тоже не велика беда. Мы их так напугаем, что, хрен, о чем разболтают. Пообещаем, что под трактор положим или в колодце утопим.
- Может, все-таки не надо? - жалобно проблеял Игнат.
- Что, очко заиграло?
- Так ведь пронюхают Папа с Любашей! А если это их клиентки, - пополам потом разорвут.
- Может, и пронюхают, только откуда им знать, что это мы? - Гусак фыркнул. - Мало ли маньяков по лесам шляется! А тут парочка шалав - да еще загорать вздумали у всех на виду. В другой раз не будут разгуливать без ничего.
- Точно! - поддакнул Яхен. - Сами, блин, провоцируют, а после сопли распускают. Мы же, блин, не из железа.
- Короче, все будет в ажуре, пошли! - Гусак мотнул головой. - Шварц, берешь на себя ту, что слева и сразу мордой в траву, чтоб не дергалась.
- А почему ее?
- Да больно худая. Я таких не люблю… Правая вроде покрепче будет. И морда смазливая, и буфера подходящие. Я, в натуре, не столичный гость. Да и задолбали уже малолетки…
***
На этот раз атака удалась. Девиц застали врасплох, чему и сами жертвы в немалой степени поспособствовали. Обе лежали на своем покрывале, подставив солнцу незагорелые тела, кое-как прикрыв глаза листьями свеженьких лопухов. Так или иначе, но Шварц со своей задачей справился блестяще - с рыком навалился на худенькую блондиночку, перевернув ее лицом вниз, с силой придавив затылок. Хуже пошли дела с «крепенькой». Девица оказалась на удивление сильной и бойкой. Сунувшемуся вперед Яхену она бесцеремонно врезала в пах, а навалившемуся сверху Гусаку ударила пятерней в лицо, после чего вцепилась зубами в ухо. Не помог даже Укропчик, попытавшийся подставить девице подножку. Крепконогая «жертва» и здесь оказалась быстрее своих насильников. Зубы она, конечно, разжала, однако тут же молотнула пяткой по затылку незадачливого Яхена.
- Ах, ты ж падла! - держась за кровоточащее ухо, Гусак выхватил из кармана нож, с щелчком выбросил лезвие. Обычно выкидуха действовала на жертв гипнотизирующе, заставляя цепенеть соперников, лишая голоса самых истеричных девиц. Эта, впрочем, ножа не испугалась - все также молча попятилась в сторону леса.
- Спокуха, милая! - вездесущий Дуст шагнул ей за спину, отрезая путь. - Или хочешь бросить свою подруженьку на растерзание?
Сказано это было крайне вовремя, девушка и впрямь готова была сорваться с места. Теперь же, замерев на месте, она метнула в сторону спутницы испуганный взор. Впрочем, даже испуг ничуть не портил эту красотку, скорее - наоборот. Напряженная, нервно стискивающая кулачки, она стояла, чуть расставив ноги, одной своей позой провоцируя на безумства. Тело ее было не просто стройным, но и отчетливо мускулистым, а сильные ноги, без сомнения, могли крепко бить. Глаза девушки горели удивительным изумрудным блеском, на щеках успел разгореться гневный румянец, и оттого голая девушка казалась еще более привлекательной. Впрочем, охваченная похотью команда видела несколько иную картину, и редкую красоту девушки разглядел только один Игнат.
- Что вам надо! - дрогнувшим голосом крикнула обладательница изумрудных глаз. - У нас ничего с собой нет!
- Почему же ничего, кое-что есть… - Гусак глумливо ухмыльнулся. Не обращая внимание на боль в прокушенном ухе, лагерный вожак продолжал поедать глазами тугие грудки стоящей перед ним девицы. Судя по всему, Папа знал, кого подкладывать под своих друзей. Ясно было, что на такой товар западет кто хочешь.
