-Уже хозяйничаешь на моей кухне? - спрятав руки в карманы штанов, говорю громко.
-Ой, - испугавшись, закрывает рот ладонью, - напугал меня. Давно подглядываешь?
-Не очень. Что ты пела?
-Эмм, песню, - вскидывает брови.
-Я понял. Как называется? Что-то из Ирины Кайртовны твоей любимой?
-Ну да, - смеется Ирада. - Только ты не думай, я не пьяная.
-Я вижу, - усмехаюсь, подхожу к столу и сажусь на высокий крутящийся стул. - Может, споешь для меня.
-Ой нет, - отмахивается. - Ты уже все и так слышал.
-Ну давай, не ломайся. У тебя классно получалось. Что там дальше?
-А дальше там маты, - вспыхивает и отворачивается к столешнице.
-Ой, - цокаю я. - Тоже удивила.
-Странно, что ты не знаешь этот трек. Это же хит, - повернувшись боком, она слизывает с пальца соус, но поймав мой взгляд, сразу тушуется.
-Я не очень люблю такие песни. Но в твоем исполнении послушаю, - сложив руки на груди, жду ее реакции.
Ирада сомневается, робко улыбается и заправляет прядь за ухо.
-Только обещай, что если я начну, ты не будешь смеяться.
-Обещаю, - поднимаю ладонь в знак клятвы.
-Ну ладно. Раз ты просишь, - смеется она и выставляет ладони вперед. - Только без матов.
-Давай.
Босоногая девчонка - яркое пятнышко на моей строгой серой кухне и в моей серой жизни - пританцовывает, поднимает и опускает руки, двигается в такт речитатива:
Я сегодня пьяный в клубе, то весёлый, то грубый
В моей руке вискарь, в нём тает лед кубика
Мелькают лица и вижу тут знакомая публика
Эту видел в инсте или в ютубе
Там губы надула, груди качала на тройку
Раскидала каблуки, встала на барную стойку.
-О Господи! - прячу лицо в ладони и трясусь от смеха.
-Эй, ты обещал! - подходит ко мне и слегка хлопает по плечу. - Все, я больше петь не буду.
-Стой, - не даю ей уйти, разворачиваю к себе спиной и прижимаю к груди. Она поддается. - Не обижайся, малыш. Классно получилось.
-Ну все, теперь я должна убить тебя, потому что ты слишком много знаешь.
-А ты оторва! - выпускаю ее из рук и разворачиваюсь к столу.
-Папа говорил, что у меня где-то есть кнопка, как у “Электронника” А вот старшая сестра - моя полная противоположность, очень спокойная, уравновешенная, традиционная. Такая вся возвышенная!
Ирада ставит на стол тарелки с едой и приборы.
-Ее дочка, я так понимаю, в тебя?
-Нафиска? - она отходит к столешнице и возвращается со стаканами. - Да. Она мой маленький клон Даже ее блудный папка так считает и думает, что я на нее плохо влияю.
-Это не влияние. Это гены, - хмыкаю я и застываю, чувствуя ее пальцы чуть выше правой лопатки. Там у меня татуировка - китайский иероглиф.
-Я заметила у тебя тату, - подушечками нежно и осторожно вычерчивает контур. - Что он значит?
Несколько секунд молчу, прежде чем ответить:
-Мама. Набил в Америке за компанию.
-Это как? - она садится напротив меня и берет вилку в руки.
-Друг, с которым я учился, проиграл спор и набил себе. А я решил за компанию с ним. Выбрали иероглифы.
-Прикольно. И как, мама - оценила?
-Когда увидела, долго причитала, а потом я сказал, что это значит, очень удивилась, но ей было приятно, - улыбаюсь воспоминаниям.
-Значит, ты очень любишь свою маму. Это хорошо.
-Мама умерла несколько лет назад. Тромб оторвался.
Ирада меняется в лице и, отложив прибор, протягивает мне руку и сжимает мою ладонь. Без слов.
-Мне очень жаль. Прости, - опустила она глаза. - Я понимаю, что ты чувствуешь.
-Спасибо. Мне жаль, что я не успел осуществить некоторые ее мечты.
-Например? - уголки ее губ дергаются. А я не замечаю, как впервые говорю с кем-то о маме, кроме отца и сестры.
-Она хотела дом с садом и огородом, а я как раз только купил участок, собирался строить. Но потом заниматься этим было бессмысленно.
-Я уверена, что ты многое сделал, чтобы она была счастлива.
-Почему?
-Мне так кажется, - снов улыбается и сжимает пальцы. - У тебя светятся глаза, когда ты о ней говоришь. Как ее звали?
-Раушан.
-Роза. Красивое имя. И, наверное, она тобой гордилась!
-Наверное. Надеюсь, - в сердце защемило в этот момент.
-Ты изменился в лице. Хочешь сменить тему?
-Нет, - мотаю головой. - Давай еще поговорим. Ты на меня странно влияешь все-таки.
-Ну давай. О чем ты хочешь? - подцепив вилкой кусочек курицы, она отправляет его рот.
-Расскажи о себе, о родителях.
-Ой, я могу часами о них говорить. Например, я - папина дочка. На УЗИ сказали, что будет пацан, а появилась я. Папа меня с собой везде таскал, а я очень любила с ним ездить на СТО, менять резину, ходить на базар за мясом. А мама у меня была нежной, воздушной, домашней.
-А кудрявая в кого? - спрашиваю, скользнув по ее милому лицу и волосам.
-Да кто ж знает. Выиграла в генетическую лотерею, - смеется она. - В юности завидовала сестре, потому что у нее волосы длинные и прямые. А у меня всегда непослушные. А сейчас я их люблю.
-Мне нравятся твои кудряшки. Они делают тебя особенной, - сказав это, беру стакан с водой и делаю большой глоток. Она же смотрит на меня пристально, лишь уголки губ дрожат.
-Правда? - переспрашивает.
-Конечно.
Конечно, ты особенная девочка. И когда-нибудь ты простишь меня и будешь счастлива.
*Песня “Ирины Кайратовны “Не ангиме” (в переводе “Какой разговор”)
Глава 17. Начало конца
Ирада
Рядом с ним я забыла о времени, запретах, традициях. Растворяясь каждый день в его опытных, сильных руках, глазах, наполненных страстью, крепком теле, сводящим с ума, интимных и таких мучительно-сладких ласках, доводящих до безумия, я никак не могла добраться до его сердца. Оно по-прежнему было для закрыто на сто засовов и замков. Аслан был очень нежен и дарил доселе неизведанные эмоции искусно и щедро, но когда волна страсти отступала я понимала, что все мимолетно и быстротечно. Так прошли две недели нашего головокружительного, но увы постельного романа, и время неумолимо приближалось к точке невозврата - его отъезду.
Практически каждый день Аслан приезжал за мной домой или на встречи с клиентами. Мы ужинали в ресторане, болтали обо всем и ни о чем, затем бежали в его квартиру, где набрасывались друг на друга, как голодные любовники. Мне хотелось плакать от счастья, когда он называл меня малышкой, деткой и маленькой девочкой. Я стонала и извивалась под ним от наслаждения, когда губами он исследовал каждую родинку на теле и целовал мой шрам - а делал он это практически всегда. Я кричала от удовольствия и восторга, достигая пика, и потом с нетерпением ждала, когда он догонит меня и в этот особенный момент восхищенно ловила его эмоции, пытаясь запомнить каждую. Я заболела им так сильно и безнадежно, понимая, что лекарство есть только одно - расставание. К нему я себя готовила каждый день, собираясь на встречу с Асланом будто она и есть та самая последняя.
Сегодня мы поехали в новый модный ресторан, которому я делала первый контент, стратегию и настраивала рекламу. Публика здесь - сплошь знаменитости, политики и бизнесмены, но я не тушуюсь, потому что сама администратор вышла меня поприветствовать и пару раз подходила спросить, все ли у нас хорошо. Аслан этому очень удивился, потому что я, видимо, в его глазах маленькая девочка, которая нуждается в его защите и спасении. Так-то оно так, но только рядом с ним.
-Ирада, жаным (дорогая)! Привет, моя хорошая! - к нашему столику подходит популярный бьюти-блогер и владелица салона красоты, с которой я недавно работала.
-Здравствуйте, Латифа, - встаю и слегка приобнимаю ее. Хорошая женщина лет сорока в стильном платье в пол и длинными каштановыми волосами, идеально уложенными ее же мастерами. В свое время Латифа правильно распорядилась деньгами своего богатого мужа, которые содрала с него после развода. Странный мужик, конечно. Имея рядом такую королеву, завел малолетнюю токалку.
