– Предупреждаю, что интервью не даю, фотосъемки не разрешаю, позировать для «Плейбоя» не… – сказала она сердито в трубку.
– Ливви!
Оливия опустилась на край кровати.
– Риа! Где ты?
– В аэропорту имени Кеннеди. Послушай, Ливви, извини меня за всю эту путаницу. Но я не готова…
– Риа, слушай меня. Ты должна вернуться. Здесь все идет прахом. Всю вину за тебя принимаю я.
– Нет, не могу, пока не могу. Мама и папа сойдут с ума.
Оливия так и подскочила.
– Мама и папа? А как же я? Ты видела сегодняшнюю газету?
– Они думают, что я в отпуске, Ливви. Пожалуйста, не испорть все.
– Риа, Риа, черт возьми…
– Я отблагодарю тебя, клянусь, – прошептала Риа и положила трубку.
– Риа? Риа!
Молчание. Оливия издала звук, который скорее напоминал не рыдание, а рычание, и повесила трубку. Телефон зазвонил почти тотчас, она опять схватила трубку.
– Послушай, Риа…
– Это не Риа, дорогая.
Ошибиться было невозможно. Это был голос Эдварда Арчера. Оливия уставилась на телефон так, будто у аппарата внезапно отросли когти и хвост, потом тяжело вздохнула.
– Мне нечего вам сказать, мистер Арчер, – сказала она спокойно. – Думаю, я дала ясно это понять.
– А я думал, что мы теперь можем называть друг друга по имени. – Он засмеялся, и она тотчас представила его, стоящего перед ней, его строгое, красивое лицо с дразнящей улыбкой на губах.
Девушка опустилась на край кровати, одной рукой держа трубку, а другою приложила ко лбу.
– Что вам надо? – спросила она устало. Воцарилась секундная пауза. Затем он снова заговорил, и в его голосе послышалась ласка.
– У тебя усталый голос, Оливия.
– Да, день был трудный.
– Ты имеешь в виду статью в этой чертовой газете? Да, я видел ее.
– Видели? – Она засмеялась, но смех был резким. – В самом деле? Я думала, что вы способны написать ее.
– Оливия, мне надо тебя увидеть. Она опять засмеялась.
– Спокойной ночи, Эдвард.
– Не вешай трубку, – крикнул он. – Разве ты не слышала, что я сказал? Мне надо тебя увидеть. Сегодня вечером. Ты знаешь «Ноев ковчег» на перекрестке Шестьдесят третьей и Первой?
– У меня нет никакого желания встречаться с вами. – Ее голос стал почти ледяным. – Стоило ли утруждать себя звонком? Раньше, когда вы хотели видеть меня, вы врывались в мой дом как… как…
– Думаю, будет лучше, если мы встретимся на нейтральной территории. – В его голосе послышалась хрипотца. – Только там мы не будем отвлекаться от цели.
Щеки Оливии покраснели.
– Не знаю, что вы имеете в виду, – сказала она сдавленно.
Она слышала в трубке его дыхание.
– Не знаешь?
Воспоминание о его поцелуе нахлынуло на нее. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Мне нечего вам сказать. Пожалуйста, не звоните мне больше.
– Подожди, Оливия. Не вешай трубку.
– Скажите же, в чем дело?
– Я знаю о Риа Боском, – сказал он. Оливия облизнула пересохшие губы.
– Я встречусь с вами, – тихо сказала она. Арчер рассмеялся с явным удовлетворением.
– Я знал, что ты согласишься, дорогая, – сказал он и повесил трубку.
«Ноев ковчег» был известным и модным заведением в Ист-Сайде; и хотя Оливия никогда в нем не бывала, она смогла без труда его найти.
Зал был небольшой и прокуренный, из дорогой аудиоаппаратуры, установленной за баром, звучала громкая, ритмичная музыка. Даже в этот будний вечер зал был полон привлекательными мужчинами и эффектными женщинами, стремящимися произвести впечатление друг на друга. Эдварда она увидела сразу, несмотря на сигаретный дым и столпотворение. Он стоял у бара со стаканом в руке, почти на полголовы выше окружавших его мужчин и намного их привлекательнее.
У Оливии перехватило дыхание. Почему она подумала об этом? Словно волной краски обдало ей щеки, и в этот момент, будто уловив ее мысли, взгляд Эдварда скользнул в зеркале и встретился с ее взглядом. Оливия судорожно перевела дух. Мир, казалось, замер, пока они смотрели друг на друга, затем он улыбнулся, поднял стакан, приветствуя ее, и залпом его выпил.
Сердце Оливии готово было выскочить из груди, когда он поставил стакан на стойку бара и пошел ей навстречу. Женщина, сидевшая рядом с ним, взглянула на него и улыбнулась быстрой, завлекательной улыбкой, но Эдвард даже не заметил ее. Его глаза были прикованы к Оливии.
На миг она почувствовала удовольствие. Но даже если он теперь знает правду, что Риа, а не она, была любовницей его отчима, Эдвард уже слишком много наговорил и столько позволил себе, что она не может его простить.
И все же, все же… Он был так красив. И так возбуждал. Каждая женщина здесь чувствовала это, Оливия поняла это по тому, как они на него смотрели. Она коснулась распущенных волос, обрамлявших ее лицо мягким, темным овалом. Он уже почти подошел, когда она вдруг с радостью подумала, что хорошо сделала, не поддавшись желанию надеть джинсы и свитер, а потратила время на то, чтобы облачиться в черные туфли на высоком каблуке, платье из темно-красного шелка и поверх его надела черный шерстяной жакет.
По его лицу, пока он пробирался к ней, Оливия заметила, что он обратил внимание на ее туалет. Легкая улыбка, которую она хорошо запомнила, играла на его губах, и вновь чуть заметная дрожь пробежала по ее спине.
Его улыбка погасла, когда он подошел к ней.
– Рад, что ты пришла, – сказал Арчер мягко. – Извини, что так поздно позвонил тебе, но…
– Все в порядке.
Его пальцы были холодны, когда он коснулся ее шеи, помогая снять жакет.
– Ты выглядишь очень хорошо, Оливия. Горло ее перехватило.
– Спасибо, я решила переодеться, поэтому немного запоздала.
– А, – он улыбнулся, – ты была уже в кровати, когда я позвонил?
Она быстро взглянула на него, пытаясь разглядеть на его лице скрытый намек. Не обнаружив ничего подозрительного, она улыбнулась ему в ответ.
– Нет, нет, я еще не ложилась, но не была одета для…
– Одета или нет, – ты все равно самая красивая женщина, какую я когда-либо видел.
Она почувствовала, что краска заливает ее лицо. Его слова были вызывающими, но не оскорбительными, хотя внутренний голос нашептывал ей: «Будь осторожна, о, будь осторожна. Ничего пока не изменилось, все остается по-прежнему. Помнишь, он принял тебя за потаскушку, когда ты его впервые встретила».
Но кожа Оливии пылала, когда его пальцы касались ее.
Он провел ее в небольшой темный уголок в конце зала, крепко держа за локоть, прижимаясь к ней, когда они пробирались через толпу, затем помог сесть и положил руку ей на плечо.
– Что будешь пить? Оливия растерялась.
– Не знаю, может быть, белое вино.
