Те качества, которые разведчик приобретает с годами, юный агент получил от самой природы. «Грех не воспользоваться таким даром, – думало начальство. – Ведь не так уж и часто природа балует мир такими людьми». И всё-таки не всё было так гладко. Именно эти необычайные способности настораживали начальство. Они «прокопали» род этого агента вдоль и поперёк, но так и не смогли понять «откуда появилось то, что никогда не имело места быть?» Личность Сэнсэя так и осталась неразгаданной до конца загадкой.
Александр Васильевич по-отцовски привязался к этому парнишке. Он испытывал к нему какую-то смесь чувств: неестественного страха и в то же время неподдельного уважения, исходившего из глубины души. Наставник и сам не знал, что больше притягивало его: то ли то, что этот юный агент оказался самым смышлёным среди остальных, то ли то, что Александру Васильевичу так хотелось иметь сына, а не дочь, которую родила ему жена. Но выказывать привязанность к какому-либо агенту было не положено. Поэтому Александр Васильевич лелеял эту мечту где-то глубоко внутри себя и по возможности пытался оградить парня от различного рода неприятностей. Он прекрасно понимал, что даже это внутреннее чувство – опасно в их работе, поскольку не исключено, что в какой-то день ему самому придётся вручить Сэнсэю билет в один конец.
От таких мыслей у Александра Васильевича внезапно заныло сердце. Генерал нахмурился и слегка помассировал грудь. Он вспомнил, как по прошествии времени планировал сделать Сэнсэя своим зятем. Тогда наверняка смог бы вытащить парня из этой игры и подключить к своим делам, реализовав тем самым давнюю мечту. Но, играя в чужие игры, он не заметил, как проморгал свою собственную партию. Его дочь успела влюбиться в какого-то олуха «без рук и без башки» и выскочить за него замуж. Это перечеркнуло все далеко идущие планы Александра Васильевича на жизнь.
Генерал чертыхнулся про себя, со злостью проклиная свалившегося на его голову зятя. Но тут же вспомнил очаровательную внучку Сашеньку, названную в его честь, и сердце смягчилось: «Ну хоть какой-то толк от него».
В это время полковник, дочитав бумаги, произнёс:
– Да уж… не было печали…
– Это точно, – подтвердил генерал, складывая листки обратно в сейф. – Я надеюсь, ты понял, какая ответственность возложена на нас. Здесь слишком высоки ставки.
– Дело действительно сложное и щепетильное, – задумчиво проговорил полковник. – Но кого назначить исполнителем? Для такой тонкой работы нужен очень опытный человек, профессионал, которому можно доверять. В то же время это должна быть достаточно значительная фигура, которой бы в полной мере доверяли и гражданские лица… И, как я понял, он не должен работать в официальных структурах, включая и наше управление. Ведь у… – полковник осёкся на полуслове и быстро нашёлся: – у Лорда, судя по вашим данным, везде крепко посажены свои информаторы.
– Совершенно верно. Поэтому, к сожалению, исполнитель должен работать на свой страх и риск. Официальную помощь, конечно, мы ему предложить не сможем. Нам приказано не высвечиваться. Но сделаем для него всё возможное, что в наших силах.
– Да, задача… Тогда для этого дела нужна действительно неординарная личность и совершенно нестандартный подход.
– Абсолютно верно, – подметил генерал, и, нахмурившись, как-то грузно произнёс: – Рекомендую обратиться к Сэнсэю.
Полковник поднял на него удивлённые глаза. Если генерал решил обратиться к Сэнсэю, значит дело обстояло ещё хуже, чем описано в бумагах. Насколько он помнил, генерал прибегал к помощи этого человека крайне редко, в самые критические и переломные моменты в жизни государства.
– Всю необходимую документацию вы получите позже. Вопросы ещё есть? – спросил шеф.
– Нет.
– Ну, тогда с Богом. Желаю удачи!
– Разрешите идти?
– Идите.
Александр Васильевич крепко пожал руку своему заму. И когда тот вышел, генерал подумал: «Теперь всё… Ставки сделаны. Осталось самое сложное – мучительное ожидание».
* * *
В придорожном кафе, располагающемся между двумя крупными областными центрами, было мало посетителей. За одним из столиков сидела странная парочка: молодой священник в чёрной рясе и молодой мужчина, который, судя по накачанной спортивной фигуре, имел непосредственное отношение к мирским делам. На первый взгляд эти люди были совершенно разными не только по социальной принадлежности, но и по внешности. Священник был худощав, с бледным лицом, со светлыми волосами и жидкой рыжеватой бородкой. А его собеседник – блондин с волевым лицом и волосами редкого природного белокурого цвета и с такими же усами. Внимательный наблюдатель при долгом созерцании всё же смог бы заметить одну общую черту этих совершенно разных людей – их глаза. Они казались бездонными, в них светилась глубинная сила, которая объединяла этих людей какой-то тайной. И чем больше они общались между собой, тем больше они обнажали свой скрытый облик, проступающий из-под маски бытия.
Сэнсэй был знаком с Вано ещё с «Острова». Они были не только хорошими друзьями, не раз попадавшими в сложные переплёты, но и отлично подготовленными профессионалами, на счету которых – сотни успешно проведённых операций. Несмотря на молодость, глаза товарищей выдавали многолетний опыт и усталость от всей этой грязной каши жизни, в гущу которой их постоянно впихивали. В редкие минуты случайных встреч друзья всегда пытались приглушить неприятные воспоминания прошлого хорошей порцией доброго юмора. Но сегодняшний случай был особенным. Контора пригласила их на встречу. А здесь не надо быть пророком, чтобы усмотреть за этим очередное задание. Контора просто так, шутки ради, встречи не назначает. Родина вновь нуждалась в своих «невидимых» героях, чтобы благодаря их помощи в очередной раз освободить свои затёкшие конечности от тяжких пут безжалостной коррупции.
Началось всё как обычно, со звонка генерала Сэнсэю. Те, кто случайно мог подслушать этот разговор, не услышал бы ничего интересного.
Обычная беседа о жизни, о здоровье двух знакомых людей. Но в этом ненавязчивом диалоге ни о чём Сэнсэй услышал кодовые фразы, которые означали, что необходимо встретиться, есть задание. Спустя сутки, ровно в то же время, он ждал уже другого условного звонка от человека, с кем непосредственно должен встретиться. Было предложено «прийти с другом». Ничего хорошего это не сулило. Фраза «прийти с другом» указывала на серьёзность предстоящей операции, где одного Сэнсэя со своей группой было маловато. Требовалась дополнительная помощь, чтобы подстраховать свои тылы. И Сэнсэй решил взять с собой Вано, или отца Иоанна, как теперь его называли прихожане в церкви.
Когда Сэнсэй подъехал на своём «Москвиче» к назначенному месту, по привычке заблаговременно, он увидел достаточно смешную для «посвящённых» картину. На противоположной стороне трассы, возле единственной в этих краях остановки, пытаясь незаметно потеряться среди случайных прохожих и нескольких ожидающих автобуса селян, сновал туда-сюда батюшка. Человек в рясе, видимо инстинктивно соблюдая правила конспирации, старался быть незамеченным. Но ряса «кричаще» выставляла напоказ своё «содержимое». Предназначение у неё такое – выделять человека из толпы, что поделаешь. Сэнсэй усмехнулся, заметив такую возню «единства и борьбы противоположностей» и пошёл на «рассекретку». Подкравшись сзади, он тихо шепнул на ушко другу: «Конспирируемся, батюшка?» Вано с удивлением обернулся и, увидев Сэнсэя, расплылся в улыбке. Тепло поздоровавшись, они двинулись к месту встречи.
Как и положено, друзья незаметно для окружающих обследовали близлежащую территорию и кафе. И, убедившись в безопасности, уселись за столиком, смакуя кофе и подтрунивая друг над другом.
– Вы, батюшка, чай, с ночи здесь околачиваетесь? – иронично произнёс Сэнсэй.
– Ну, с ночи не с ночи, а всё-таки раньше тебя прибыл, – похвастался отец Иоанн, выделяя, как обычно, своё любимое «о» в словах.
И, как в давние времена, добавил:
– У меня, считай, фора. 1:0 в мою пользу.
– Ага, размечтался, «фора»! Прибыть ты прибыл. Да приближение «объекта» не заметил. Значит 1:1. Да ещё своей чёрной рясой всех ворон в округе распугал.
– Ряса не в счёт, – улыбаясь, запротестовал Вано. – Это издержки производства.
Они тихо засмеялись.
– Я смотрю, ты в церковных званиях растёшь, – уже серьёзней произнёс Сэнсэй.
– Да, семинарию вот закончил, даже с отличием.
– Молодцом. В церкви решил всё-таки остаться?
– Да… Господь к этому привёл милосердием своим мя, раба грешного и недостойного…
Сэнсэй тяжело вздохнул и задумчиво произнёс:
– Теперь только Бог и остаётся единственной нашей надеждой и утешением.
Друзья некоторое время помолчали, а потом Сэнсэй сказал:
– Ну что, раб грешный, давай закажем ещё по чашке кофе, а то я что-то совсем продрог в этом заведении.
