У людей появляется азарт на работе и всё превращается наполовину в игру. Я очень удачно рассчитала призовые карточки, звания и временные поощрения. – сделала небольшую рецензию на свою систему поощрений Большая начальница.
Но реакции на её рассказ не последовало. Красный прошёлся взглядом по наблюдающим и делающим вид, что сосредоточены на работе.
– Коллеги! – прозвучало на всё помещение. – Что вы хотите за свою работу? Карточки и медальки или деньги?
В ответ все единогласно выбрали второй вариант. Большинство ответили со смешками. Отвечали, смотря друг на друга и улыбались. Что-то шептали. Незваная гостья чувствовала, как все объединились против неё… После Красный продолжил, обращаясь к ней.
– У меня работают не бараны, которые бегут за привязанной впереди морковкой. У них есть свои жизни, и эти нашивки им в пах не упёрлись. Я прав? – закончил речь говоривший, повышая голос на последних двух словах.
Всё помещение его снова поддержало. Несущую свои правила в чужой монастырь, задавили количеством. Она не ожидала такой сплочённости, в следствии чего сидела растерянная. Покрасневшая… Через секунду у неё получилось совладать с собой.
Большая начальница достала телефон и быстрыми шагами направилась в коридор. Красный осмотрелся вокруг, в поиске её вещей. И так как вещей не было, он закрыл дверь изнутри, чтобы у той не получилось зайти после звонка Бате.
Через минуту дёрнулась ручка. После прозвучало какое-то ругательство и ещё через минуту открылись двери лифта… С другой стороны двери остались люди с хорошим настроением и мотивацией на работу. Они тихо переговаривались. Хихикали. Атмосфера в офисе становилась более насыщенной, а работники, забыв мелкие обиды, чувствовали как временно стали одним целым.
Красный подошёл к лестнице. Развернулся, улыбаясь, и показал коллегам большой палец. Они вытянули руки в ответ. Но при этом никто не нарушил главного правила, никто не шумел. Только Админ подошёл сказать о бумагах, недавно принесенных Писателем.
– Ладно. Потом.
Поднявшись к себе, у предводителя исчезла улыбка с лица. Настроение, от предвкушения скорого разговора, с каждой секундой становилось более и более отвратительным.
Эту женщина послал Батя. А он скорее умрёт, чем признает неправоту или неэффективность своих действий. Когда-то такое свойство помогло ему добиться всего в жизни. Теперь же, когда по каким-то непонятным причинам, уверовав в эффективность идей этой женщины, он начал сам себе рыть могилу.
– Объяснять ему что-то бесполезно.
Как ни странно, никакого разговор не последовало. И Красный провёл остаток дня в размышлениях и напряженном ожидании… Буквально за несколько часов он потерял всю мотивацию, что недавно еле нашёл. Ему уже не нужен был никакой дом. Никакого хобби. И девушка та, что немного вытащила его из темной ямы депрессии и безысходности, потеряла в его глазах нужность. А если точнее, он искал в ней минусы и убеждал себя в ошибочном выборе.
– Слабак… Ты слишком долго провёл время с минимальной ответственностью, что теперь любая проблема тебя выкидывает из колеи. Ты как тупой ребенгок, хочешь всё бросить при первой же сложности. А помнишь?..
Помню. Похуй.
Он спустился по креслу вниз до поясницы. Закрыл глаза. Боль в руках постепенно увеличивалась. Казалось, что с каждой секундой руки поднимать всё сложнее и сложнее… Спина затекла и пришло время вставать, но тело не послушалось. Личность будто разделилась на две. Одна пыталась подняться, другая блокировала этот сигнал. И тело оставалось бездвижным при следующих попытках, как и при первой. В один момент сверкнула боль в пояснице, но быстро потухла.
Раз пути вверх не было, оставалось только окончательно падать вниз. К тому же этого сигнала тело послушалось, и он скатился вниз. Ещё тело дало возможность управлять собой в момент спуск головы, чтобы видимо чтобы не повредиться.
Холодный пол оказался очень приятным. Тело, как обычно, с немного повышенной температурой, почувствовало прохладу. Глаза снова закрылись. В голове исчезли все мысли кроме самой главной.
– Заебало.
Из такого низкого положения он снова перестал видеть какие-либо перспективы. Смыслы. Мотивации на что-то. Не было заметно вообще ничего. Видимо стол закрывал обзор.
Сон быстро захватил разум, а потом так же быстро вышвырнул обратно в реальность.
Он стоял на светофоре. К нему подошли три человека. Один спросил сигарету, на что получил отрицательный ответ. Второй тут же ударил в лицо, видимо за отсутствие их… В секунду встав, чуть не пробив стол головой, он стоял уже возле тумбочки с бумагами.
Достав бумаги, принесённые писателем, наугад листнул и сразу же споткнулся, читая абзац.
Который, пошёл-пришёл. Баран бля… Он стоял… Он стоял… Что за тавтология? – рассуждал Красный, считая слова. – Только 33 слова смог придумать, прежде чем повторился, идиот.
После, вернувшись к началу, побежал глазами по тексту, вычленяя чушь. Глаза цеплялись за фразы "… протянув руку, он взял себя за член…", "…собака нассала на ботинки…", "… Она раздвинула ноги и он размашисто воткнул в неё…".
– Ну мудила, сука… – он взял телефон и позвонил писателю. – Ты где? Зайди ко мне.
Через двадцать минут пришел Писатель. Проверяющий был уже чуть дальше середины всего текста.
– Чё за графоманское дерьмо? Размашисто воткнул в неё. Собака нассала. Ты серьёзно?
– А что? Я же стараюсь придерживаться реализма. Я не пишу того, чего не бывает в реальности.
– Так ты напиши книгу где люди срут. Вот возьми и пиши на протяжении семисот страниц как люди срут. Чё нет-то? Люди любят срать в реале.
– Это перебор. У меня есть конкретная аудитория, и им нравится такое.
– Не перебор. Ты для кого пишешь? Для людей или для копрофилов?
– Ну люди же читают такое.
– Я не читаю. Так! Если что-то не нравится, звони Бате. Отказывайся от моих услуг.
Разъярённый Писатель, зная о бесполезности спора, молча вышел за дверь, хлопнув той. Через секунду после хлопка вернулся и сказал, что на этот раз сделает все чтобы отказаться от редакторства Красного. И добавил.
– Ты совок! Ты цензура! Ты ту… – оборвался Писатель.
– Ну давай, продолжай, – сказал Красный, поднимаясь и откидывая за спину руку со степлером.
Писатель ни договорил и исчез за дверью, на этот раз даже не хлопнув… Красный сел, отходя постепенно от ненависти обратно к депрессии, говоря себе, что на этот раз точно позвонит Батя.
И Батя на этот раз позвонил.
– Пусть пишет, как пишет. Люди покупают, значит им нравится. Всё нормально.
– Да как так? Люди же его воспринимают как умного человека. Эталон. И любую чушь принимают за нечто высокое и заумное. Он пишет хорошо, оттого и его тупые вставки это буквально преступление. Ясен чёрт это продаваться будет. Но у тебя совесть есть вообще, нет? Они не знают сколько денег и сил мы вложили в этого независимого писателя оппозиционных взглядов, который добился всего сам.
– Вася, просто будь чуть демократичнее… – ответил Батя и скинул.
Посидев ещё минуту, он позвонил сожительнице.
