Мы с Женькой сидели у него в «кабинете», подъедали запасы элитной консервированной еды из какого-то ресторана и обсуждали дела наши скорбные.
Менах Самерх вместе с охранниками мирно посапывали на полу в соседнем помещении. Не случилось у мадрибцев смертоубийства. Стационарный станнер, замаскированный под светильник на потолке, прервал милую беседу контрабандиста и представителей органов правопорядка.
— Да вы вообще там охренели! — сразу заявил Женька, как только я очнулся.
— А что прикажешь делать? Сначала Зоран нас про биореактор порадовал, потом ты со своей Фарией начал вещать про добровольный дар!
— Ладно, каюсь, немного перегнул палку, — начал оправдываться мой друг. — Но красивая Фария, да?
— И где ты только её образ взял?
— Это как раз было не самым сложным, — отмахнулся Женька. — Набрёл однажды на полуразрушенный храм. А потом добавил от себя немного элементов из аниме. Для выразительности, так сказать.
— Сиськи?
— Сиськи, — хмыкнул Евгений.
— А мадрибский язык как выучил?
— Никак. Делать мне нечего, зубрить эту тарабарщину, — пояснил мой друг. — Там же в храме отыскался переводчик-транслятор для туристов.
— А что тогда оказалось самым сложным?
— Заставить оставшихся в живых мадрибцев уйти под землю. Самых первых, а дальше уже сарафанное радио стало работать.
— Погоди, — остановил я Женьку. — Давай с самого начала, а вкусное на потом.
— Ты лучше про себя расскажи, а то это было немного неожиданно увидеть тебя в компании с нашим другом Самерхом, да ещё и через год после катастрофы.
— Тут я тебе особо ничего рассказать не смогу, — начал я. — Последнее, что помню — это твои слова про глупость.
— Было дело, — подтвердил Евгений.
— А потом просыпаюсь в каком-то коконе, наполненном жидкостью для дыхания. Самерх сказал, что меня, скорее всего, вытащили из-под обломков и временно запихнули в регенерационную капсулу. Вроде так мадрибцы делают при невозможности оказания медпомощи на месте. Насчёт того, насколько меня поломало, не знаю, но думаю, не сильно — скафандр взял на себя основной удар. А потом началась вся эта кутерьма, и про меня забыли. И вспомнили только, чтобы отнести в карантинный морг к другим законсервированным мадрибцам. Вот так там и пролежал, пока ресурс кокона не исчерпался. Это было вчера утром.
— А Самерх откуда взялся?
— Когда очнулся, то понял, что попал, — продолжил я. — Причём конкретно. На этой чёртовой планете всё разрушено, а жрать тут, сам понимаешь, для нас особо нечего. Скафандра нет, выкинули, наверное, когда разрядился и превратился в бесформенное нечто. А раз нет скафандра, то и связаться с «Вояджером» нельзя. Поэтому решил идти к космодрому, куда мы первоначально собирались сесть.
— Сели-сели, — улыбнулся Женька. — Со всеми спецэффектами.
— Дошёл уже к ночи, улёгся спать в первом же попавшемся здании.
— И дай угадаю, — прервал мой рассказ Евгений. — Поутру тебя нашёл Самерх.
— Ничего он не находил, — ответил я. — Он жил тут же в подвале. Оборудовал у себя убежище, натаскал туда всякой ерунды вроде охранной системы.
— Везёт нам с тобой на встречи с этим товарищем.
— Ещё как, — кивнул я. — Но он сильно изменился за последний год, стал более сговорчивым и перестал смотреть на меня, как на пустое место.
— Тут несладко было, — подтвердил мой друг.
— Врать только не перестал. Изначально заявил, что не знает, куда делись все иммунные мадрибцы. Может, и про непонятное исчезновение заражённых соврал.
— Не соврал, — заметил Евгений. — Они действительно испарились чуть ли не в одну ночь. Но мы к этому ещё вернёмся, продолжай.
— Да чего там продолжать, немного осталось. Два дня не такой срок, чтобы приключений набралось.
— И всё же.
— Договориться с Самерхом удалось довольно просто. Была у меня с собой заначка в виде бутылки «Золотого фарха». А наш друг оказался падок на алкоголь, которого сейчас во всём Фирузе днём с огнём не сыщешь.
— Это я постарался, — засмеялся Женька.
— Выпил в одно рыло? — удивился я.
— Нет, всё спиртное тут, под землёй.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Темнишь.
— Скоро дам свет, ты продолжай.
— Мне нужна была рация, чтобы связаться с «Вояджером». Сначала мы с Самерхом прогулялись до сохранившейся диспетчерской вышки, но там всё оборудование оказалось уничтожено. Я уже начал готовиться к путешествию на другой конец планеты, так скажем, как мадрибец рассказал про подготовку корфу к высадке на Маддар. Ящеры скидывали на поверхность грузы с различным оборудованием, в том числе и с радиостанциями. Оставалось за малым — найти целый и неповреждённый ящик. В общем, когда мы пришли на место, где такой лежал, то внезапно обнаружили ваши следы. И пропажу ящика. Твои мадрибцы не особо маскировались, мы легко выследили их путь до входа в транспортную сеть. А потом ты уже знаешь, что случилось. Теперь твоя очередь.
— Зря вы всё это затеяли, — произнёс Женька. — Связи с орбитой нет.
— Как это?
— А вот так, — заявил мой друг. — Поначалу я думал, что тоже как только найду рабочую радиостанцию, то свяжусь с «Вояджером». В скафандре-то она не работает, если помнишь. И когда нашёл, выяснилось, что планета в полном смысле находится на карантине. С орбиты работают глушилки, причём во всех диапазонах.
— До сих пор?
— До сих пор.
— Неожиданный поворот, — с сожалением произнёс я.
— Не расстраивайся раньше времени, — успокоил меня Евгений. — Ты думаешь, я тут со всей это тряхомудриной с религией в бирюльки играюсь?
— Кто тебя знает, вдруг ты всегда хотел попробовать себя в роли межгалактического императора?
— Не, — махнул рукой Женька. — Слишком много хлопот. А вот построить корабль, способный преодолеть карантинную защиту Маддара — задача вполне по моему вкусу.
— Чего ты строишь?
— Корабль!
— Под землёй? — я покрутил в воздухе указательным пальцем, показывая на пространство вокруг.
— Ага, — ответил Евгений. — Ты не удивляйся, ничего странного тут нет. С орбиты нашу стройку сразу бы приласкали ударом антиматерии. Видел, что осталось от космодрома?
— Видел, — подтвердил я. — Только мне кажется, твоя идея всё равно отдаёт безумием. Не в плане реализации и организации, тут безумием не отдаёт, а на сто процентов из него и состоит.
— Но пока работает, — прервал меня Женька. — Мадрибцы только за идею готовы вкалывать круглые сутки.
— Ну хорошо, построишь ты свой корабль, — продолжил я. — Как он по-твоему преодолеет карантин? Твою колымагу сшибут ещё на взлёте.
— Не ссы, есть у меня вариант. Я ещё над ним работаю, как раз должно получиться к окончанию строительства.
— И что это за секретная технология?
— Фария!
— При чём тут богиня?
— Серёга, ты не врубаешься, — заметил Евгений. — Мимикрия!
— Что мимикрия? Ну работает она у тебя, и что? Как ты собираешься скрыть целый корабль?
— Ты как маленький… Я подключу усилитель к моему скафандру. И всё, нас никто не увидит.
— Хочешь сказать, что разобрался с технологией? — с подозрением спросил я.
— Немного, — ответил Женька. — Скафандр после «мягкой» посадки был частично повреждён. В том числе и блок мимикрии. А при начавшейся эпидемии сразу начала работать присказка «хочешь жить — умей вертеться». Я и вертелся. Методом проб и ошибок восстановил синтез, а потом и мимикрию. Хорошо, что нашлись подходящие инструменты.
— Да уж, — заметил я
— Оказалось, ничего сложного, — пояснил Евгений. — Сами блоки были целы, так что я только восстановил лишь повреждённые линии связи.
— Прямо на коленке?
— Нет, тогда ещё город не был так разрушен. Я использовал оборудование из какой-то мастерской по ремонту электроники.
— А связь?
— Тут полный швах, — огорчённо сказал мой друг. — Дело не проводке и не в глушилках с орбиты, блок даже не инициализируется.
— Ну хорошо, — сказал я. — Точнее, наоборот, не очень. А сколько ещё собирать твой корабль?
