было необычно, старомодно и напоминало древнюю балладу.
— Если Вас не затруднит собрать нам что ни будь к завтраку и в дорогу, я и мои ученики будем весьма признательны. — Сказал Годфри и посмотрел ей прямо в глаза.
Лицо хозяйки было приятное, не лишенное диетами округлости форм, в кайме медных кудряшек, доброе и с голубыми глазами. «Она красивая». — Подумал Годфри и впервые за долгое время испытал что-то похожее на смущение. Ещё раз улыбнулся.
— С удовольствием. Я принесу завтрак в обеденный зал, если у вас есть корзина или дорожная сумка пошлите с ней ко мне одного из Ваших учеников я наполню ее в дорогу.
Она улыбнулась и так же, как в начале разговора сделала движение для поклона, но он остался не прорисованным, всего один намек на возможность, штрих на белом листе бумаги. Она скрылась в глубине кухни.
Годфри вышел в обеденный зал задумчивым. Попросил чаю и пошел пить его на террасу. После того, как его ученики проснулись он отправил Васку с дорожными мешками к хозяйке на кухню, Порфирий хотел пойти с Ваской, но Годфри остановил его, усадил рядом и налил чаю.
— Ты пробовал вчера медитировать? — Спросил он ученика с видимым интересом.
— Да учитель.
— И как?
Парфен немного покраснел, вспоминая вчерашние бесплотные усилия и ответил:
— Нет, у меня ничего не получилось. Думаю вечером я выпил слишком много пива. — И смутился еще больше.
— Я тоже вчера вечером не смог настроится на медитацию и тоже грешу на выпитое. Но, на самом деле мы выпили вчера не так много что бы вообще не смочь медитировать. И тут Порфирий покраснел в очередной раз и учителю стало ясно, что они продолжали без него и сказал:
— Ну ладно, разберемся с этим потом.
Вскоре вернулся и Васка с сумками полными всякой снеди. Учитель окинул взглядом щедрость хозяйки и в слух произнес:
— Тремя тетеревами здесь не обойтись. На обратном пути еще поохотимся, а может принесем этим людям что ни будь полезное из пустоши.
На завтрак Годфри выбрал гречневую кашу с луком и свежие овощи. Быстренько разобравшись с этими незамысловатыми блюдами, воины попрощались с хозяевами, поблагодарили их за радушный приём и отправились дальше своей дорогой. Путь был не близким, а вечер обещал быть напряжённым, поэтому они шли молча, экономя силы. По мере приближения к Пустоше ученики становились серьёзней и собраний. Внутренняя пружина концентрации каждого вновь скручивалась в тугой барабан.
Во второй половине дня, когда дело шло к вечеру, они добрались до того места где заканчивались владения жизни и начиналось царство смерти. Пустошь открывалась перед ними с невысокого обрыва метров десяти высотой. У подножья которого, видимо, когда-то текла река и ее песчаное русло, теперь сухое, проросло редкими травинками. За ней как за пограничной чертой постепенно начиналась черная земля, которая насколько хватало взгляда, простиралась вплоть до горизонта, плотная как камень, в трещинах из которых прорастали редкие колючки. В пустоши все троя бывали и раньше, но сегодня она выглядела особенно зловещей.
— Нам надо собрать хвороста для ритуального костра, который мы будем жечь ночью. — Сказал Годфри и медленно двинулся вдоль обрыва в ту сторону где должен был быть пологий спуск.
Со стороны пустоши дул сильный ветер, над ней он не стихал никогда, а перед рассветом становился еще и очень холодным. Тропинки никакой не было, спуск был достаточно пологий для того что бы идти шагом, но не так хорош что бы не смотреть под ноги и весь порос колючим кустарником послужившим им топливом для будущего костра. Оказавшись наконец на границе пустыни, ученики закутались в дорожные плащи и накинули капюшоны защищаясь от ветра. Годфри наоборот остановился на некоторое время и расправив плечи вздохнул полной грудью подставив лицо ветру словно принимая его в себя. И направился средним шагом прямо в сторону снижающегося к горизонту солнца.
— Нам надо добраться вон до той возвышенности. — Годфри показал на небольшой черный выступ, виднеющийся километрах в пяти.
Дальше компания, которая и до этого момента не отличалась разговорчивостью пошла, заглушив даже шелест мыслей. Стараясь сосредоточится на предстоящей миссии. Постоянное завывание ветра терзало душу, он старался вырвать её из тела, растворить и унести в своём потоке. Но после кустов и оврагов ноги шли бодро по твердому грунту. Поэтому примерно за час до заката они добрались к указанной точке. Рядом с ранее примеченным холмиком оказалась достаточно глубокая ложбинка и сам холмик стоял с подветренной стороны надежно защищая от ветродуя. Поэтому, после того, как они обосновались в этой тихой гавани на тёплых плащах, разожгли ритуальный костёр и принялись слушать рассказ Годфри о его собственной инициации, то почувствовали себя словно дома.
Рассказ Годфри
— Я раньше не рассказывал вам о своем обряде посвящения потому, что не хотел, чтобы вы забивали лишней информацией голову до того, как придет необходимость этот обряд проходить. Вы знаете, что у моего учителя было всего три ученика: я, Коул и Себастьян. Мы были дружны. Наша дружба выходила за пределы стен школы и продолжилась после окончания образования. Надо отдать должное этим ребятам, они, пожалуй, были способнее меня, и точно гораздо амбициозней. Последние качество в особенности касалось нашего учителя. Они мечтали о других мирах, открытиях, славе. Для меня всегда хватало собственного внутреннего мира. Коул через несколько лет после инициации ушел вместе с учителем в лесную чащу надеясь найти города и поселения вроде нашего, но они так и не вернулись. Потом, еще через несколько лет Себастьян ушел в пустошь с такими же намерениями. Он долго готовился и достиг почти совершенства. К тому времени у него был один ученик которого он взял с собой в путешествие из него они не вернулись. Себастьян звал меня с собой, но мне это было не очень интересно, я к тому времени только открыл школу и обзавёлся первыми учениками, они, к сожалению, тоже не дожили до наших дней. Поэтому я решительно отказался составить ему компанию. Остался заниматься школой и делами города. Тем более, что все мои предки принимали активное участие в жизни Новгорода с момента его образования.
Маленький огонёк костра словно создавал пространство уюта вокруг них. Ветер завывал и проносился выше голов, словно не мог дотянуться до них и злился. Учитель говорил спокойно и размеренно как будто они находились не в смертельно опасной пустыне, а дома у очага.
— Впрочем, я немного отвлекся, а вы эту историю отлично знаете. Просто рассказал
