– Правда? – Милославская тоже стала сверять записанное. После двух заглавных букв стояли те же цифры, которые явились ей во время сеанса. – Как здорово! – восклицала она. – А откуда у вас номер?
Щербакова замялась, но потом все-таки ответила:
– Вы уж извините, но Андрей не очень-то доверчиво к вам относится. Он мне дал номер и сказал, что если вы объявитесь во время его отсутствия с пистолетом, мне не помешает сверить его номер с тем, который мой муж записал вот в этот блокнот. Простите, но он боялся подлога, обмана, шулерства…
– Как видите, его предусмотрительность пошла нам на пользу, – Милославская улыбнулась.
– И что из этого? – погрустнев, спросила Вера. – Номер мы знаем и без видения. Разве что-то изменилось?
– Пока нет. Но это хороший знак. Значит, мы на верном пути. Поверьте, карты отнюдь не глупы.
– Да? – Щербакова посмотрела более доверчиво.
– Конечно.
По комнате стал распространяться аромат ванили и песочного теста, и женщины вспомнили, что их ждет пирог. Они друг за дружкой быстрым шагом двинулись в кухню и наклонились к микроволновке. Румяная корочка свидетельствовала о том, что кушанье готово. Милославская прихватила противень толстой рукавицей, расшитой шелковыми нитями, и поставила его на деревянную дощечку. Затем она ловко переложила пирог на красивое фарфоровое блюдо и стала заваривать чай. Пирог дымился, источая аромат, от которого текли слюни. Не обращая внимания на то, что вообще-то после вина кофе с пирогами не пьют, женщины с отменным аппетитом отведали по куску «Мазурки».
– Ой, спаси-и-бо… – насытившись протянула Вера. – Мне, наверное, пора. Здесь такси можно поймать?
– Попытаемся. У меня обычно получается, – Милославская направилась в спальню, чтобы переодеться.
Через пять мнут она уже была готова к выходу. Щербакова, почувствовав себя неудобно, стала отказываться от сопровождения, но Яна настояла на своем, сказав, что ей все равно надо выгулять Джемму. На самом деле, она хотела лично убедиться, что Вера благополучно уехала из Агафоновки.
Женщинам не сразу удалось найти того, кто согласился бы так далеко везти пассажира, и они двадцать минут промучились на обочине дороги. Зато Джемма такой долгой прогулкой была вполне довольна и благодарно смотрела на хозяйку, когда они возвращались домой.
Опьянев от приятной сытости, Яна прилегла на диван и стала щелкать кнопки телевизионного пульта, пока, наконец, не остановила выбор на одной из местных программ. Минут через пять она закончилась и начались «Новости». Милославская давно не сидела у телевизора и поэтому с интересом стала поглощать информацию. Так всегда бывало: увлекаясь расследованием, Яна забывала, что можно как-то иначе проводить время, и ее «Самсунг» мог неделю находиться в состоянии покоя.
Рассказав о новостях культуры, диктор плавно перешла к криминальной хронике. Милославская вообще не любила подобные репортажи, но в этот раз какое-то непонятное внутреннее чувство заставило ее прислушаться. Молоденькая ведущая рубрики сообщала, что в одном из городских парков поздним вечером был обнаружен труп сорокалетнего мужчины с двумя огнестрельными ранениями: в сердце и – контрольным – в голову. По словам журналистов, орудовал киллер, настоящий профессионал. Личность убитого была установлена – Ивушкин Евгений.
Яна продолжала оставаться у экрана, даже когда окровавленный труп показали крупным планом, со всеми подробностями. Что ею руководило в это момент – она и сама не могла понять. Но какое-то чисто интуитивное чувство заставляло ее внимательно слушать, смотреть и запоминать все до мельчайших деталей.
Такое с Яной бывало. Вообще, предсказывая будущее, проникая в тайны прошлого она пользовалась только картами, но иногда сильно развитая интуиция тоже приходила на помощь, заставляя предчувствовать то или иное событие или отдавать предпочтение одному действию из десятка планируемых.
Какой-то милиционер хладнокровно сообщал, что убитый был членом одной из бандитских группировок, между которыми в последнее время возник неразрешающийся уже несколько месяцев конфликт. Милославскую осенило: об этом рассказывал ей Руденко, – и она стала еще более напряженно размышлять над тем, что сообщалось.
Милиция предрекала, что это убийство положит начало череде других, поскольку Ивушкин был персоной важной, и «братки» за него станут мстить теми же методами. Далее были приведены примеры таких случаев и подробный анализ конфликта между группировками.
Потом ведущая программы обратила внимание зрителей на растущий незаконный оборот оружия, следствием которого и являются подобные инциденты.
Яна смотрела и не могла понять, почему подсознание заставляет ее сосредотачиваться на этом. Убитый ей неизвестен, оружие, которое она ищет, на месте преступления, слава Богу, не обнаружено. Поразмышляв, Милославская решила еще раз обратиться за помощью к Руденко и поподробнее расспросить о случившемся. Милиции, наверняка, известно более, чем сообщалось по телевидению.
Яна сразу подошла к телефону и набрала номер рабочего телефона Семена Семеныча, надеясь застать его на месте. Ей повезло, и после пары длинных гудков трубку взял сам Три Семерки. Представившись, Милославская спросила:
– Сем, твоя жена вернулась?
– Нет, она там еще пару дней пробудет.
– Заезжай ко мне после работы на пирог.
– О! Это я люблю, – довольный, воскликнул Руденко.
– Не буду притворяться, что мной руководит только потребность оказания благотворительной помощи, – многозначительно протянула Яна.
– Да, ладно, я уж привык к ненормированному рабочему дню. У тебя же рабочие вопросы, так?
– Так, – безнадежно вздохнула Милославская.
– Кстати, – как бы опомнясь, воскликнул Три Семерки, – я ведь могу и сейчас. Зачем вечера дожидаться? Временем располагаю, а что еще нужно?
– Хорошо, – согласилась гадалка.
– Накрывай на стол! – весело скомандовал Семен Семеныч.
Яна поставила чайник, подогрела в микроволновке пирог (так он был вкуснее) и стала приводить себя в порядок, потому что после отдыха на диване ее прическа оставляла желать лучшего, да и макияж тоже.
Руденко, конечно, не был для нее потенциальным любовником, но Милославская являлась женщиной в полном смысле этого слова, на все сто процентов, и всегда стремилась выглядеть великолепно. Надо сказать, это ей удавалось.
* * *
– Чую запах чего-то сла-а-а-денького… – голосом, похожим на кошачье мяуканье, протянул Руденко, проходя в кухню. – А у меня и горькое с собой.
Три Семерки достал из пакета недопитую бутылку портвейна и воскликнул:
– Эх, ма! Гуляем! Я и для тебя кое-что прихватил: шампанское. Знаю, любишь, не отказывайся.
Яна приняла в руки бутылку и принялась разглядывать этикетку. Руденко по-хозяйски стал суетиться на кухне, доставая из того же пакета разные полуфабрикаты. Милославская, усмехнувшись, сказала, что тот последнее время ведет себя, как совестливый гость: угощенья приносит с собой. Но Семен Семеныч объяснил, что это должно было стать его ужином в одиночестве, и пропадать добру негоже.
С ловкостью хороших поваров друзья неплохо организовали сервировку стола и присели, чтобы начать трапезу. С треском устремилась в потолок пробка от шампанского, старательно открываемого Руденко, и пенные брызги радостно вырвались на белоснежную кружевную скатерку.
– Ты только к портвейну своему и приспособлен, – дружеским тоном произнесла Яна.
Ее приятеля это нисколько не смутило, и он продолжал выполнять обязанности ухажера: наполнил бокалы, разложил по тарелкам закуску и произнес тост за дружбу и взаимное сотрудничество. Шампанское оказалось как раз таким, какое любила Милославская: полусладкое, немного терпкое, прохладное. Впрочем, это вряд ли являлось случайностью: за годы знакомства Руденко как следует изучил вкусы своей подруги и всегда старался ей угодить.
Поняв, что выпитый портвейн начал действовать, – Три Семерки раскраснелся, ослабил узел галстука – Яна решила, что пришло время начать более серьезный разговор. Во-первых, потому, что в таком состоянии Руденко всегда был более словоохотлив, во-вторых, сразу приступать к делу означало высшую степень невежливости. Это, конечно, было не в правилах Милославской.
– Видел репортаж об убийстве Ивушкина? – спросила она.
– Где же? Я на работе был, – Семен Семеныч отрицательно покачал головой.
Яна подробно пересказала все, что увидела и услышала, чем немало удивила приятеля. Он был обескуражен таким нехарактерным пристрастием подруги к криминальной хронике. Говорить о зове интуиции Милославская не стала, поскольку знала – Руденко не упустит шанса пошутить в очередной раз на тему ее отношений со сверхестественными силами.
Три Семерки сказал, что знал об этом и без репортажа, поскольку убийство произошло на территории, за соблюдение закона на которой их отдел нес непосредственную ответственность. Это обрадовало Яну, поскольку появился надежный источник информации.
