– Здравствуйте… – сказал он по-русски, вспоминая в голове забытые обороты языка, забытые словосочетания, которым он учился в доме бабушки в Сан-Франциско, старые книги с темными страницами, которые он читал вслух, значки кириллицы…
Задержанный глянул на него. Озлоблен, затравлен, выведен из себя. В морской пехоте он прошел курс допроса пленных и знал, как и к кому подступиться. Этот, похоже, имеет какой-то статус в обществе… в том, откуда он прибыл, и не рад оказаться здесь.
– Ты кто такой?
…
– ЦРУ?
Козак покачал головой, достал удостоверение, положил на стол.
– ФБР. Отдел по борьбе с терроризмом…
После того как он попал в плен в Киеве, он одиннадцать дней ждал обмена в компании таких же, как он, бедолаг. Потом их обменяли на каких-то высокопоставленных русских шпионов, отбывавших наказание в США.
На родине он попал в мясорубку между ведомствами: ЦРУ пыталось обвинить во всем Пентагон, что якобы морские пехотинцы не смогли защитить конвой и сверхсекретная аппаратура контроля трафика попала в руки русских. Пентагон выдвинул встречные обвинения в том, что ЦРУ очень хреново подготовило эвакуацию секретной аппаратуры, а командовавший на месте агент растерялся, принял неправильное решение и завел конвой в ловушку. В конце концов приняли решение не выносить сор из избы… в Вашингтоне и так искали козлов отпущения. Но ему дали понять, что ждут от него рапорт, дабы не поднимать лишний шум. Отношения и так были испорчены, оперативники его уровня были постоянно задействованы в группах поддержки специальных операций, а тем, кто побывал в плену в Киеве, упустил аппаратуру – короче, ко всем, кто в этом был замазан, доверия больше не было. А в группе поддержки нельзя работать, если нет доверия.
Он получил все положенное и вышел на гражданку. Мест в частных военных компаниях ему не предложили, но им заинтересовалось ФБР. Возможно, из-за того, что он теперь был на ножах с ЦРУ… ФБР тоже было на ножах с ЦРУ. Возможно, из-за необычного опыта и сочетания языков – русский, испанский, урду, арабский. А возможно, просто сыграло свою роль то, что Академия ФБР расположена в Квантико, там же, где расквартирован спецназ морской пехоты и находится школа снайперов. Таким образом, он прошел ускоренный курс подготовки агентов в родном Квантико, попал в отдел по борьбе с терроризмом, а оттуда сразу же в АТЦ – межведомственный антитеррористический центр в Нью-Йорке.
Задержанный впился взглядом в удостоверение.
– Мешают наручники?
Козак достал складной нож Спайдерко, полоснул по пластиковой ленте.
– Так лучше?
Задержанный повертел в руках пластиковый прямоугольник с голограммой. Вообще-то это было не удостоверение, а пропуск, но большой разницы не было.
– Мне нужен представитель ЦРУ.
Козак отрицательно покачал головой:
– Невозможно. ЦРУ не имеет права действовать внутри страны. У них нет полномочий на это. Вы сказали, у вас есть сообщение о террористической опасности. Вы можете поговорить об этом со мной, я – агент ФБР и работаю в отделе по борьбе с терроризмом. Вам есть, что сказать мне?
…
– Друг, если вы будете тратить мое время, я просто уйду.
– Откуда вы знаете русский?
– Моя бабушка русская. Посмотрите на фамилию.
Задержанный недоверчиво посмотрел на «удостоверение».
– Мне нужно политическое убежище.
– Вас преследуют по политическим мотивам?
– Да.
– У вас британский паспорт. Вас преследуют по политическим мотивам в Соединенном Королевстве?
Задержанный помолчал. Потом сказал:
– Это не мой паспорт.
– Мы это уже знаем. Вы пытались въехать в нашу страну по поддельным документам, что само по себе преступление. По новому закону о борьбе с терроризмом мы можем вас держать в тюрьме сколько угодно без предъявления обвинений.
– Мне нужен адвокат.
– Ответ неправильный. Адвокат вам не положен. Вы подозреваемый в терроризме.
Козак сел напротив.
– Торговаться с нами – не лучшая тактика, сэр. Если вас действительно преследуют, расскажите нам все, что вы знаете, а мы попробуем вам помочь.
– Ага. Лазорко[13] вы уже помогли!
Этого имени Козак никогда не слышал.
– О ком вы?
– Неважно. Так вы поможете? Мне нужен паспорт.
– Сначала о том, что у вас есть. Вы располагаете информацией о готовящемся террористическом акте в США?
Молчание. Козак решил сменить тактику.
– Давайте начнем с малого. Из какой страны вы на самом деле прибыли?
Задержанный снова молчал. Козак думал, что он не собирается отвечать, но он вдруг сказал… как камень бросил в воду:
– Из Украины.
Козак невольно вздрогнул.
– Вы гражданин Украины?
– Наверное… еще да.
– Ваше имя?
– …Тищенко Борис Макарович.
Козак записал в блокнот. Уже что-то.
– В каком городе вы жили?
– В Днепре… с… а. Днепропетровске, то есть.
– За что вас преследуют?
Задержанный снова помолчал, перед тем как ответить:
– Знаю много.
– Что именно вы знаете?
– Паспорт давай, тогда скажу.
– А деньги? Вы оцениваете свою информацию в деньгах?
– Я сам тебе дам сколько надо. «Лимон» – дам «лимон»…
Интересно. Козак решил зайти с другой стороны.
– Мы не можем вам помочь только потому, что вы говорите нам о том, что знаете что-то. Мы должны понимать, что мы покупаем. Как, по-вашему, это честно?
– …Что ты хочешь знать? Хочешь, расскажу, как самолет сбили?
– Какой именно самолет?
– По новостям посмотри, ты же умный. Самолет…
– Какой именно самолет?
– Пассажирский. Летом две тысячи четырнадцатого.
Козак вспомнил, об этом тогда много говорили.
– Вы знаете, кто сбил этот самолет?
– Знаю? Знаю… да через меня башли шли.
Козак не понял слова «башли». Ладно.
– Это было во всех новостях. Нам нужны не слова, а доказательства.
– Доказательства? Я знаю исполнителей. Знаю, как им платили. С каких счетов и когда. Кто сверху приказ отдал. Где потом их закопали, тоже покажу.
Козак решил двигаться дальше.
– Это интересно, но… все это прошлое, так? Опасности для США сейчас это не представляет, верно?
Задержанный вдруг сплюнул на пол. Наклонился вперед.
– Да. А если ракеты налево уйдут, для США это будет опасность?
– Какие ракеты?
– Стратегические. С завода. Как в виде задела, так и в виде документации. Вам ничо так, не поплохеет, если они окажутся в Иране? Или в Саудовской Аравии?
– О каких ракетах вы говорите?
– «Эс-Эс восемнадцать», – сказал задержанный. – «Сатана»…
Заработала рация.
– На связи…
– Выйди, – сказал Француз.
– Иду…
Он поднялся, но задержанный вдруг приподнялся, схватил его за рукав, заговорил отрывисто, жарко:
– Думаешь, я вру тут? Мозги тебе парафиню? На жалость давлю? У меня сына в Киеве убили. На мне самом смертный приговор. Меня так и так исполнят, где угодно. Я этих сук… Мне за сына только рассчитаться, а там… все. Клянусь, чем хочешь, – не вру. Ракеты эти… они из-за денег перегрызлись все. Если ракеты налево уйдут… всему п…ц. И там не только ракеты. Сделаешь – скажу.
Козак высвободил рукав.
– Я сейчас вернусь.
В коридоре было намного больше людей, чем тогда, когда он его оставил. Помимо Дюбуа там были еще пятеро, один хрен в костюмчике, которого Козак откуда-то помнил, еще какая-та баба, чей голос был слышен громче всех, неприметный, лысоватый, держащийся позади тип и двое знакомых ему людей – один был знаком даже лично. Он опознал в нем Бриса, сержанта своего подразделения кризисного реагирования.
Спор шел на повышенных тонах. Козак закрыл дверь и прислонился к ней спиной, давая понять, что никого не пропустит. Учитывая то, что он носил два «глока» и светошумовую гранату (последнее не входило в стандартный комплект сотрудника ФБР, но он умел этим пользоваться и знал, что многие стандартные ситуации со светошумовой решаются намного проще), его действия не могли не приниматься во внимание.
– …я так и не понял, этот человек ваш агент или нет?
– Мы не можем вам этого сказать.
– Тогда в чем дело? Вам что, не терпится полу-чить повестку в суд? Препятствование работе правоохранительных органов есть федеральное преступление!
– Похоже, это вам не терпится получить назначение на Аляску.
– С удовольствием отдохну от этого дерьма. Но еще с большим удовольствием доставлю вам проблем, мэм. Это территория США, забыли? ЦРУ не обладает здесь юрисдикцией.
– Это уже не так, и вы это знаете.
– Это так. И давайте без лишнего шума.
– Шум поднимаете вы, мэм. Этот человек арестован. Хотите получить его – обращайтесь к генеральному прокурору!
– В ваших интересах уладить все мирным путем.
– Да? Интересно, в чем мой интерес?
– Вы должны сотрудничать.
– Да неужели? Дамочка, я говорил это итальянским мафиози, когда ты пешком под стол ходила, ясно?
