Я пожимаю плечами.
— Ну запиши.
И я диктую ему цифры. Он сбрасывает мне звонок, и я сохраняю его телефон.
Он выпускает меня из машины, и я захожу в подъезд. Поднимаюсь на свой этаж и просто тупо стою у стены. Я не взяла ключи от этой квартиры, так что придется подождать, когда он уедет и вызвать такси, чтобы поехать в свою нынешнюю квартиру.
Через пять минут я подхожу к окну в подъезде, чтобы убедиться, что Токарева уже нет. Но он все еще стоит. Фары горят, значит, машина заведена. Может, по телефону с кем-то говорит?
Проходят еще пять минут, потом еще десять, а потом и еще десять. Он уезжает только через час. Так и простоял с включенными фарами под моим подъездом.
Он у меня на крючке.
Глава 4. Нежность
Илья пишет мне через день после нашей встречи — в понедельник. Спрашивает, когда мне было бы удобно с ним поужинать. Я отвечаю, что в любой будний день после 18:00. Я же типа работаю, как обычный человек.
«Тогда давай завтра во вторник?»
«Хорошо»
«Во сколько мне за тобой заехать и куда?»
«В 18:00 ко мне домой»
«Ок. Какую кухню ты любишь?»
«Любую»
«Но особые предпочтения есть? Или стоп-лист?»
Я уже закатываю глаза. Он всегда такой с девушками? Почему просто нельзя тупо забронировать столик, где угодно? Все мои предыдущие клиенты именно так и делали. А если это оказывались такие бизнесмены, как Илья, то они просто поручали это дело своим секретарям, которые и связывались со мной насчет моих предпочтений, а также на тему того, куда за мной прислать водителя. А Ток, по всей видимости, собрался за мной сам заезжать.
«Я стараюсь не есть бургеры, картошку фри и прочий фаст-фуд. Люблю морепродукты, но и мясо тоже спокойно ем»
«Понял! Тогда до встречи)»
«До встречи»
Я собираю чемодан со своими вещами. По всей видимости, на время этой операции мне придется жить в моей старой квартире. Ток не должен знать мое новое место жительства. Он вообще ничего не должен обо мне знать.
Одним чемоданом ограничиться не удалось, поэтому я пакую еще и второй. Нужно «оживить» старую квартиру. Разложить на столах и тумбочках мелочи, которые создадут видимость моего постоянного проживания там.
Я гружу вещи в машину и еду домой. Пытаюсь вспомнить, когда последний раз переступала порог той квартиры. Наверное, никогда после моего поступления в школу шпионок. Во время учебы я жила в школе, а после сразу купила новое жилье, в котором и обитала в перерывах между миссиями. Когда приходила в старую квартиру за почтой, домой я не заходила. Забирала из ящика письма и сразу уезжала. Мне всегда было морально тяжело заходить домой. Много воспоминаний — приятных и неприятных — связаны с этим местом.
И вот я стою на лестничной площадке с двумя большими чемоданами и ищу в сумке ключи. Вдруг открывается соседняя дверь и в подъезд выглядывает соседка Любовь Павловна. Она и тогда была в возрасте, а сейчас это уже совсем старушка.
— Ксюшка? Ты что ли? — В изумлении на меня смотрит.
— Здравствуйте, Любовь Павловна. Да, я.
Она разглядывает меня с головы до ног, будто все еще не верит, что это я.
— А куда ж ты подевалась на столько лет? Я уж думала ты никогда сюда не вернешься. А сейчас услышала возню в подъезде, посмотрела в глазок и даже не поверила, что это можешь быть ты.
Я ей слегка улыбаюсь.
— Я жила в другом месте. Сейчас вот решила вернуться сюда.
Она внимательно на меня смотрит.
— Поди с мужем развелась?
— Можно и так сказать.
— Ну поняяятно, — задумчиво тянет. — Тебя тут парнишка один ходил искал. С утра до вечера в дверь трезвонил, спать мне не давал. У нас же слышимость тут сильная. И у подъезда на лавочке все сидел ждал тебя. Но это уже давно было, даже не помню, сколько лет назад. Мне его так жалко стало, когда он под дождем у подъезда стоял, и я решила ему уже сказать, что ты тут больше не живешь. И он перестал приходить.
— Ясно, — снова слегка ей улыбаюсь. — Даже не представляю, кто это мог быть.
— Светловолосый такой. Симпатичный.
— Ясно…
Мне уже не терпится от нее отделаться. Но Любовь Павловна и не планирует возвращаться к себе в квартиру.
— Ох, Ксюшка, какая красавица ты стала! — Качает головой, все еще продолжая меня осматривать. — Настоящая взрослая девушка уже. Помню тебя совсем маленькой, как ты в школу каждое утро ходила.
— Рада была снова вас повидать, Любовь Павловна, — говорю ей вежливо, давая понять, что пора закругляться.
Она мне широко улыбается.
— Ксюш, ну ты хоть на чай заходи иногда. Я на пенсии уже давно. Василий мой умер четыре года назад, дети и внуки разъехались. Скучно целый день дома сидеть одной. Звони мне в дверь в любое время. Если не открываю, значит, в магазин пошла. А так в остальное время я в квартире. Летом только на дачу уезжаю, но сейчас до лета еще далеко, так что я тут.
Господи, только этого мне не хватало. Чтобы она целый день сидела тут, наблюдала за мной в глазок и прислушивалась, что у меня за стенкой.
— Хорошо, Любовь Павловна, — улыбаюсь ей. — Как-нибудь обязательно зайду.
— Ага, ну давай. — Она кивнула мне головой и закрыла дверь.
Я уверена, что она продолжает смотреть в глазок, поэтому поспешно достаю из сумки ключи, открываю дверь и затаскиваю чемоданы.
В нос сразу ударяет запах этой квартиры. За почти 12 лет он не изменился. Память сразу отбрасывает меня в тот период, но я стараюсь отогнать мысли. Включаю в прихожей свет и осматриваю ее. Тут все так, как я и оставила, уходя отсюда с небольшой сумкой вещей.
На обувнице в ряд стоят туфли, которые я тогда накупила в торговом центре. Я так и не обула их никуда ни разу. Глаза падают на босоножки, которые я все же один раз надевала. Тогда на вечеринку к Илье. Красивые, на шпильке и со стразами.
Оставляю чемоданы у двери и иду в глубь квартиры. В гостиной на диване так и валяется плед, которым я укрывалась, когда лежала тут в полумертвом состоянии. Хоть тогда и было лето, но меня почему-то все время знобило, поэтому я в него куталась. На журнальном столике у дивана моя кружка. Оранжевая с оленятами. Скольжу глазами дальше: мой старенький компьютер с большим монитором, телевизор, шкаф с книгами родителей. Теперь я понимаю, почему папа любил читать детективы.
Захожу в свою комнату. Она завалена шмотками, которые я тогда скупила. На самом деле можно было и не тащить чемоданы со своими вещами. Моя фигура за все эти годы не изменилась, так что я легко бы влезла в эту одежду. Она абсолютно новая. А мода имеет свойство возвращаться, так что все эти платья актуальны и сейчас. Помню, как тогда новая одежда не поместилась в мой небольшой шкаф, поэтому я просто свалила ее на кровать. А сама стала спать в зале на диване.
На письменном столе лежат мои школьные книги и тетради. Глаза падают на учебник по химии, а рядом с ним и на тетрадь. Химия была моим любимым предметом. Потому что ее совсем не понимал Илья, и я всегда делала домашку для нас двоих. А потом еще и на контрольных его вариант решала.
Захожу в комнату родителей. Ее порог я переступала только один раз после их смерти, когда искала хоть какие-то деньги. Нашла в тумбочке 30 тысяч рублей и закрыла дверь этой спальни навсегда. А сейчас я стою смотрю на большую кровать родителей, мамино трюмо с зеркалом и небольшим количеством косметики, шкаф с их одеждой. Подхожу к нему и отодвигаю дверцу. В ряд висят папины костюмы и мамины платья.
Наверное, если бы я была обычным человеком, то заплакала бы сейчас от ностальгии. Но я давно не способна на слезы.
Тяжело вздыхаю и задвигаю дверь шкафа. Нужно от всего этого избавиться и сделать в квартире уборку. Пыль везде лежит толстым слоем.
Я иду в хозяйственный магазин и покупаю там очень много картонных коробок. Дома я собираю в них все вещи родителей и выношу их к мусорным бакам во дворе. Также я выбрасываю все школьные учебники и тетради, перебираю одежду, которую тогда накупила и избавляюсь от половины. Остальное я вешаю в свой шкаф, а что туда не помещается размещаю в шкаф родителей.
