– А почему он не ловит с берега?.. – поинтересовалась Акира, подходя ближе к картине. – Или с лодки?.. Так же очень холодно и трудно, наверное…
– Да уж, – Ямато-старшая кивнула. – Очень трудно… И, наверное, так у них тогда было принято… Это же рыбацкая деревня, и она тут была задолго до вашего рождения…
– И до рождения Юичи?
– Даже до моего, – вдова с тусклой улыбкой потрепала дочь по волосам.
Рыбацкая деревня, стоявшая на этих камнях долгое, долгое – не меньше сотни-другой лет – время. Место, отрезанное от остального мира. Самодостаточное, независимое, верное древним традициям… Что же могло здесь случиться? Что разом опустошило целое поселение, оставив лишь слабые следы человеческого присутствия?
– Странно, – хрипло произнесла Мэй, отшатываясь от стены.
С трудом сохраняя равновесие, она шагнула вбок и неуклюже осветила прилегающий к комнате коридор – тот выходил во внутренний двор, переходя в массивную полосу закрытого бамбуковыми створками балкона.
– Что странно?.. – тут же поинтересовалась Акира, бросая торопливые взгляды на изъеденные рваными пятнами бумажные квадраты, вздымающиеся от борта балкона до самого потолка.
– Нет, ничего. Показалось, – промолвила женщина, силясь сделать ещё один шаг, но ноги её дрожали всё сильнее, и близок был момент их полной капитуляции под весом пусть хрупкого, но отнюдь не пухового тела.
Не задумываясь о последствиях, я спокойным шагом приблизился к женщине и якобы невзначай – чтобы не беспокоить девочек – встал чуть впереди и слева от неё, подставляя плечо. Мэй, к моему огромному облегчению, отреагировала незамедлительно – осторожно ухватилась за мою руку чуть выше локтя, не желая демонстрировать полную меру своего бессилия, но и не отказываясь от помощи.
Такой странной процессией мы и двинулись дальше в поисках укрытия. По коридорам второго этажа свободно гулял ветер – незастеклённые окна и ставни оставляли ему знатный простор для манёвров – и в его навязчивом присутствии сам воздух начал казаться непривычно холодным и как будто бы даже живым.
Взяв на себя ведущую роль, я без тени сомнения свернул направо и повёл своих спутниц тем путём, что привёл нас к трапезному залу этажом ниже: расположение комнат в этом крыле было мне как минимум знакомо, и я представлял, чего следовало ожидать. Хотя бы приблизительно.
Луч тётиного фонаря гулял из стороны в сторону, заставляя меня переживать куда сильнее, чем в тесных клетушках первого этажа: то и дело выползающие из-за опор провалы балкона каждый раз пугали порывами ледяного ветра и неспокойным грохотом гуляющих ставен – тот доносился словно бы отовсюду разом и ниоткуда в частности – а ноющий скрип старинной конструкции заставлял вымерять шаги с ювелирной точностью. Казалось, стоило хотя бы на секунду отвлечься, ступить мимо верного участка – и весь массив этажа моментально рассыплется в пыль.
Я постарался не смотреть по сторонам и просто пошёл вперёд. Прямо по широкой деревянной ленте, отделяющей одну развилку от другой. Расстояние, время, усталость – я заставил себя забыть обо всём этом, надеясь, что решение всех проблем обнаружится само собой. И… Ответ на мои мольбы не заставил себя долго ждать.
Пройдя всю длину парковой зоны, мы, наконец, вышли к тёмному и пугающе простому перекрёстку. Тот был столь неказист и тёмен, что я уже готов был проклясть самого себя за выбор неверного маршрута, как вдруг почувствовал усиливающееся давление пальцев тёти Мэй.
– Я как будто бы узнаю это место, – с трудом произнесла женщина, противясь накатывающим вместе с головной болью воспоминаниям. – Как будто бы видела его… Там… На лестнице…
На лестнице?.. Или, может быть, с лестницы?.. Впрочем, смысла не имела ни одна из этих словестных конструкций!..
– Слева, – промолвила тётя без малейшей уверенности. – Они… пришли… слева?.. Те, кто попытался меня остановить… Меня?.. Или…
Вдова определённо бредила. И чем больше времени мы проводили вот так, на своих двоих – тем хуже становилось её состояние, тем быстрее уходили силы из миниатюрного тельца, и тем сложнее нам было сохранять иллюзию контроля над ситуацией. Нужно было действовать решительно – и я, восприняв растерянный тон Ямато-старшей за подсказку, решил последовать пути действующего лица галлюцинации: потянул Мэй за собой направо, в сторону от неведомых перехватчиков. К той самой зоне, где, уровнем ниже, должен был располагаться обеденный зал.
– Сюда… – тётя говорила уже полушёпотом, едва слышно. – Они не… Не решатся пойти следом… Не смогут… Им нельзя.
Я не успел даже сообразить, как и когда Акира оказалась рядом. Подхватив мать с противоположной стороны, поддержав её крохотным плечиком, девочка легко высвободила рукоять фонарика из обессилевших пальцев вдовы и бережно передала его мне.
Обмякая в наших с Акирой руках, Ямато Мэй успела просипеть лишь одно слово. То самое, что поставило меня в тупик несколько минут назад.
«Плотина!..»
Шумным комом из ног, голов и мелькающих ладоней мы преодолели последний отрезок пути и, почти случайно обнаружив полуприкрытый пластиной двери проём, ввалились в какое-то тесное, мрачное помещение без каких-либо украшений и видимых деталей. Единственным, что сразу бросилось в глаза, была истлевшая ширма с нечитаемым символом, превратившимся от старости в россыпь измазанных пятен. В иной раз я побрезговал бы даже подойти к этой распадающейся под собственным весом тряпке, но обстоятельства заставляли действовать решительно: чуть ослабив хватку на талии Мэй, я отступил вглубь комнаты и отодвинул кончиком фонаря полог ветхой ткани. И тут же обнаружил в каком-то метре за ним точно такую же преграду – чуть менее истрёпанную, но всё равно вызывающую лишь глубокую неприязнь. Картинка на этой – второй – ширме тоже казалась испорченной, но теперь на застывшем вне времени полотне можно было различить едва заметные следы человеческих трудов: герб Дома как будто бы измазали грязью, и кое-где он был затёрт до полной неузнаваемости.
Осторожно протащив тётю сквозь тяжёлые объятия старой ткани – отодвигать ширму я не решился, слишком велик был риск быть под ней погребённым – мы с Акирой без лишних слов прислонили вдову к стене и взяли минуту передышки.
Стараясь не отходить от семейства Ямато слишком далеко, я придвинулся ко второй занавеси и бережливо развёл её края в стороны. И… луч света, исходящий из моей ладони, упёрся в очередное препятствие из ткани. Третье по счёту и – по моим догадкам – едва ли последнее. Интересно, как далеко тянулась эта комната вдоль коридора, и для чего могла предназначаться?..
Я быстро вернулся к тёте Мэй и вновь взял её под руку. Акеми если и начала понимать, что мама её близка к обмороку – то не подавала вида, и мы с Акирой смогли продолжить путь без лишних проблем. Молча миновали вторую ширму. Третью. Подошли к четвёртой – самой целой из всех – и только тогда Ямато-старшая вновь принялась бормотать что-то в полубессознательном бреду.
– Всё будет хорошо, – зачем-то произнёс я, глядя в одну точку перед собой. – Мы в безопасности… Тут нас никто не найдёт. Мы просто дождёмся утра и…
– А что, н-нас к-кто-то может искать?! – Акеми подала голос впервые за последние часы, и я моментально почувствовал ту пропасть, что лежала меж нею и её сестрой. – Ю… Юичи… Это правда?..
– Он просто для примера сказал! – шикнула на близнеца Акира. – Но если будешь так каждой глупости бояться – то непременно кто-нибудь придёт и съест тебя! Так что будь уже взрослой, как мы с Юичи. Хорошо?..
Акеми не ответила. Я очень надеялся, что она просто кивнула сдавившей нас темноте, но вперёд двинулся с тяжёлым грузом на сердце. Последняя ширма… Её от предыдущей, казалось, разделяло несколько большее расстояние, и пол в этой части помещения казался каким-то другим, чуть более ухоженным что ли.
Не дав мне собраться с мыслями, Акира маленькой лисичкой юркнула вперёд и с силой оттолкнула свешенные с гардин тканевые крылья в стороны, открыв нашему взору то, что некогда являлось приёмными покоями главы этого Дома – невысокий постамент, спрятанный за тонкой бамбуковой занавеской и окружённый множеством круглобоких металлических ваз. Небольшое – как могло показаться сначала – пространство как будто бы расступалось перед этим величественным деревянным возвышением, и стены по сторонам от меня вдруг потеряли свою удушающую навязчивость.
Я не знал, каким целям служили эти палаты – принимал ли в них глава Дома нуждающихся, или же просто коротал вечера в тумане расслабляющих благовоний – но выглядели они достаточно неплохо. Для части дома, уже почти уступившего влиянию стихий и времени.
Наверное, здесь даже можно было остановиться для ночлега.
