На этот раз Нирчауз был далеко от лаборатории и не смог добежать быстрее всех. Когда он прибежал, вокруг лаборатории уже собралась толпа. Огонь к тому времени был потушен, на никто не уходил и Нирчаузу пришлось пробиваться сквозь плотную толпу. Когда он, наконец, достиг дверного проема, то увидел, что вся комната практически сгорела. Огонь был недолгим, но очень сильным. Внутри лаборатории было много легко воспламеняющихся материалов, к тому же Цинг-Ан утилизировал с помощью белого фосфора любые отходы, не поддающиеся горению. Маленький биохимик был также последователен и методичен в разрушении, как и в исследованиях.
Все собрались вокруг обуглившихся деревянных щепок, которые были разбросаны в дальнем углу лаборатории. Это все, что осталось от нароста, стоившего, по словам ученого, миллиарды. Но Нирчауза интересовало другое; он первым обнаружил сползшее под стол скорчившееся тело. Вначале он подумал, что Цинг-Ан задохнулся от дыма, поскольку на теле не было никаких других следов. Нирчауз перевернул тело, и из кармана выскочила белая капсула из-под наркотика. Охранник увидел иглу, все еще зажатую в одной руке Цинг-Ана, увидел маленькие дырочки одинакового размера с обеих сторон руки. Нирчауз знал, для чего нужна такая игла; и знал, что сможет спокойно продеть карандаш через дырку на руке Цинг-Ана.
Глаза ученого были закрыты, и, как показалось Нирчаузу, на лице было написано чувство полного удовлетворения и блаженства.
Нирчауз встал. Очевидно, что жалкий, слабый гений, распростертый на полу, столкнулся с чем-то, что вызвало его смерть. Нирчауз не знал, что это могло быть, да и не очень хотел знать. Совершенных людей нет.
Впервые эту фразу охранник услышал от сержанта в армии. Несмотря на весь свой ум, Цинг-Ан был далек от совершенства.
Несколько записей из тетрадей, страничка из какой-то книги — все, что осталось от исследований Цинг-Ана.
На станции работали еще два научных сотрудника: младший биохимик по имени Цембес и ботаник Читагонг. Они, конечно, не могли заменить Цинг-Ана, но они ценились Хансеном. Их сняли с проекта, над которым они работали, вручили старательно собранные уцелевшие записи и приказали восстановить результаты, полученные Цинг-Аном. Случайно был найден второй подобный нарост, который и дали Читагонгу и Цембесу на изучение. Во время их работы за ними неусыпно следили вновь вставленные мониторы, регистрирующие все процессы в организме ученых: от сердцебиения до урчания в животе. Оба ученых не проявляли особого энтузиазма по поводу своей работы, особенно если принять во внимание несчастную судьбу предшественника. Однако распоряжения приходили из космической дали от взбешенного человека. И они не могли не подчиниться им.
Нирчауз вернулся к своим обязанностям. Он сидел на контрольном посту и размышлял о каком-то простом куске дерева, из-за которого погиб такой разумный человек, как Цинг-Ан. Такое происходит часто, и это не должно его касаться. Однако Ник не мог не думать о печальном конце своего друга.
Он вздохнул и заставил себя перевести свой взгляд и переключить внимание на окружающую станцию лесную стену.
Черт возьми, его уже тошнило от зеленого цвета.
Глава 6
— Ой!
Борн остановился и посмотрел на людей, следовавших за ним. Тими Логан, держась обеими руками за лиану, прыгала на одной ноге. Борн отпустил виноградный корень, за который держался, и спрыгнул к ней.
Она села, придерживая левую ногу. Казалось, женщина больше злилась, чем испытывала боль. Жан Кохома рассматривал что-то, прикрываемое Тими рукой.
— Что случилось?
Женщина улыбнулась Борну. На лбу у нее уже начали выступать капельки пота.
— Я на что-то наступила, — она оглянулась и, указав на рядом растущий цветок, продолжала:
— вот, вот на этот цветок… он проколол ботинок и впился в кожу.
Борн увидел цветок, на который указывала Тими. Это было небольшое соцветие шестилепестковых цветов, в центре которых были расположены ярко-оранжевые шипы. Выражение лица Борна резко изменилось. Он достал из-под одежды костяной клинок.
— Но! — Кохома хотел преградить дорогу Борну. Но тот грубо оттолкнул его. Кохома оступился и чуть не упал.
— Ляг, — приказал Борн Тими, и слегка толкнул ее назад. Она упала на спину, потом немного приподнялась, облокотилась на согнутые руки.
— Борн, что ты делаешь? Мне немножко жалит, но…
Борн сбросил ботинок, и Тими опять упала на спину, ударившись головой о дерево. Потом он приподнял ее ногу и поднес к ней нож.
— Подожди, Борн, — в голосе женщины послышалась паника.
Кохома к тому времени уже твердо стоял на ногах и сделал угрожающий шаг по направлению к охотнику.
— Подожди секунду, ты, нахальный пигмей. Объясни…
Но тут прямо над головой Кохомы послышалось рычание, и он посмотрел вверх. Руума-Хум лежал на дереве прямо над ним, держась за ветку всеми шестью лапами. Фуркот выпустил свои острые когти и широко улыбнулся, показав два ряда отличных зубов.
Кохома посмотрел прямо в три глаза фуркота, сжал кулаки и отступил назад.
— Будет немножко больно, — быстро проговорил Борн. Он вонзил нож в ногу, прямо в три красненькие точечки на коже.
Логан взвыла от боли, упала на спину и попыталась освободить ногу.
Но Борн крепко держал ее, он приложил губы к кровоточащей ране и начал высасывать кровь, затем сплевывать ее. Логан тихо стонала и дрожала.
Украдкой взглянув на Руума-Хума, Кохома подошел, чтобы успокоить ее.
Борн осматривал внимательно растительность вокруг и не отвечал на настойчивые вопросы Кохомы. Наконец он нашел то, что было нужно: соцветие цилиндрических цветков. Борн нашел самый старый цветок и срезал его у самого основания. Он был почти с половину его руки. Борн отрезал верхушку цветка, в полом цветке оказалась какая-то прозрачная жидкость. Он залпом выпил ее, фыркнул и срезал еще один цветок. Этот он поднес раненной женщине. Логан вытерла слезы и вопросительно посмотрела на него.
— Выпей это, — просто сказала Борн.
Тими протянула руку и скривилась от отвращения, почувствовав мягкий стебель. Потом она нерешительно поднесла его к губам и, несмотря на предупреждения Кохомы, выпила половину жидкости. Потом передала остатки Жану Кохоме.
Кохома с недоверием изучал стебель.
— Может быть, он хочет отравить нас.
— Если бы он хотел убить нас, — со вздохом сказала Тими, — он бы мог просто оставить нас на съедение тому крылатому монстру, Жан. Не будь таким дураком. Он не хочет причинить нам зла.
Кохома нерешительно сделал один глоток, но потом допил то, что осталось.
— Твоя ступня… что ты чувствуешь? — спросил Борн.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
