– Фу, Нарк, перестань! – со смехом отмахнулась от него Корина. – Ты поцарапаешь мне щеки своим шершавым языком!
– Прости, Коринушка, – рыкнул волк, преданно глядя на девушку. – У-у-у, как же мне надоела эта проклятая деревня! Все Жевуны как Жевуны, копаются на своих полях и огородах и нам, волкам, жить не мешают. А эти прямо помешались на грибах и ягодах. Целыми днями так и шастают по лесу, носа из норы не высунешь!
– Хватит скулить, – строго сказала девушка. – Поехали к дороге из желтого кирпича. Нам нужно в деревню Сосенки – она находится где-то неподалеку.
– А что мы будем делать в Сосенках? – осведомился волк.
– У меня есть план, – объяснила Корина. – Я хочу для начала стать королевой Фиолетовой страны.
– У-у-у!
– Не вой, Наркуша. Я все обдумала. Болтливые птицы рассказали мне, что некогда в Сосенках жил сам правитель Фиолетовой страны. Тогда он был еще обычным Жевуном-дровосеком, и у него была невеста.
– Ну и что? – удивился волк.
– А то, дурачок, что с пустыми руками к Железному Дровосеку мне идти не хочется. Еще примет меня за какую-нибудь самозванку! Другое дело, если я принесу письмо от его бывшей невесты. Увидишь, как этот железный чурбан обрадуется! Теперь понял?
– Нет, – честно признался Нарк. – А что такое «письмо»?
Корина только рассмеялась и безнадежно махнула рукой. По старой привычке она уселась на волка верхом, но ее ноги лишь слегка оторвались от земли.
– Э-э, ты зачем пригнулся, плут? – строго спросила она.
– Я не пригнулся, – обиженно отозвался Нарк. Юная волшебница не сразу сообразила, что произошло.
– А-а, да я просто выросла! – улыбнулась она, слезая с мохнатого зверя. – Все, отъездилась я на твоей широкой спине, дружище. Ладно, пойду пешком. Жаль, что я пока не знаю заклинания Виллины, а то бы мы с тобой могли мгновенно переноситься с места на место. Хм-м… а если нам, Наркуша, превратиться в птиц или, скажем, мух?
Волк вздрогнул всем телом.
– У-у, только не это! – завыл он. – Не хочу быть мухой! Разве у нас с тобой нет крепких ног, хозяйка?
Корина пожала плечами, но возражать не стала.
Девушка и волк пошли по хорошо нахоженной тропинке в лес. Часа через два они оказались на дороге из желтого кирпича. Здесь друзья свернули налево и направились в северо-западную часть Голубой страны.
Нарк бежал чуть впереди своей хозяйки, настороженно принюхиваясь и прислушиваясь. Он ощущал множество запахов, и не все из них были волку знакомы.
К вечеру друзья дошли до развилки. Лес в этом месте был особенно глухим. Высокие старые ели нависали над дорогой, полностью закрывая небо. Со стороны небольшого болотца ползли языки серого тумана.
– Бр-р-р, холодно! – вздрогнула Корина, потирая озябшие руки. – Неужели здесь нет никакого жилья? Что-то мне не очень хочется ночевать под деревом.
– Посмотри, хозяйка! – вместо ответа сказал Нарк. Он подбежал к перекрестку. Вправо от большой дороги уходила поросшая травой и усыпанная белыми камнями тропинка. В самом ее начале стоял покосившийся трухлявый столб, на котором висела на одном гвозде широкая доска. На ней было коряво написано:
«ЭЙ, ПУТНИКЪ! ЗАХХОДИ В ГОССТИ К АДДИНО-КОМУ И БАЛЬНОМУ ПРИБАЛЬНОМУ, НО ОЧЧЕНЬ БАГГАТОМУ ЕНВАЛЛИДДУ!»
– Это еще что за «енваллидд»? – удивилась Корина, разглядывая доску. – А-а, понимаю, это значит «инвалид». Интересно, что за грамотей написал эту галиматью?
Нарк оскалил зубы.
– Какая разница, хозяйка? – бодро рыкнул он. – Кто бы ни писал, он должен жить неподалеку. Я чувствую много-много запахов Жевунов и еще один, сильный и незнакомый. Фу, и до чего же неприятный! На звериный не похож… Давай-ка я пойду на всякий случай вперед, хозяйка!
Корина хотела было согласно кивнуть, но затем спохватилась.
– Нет, – возразила она, упрямо сдвинув брови. – Хватит мне прятаться за твою широкую спину, Нарк! Как-никак, я теперь чародейка и должна уметь постоять за себя. Настала пора всерьез испытать свои силы. Подумай сам: разве я смогу стать королевой, если буду бегать от всех опасностей? Решено, пойду одна. А ты… ты переночуй где-нибудь в лесу, тебе не привыкать.
Волк пытался возражать, но Корина на этот раз была неумолимой. Она даже несколько раз сердито топнула ногой, и Нарк струхнул. Корине ничего не стоило превратить его в мышь или жабу. Волк уныло опустил голову и поплелся в глубь леса.
«Девчонка на самом деле стала могучей волшебницей, – утешал он себя. – Конечно, до Гингемы ей пока далеко, но связываться с ней опасно любому. Интересно, чей этот противный-препротивный запах? Может быть, старый кабан? Нет, не похоже…»
Тем временем Корина шла по тропинке в глубь леса. По обеим сторонам росли небывало высокие и мрачные ели, и сердце юной волшебницы сжималось от страха. Она уже стала жалеть, что отослала Нарка, но самолюбие не позволяло ей позвать друга на помощь.
Пройдя полмили, Корина увидела старый замок, окруженный высокими каменными стенами и широким рвом. Мост через ров был опущен, и рядом не было видно никакой стражи. Подойдя ближе, девушка с удивлением поняла, что замок запущен до невозможности. Воды во рву было немного, и та превратилась в грязную жижу, затянутую ряской и заросшую лилиями. Цепи подвесного моста проржавели, доски наполовину сгнили, так что идти по ним надо было с опаской. Могучие стены замка заросли хмелем и диким виноградом, а крыши башен потеряли чуть ли не половину своих красных черепиц.
– А-а, кажется, я вспоминаю это место… – пробормотала Корина. – Гингема когда-то рассказывала о нем. Ладно, посмотрим…
Немного приободрившись, девушка осторожно прошла по мосту и оказалась во дворе замка. Окна трех мощных башен ощетинились выбитыми стеклами, дубовые двери висели вкривь и вкось. И все же замок был обитаемым! Одно из окон центральной башни светилось, и из него до Корины донесся звук на удивление басистого голоса:
Э-эх! Хотел Людушка убить муху,О-ох, да не хватило у него духу.Э-эх, задумал Людушка паутину сорвать,0-ох, да не смог паука с потолка согнать!
Корина отворила покосившуюся дверь и вошла в большой зал, освещенный тремя сальными свечами. Ох, до чего же здесь было грязно! На дубовом столе громоздились грязные глиняные тарелки, засохшие хлебные корки и рыбьи кости. Среди всего этого мусора деловито жужжали мухи. Ножки стульев торчали вкривь-вкось и держались, казалось, на одном честном слове. У камина, затянутого густой паутиной, возлежал на диване большой розовощекий человек ростом с двух взрослых Жевунов. Он был толст, неопрятно одет и грязен так, словно не мылся года два. Лицо молодого толстяка было на редкость унылым. Закатив глаза к потолку, он меланхолично бормотал:
У-ух, и за что меня зовут душегубушкой,Ы-ых, а не Людушкой-голубушкой?..
– Хотите, я буду звать вас так? – улыбнувшись, сказала Корина. – По-моему, очень несправедливо обижать такого безобидного людоеда.
– Святая правда! – горестно вздохнул Людушка и скосил на гостью круглые рачьи глаза. – Меня нельзя обижать, а надо мной издеваются все, кому не лень: мыши, Жевуны, пауки и даже козы… Рад видеть такую умную и приветливую девушку! Садись, отдохни с дороги… Только не на этот стул, голубушка, у него всего три ножки. И как же зовут такую приятную во всех отношениях гостью?
– Кориной, – ответила девушка, осторожно усаживаясь на самом крепком стуле. – Я иду в деревню Сосенки, и заблудилась в лесу. Вы никогда не бывали в этой деревне, Людушка?
– Нигде я не бывал, – еще горестней вздохнул Людушка. – Я такой толстый и неуклюжий, что не могу выйти даже за ворота замка. Хорошо еще, что мой покойный папашка набил подвалы вкусной-превкусной едой, не то я бы давно ноги протянул, честное-пречестное слово.
– И много там еще осталось еды? – спросила Корина и невольно сглотнула. Только сейчас она поняла, как проголодалась.
– Даже не знаю, – пожал плечами Людушка и со стонами, охами и вздохами слез с дивана, – Неделю назад еще кое-что оставалось в самых потаенных уголках да на самых высоких полках. Но сколько всякого люда с той поры здесь побывало, просто ужас! И все идут с мешками да корзинами. Прослышали, Коринушка-голубушка, про мой добрый нрав и стали шалить. Тащат все, что под руки подвернется, да еще надо мной насмехаются. «Глупый ты, Людушка, и притом безобидный, – говорят эти лихие людишки. – Твоего папашку, почитай, вся Голубая страна боялась пуще огня, а тебя даже крот лесной и тот обидеть может. Ну как тебя, дубину стоеросовую, после этого не ограбить да не обворовать?» Вот и грабят мой замок, вот и воруют.
– А почему же вы их не прогоните? – с сочувствием спросила Корина. – Вы такой большой и, наверное, сильный…
– Это верно, я сильный, – кивнул Людушка и, с хрустом потянувшись, широко зевнул. – Сильный-пресильный! Только ленивый очень. Мне лишь бы поесть да поспать, а остальное хоть гори ясным пламенем. Замок скоро развалится, а мне лень за топор да молоток взяться. Э-эх, ладно, на мой век хватит!.. Покушать не желаешь, Коринушка?
