— Ступай, Сильвиус!
Животное направилось к западному концу лагеря.
Здесь его возбуждение достигло высшей степени и, присев на корточки, оно принялось рыть землю.
— Вы видите, господин, — сказал подошедший Курам. — Коренастые в земле.
— Так, значит, наш лагерь расположен над пещерой?
— Да, господин.
Гертон оставался в нерешительности и тревоге. Курам лег, приложив ухо к земле.
— Они там! — сказал он.
Ворчание Сильвиуса, казалось, подтверждало эти слова.
Крик ужаса вдруг прорезал тьму. Кричала женщина, и этот крик заставил затрепетать Гертона.
— Это Мюриэль! — воскликнул он.
Он бросился к палатке девушки… Карауливший ее черный страж неподвижно лежал на земле. Гертон поднял полотняный занавес, закрывавший вход, и направил внутрь свет электрического фонарика.
Мюриэль не было.
Глава VIII
МЮРИЭЛЬ ВО ТЬМЕ
Среди палатки виднелось овальное отверстие, в которое могли пройти двое мужчин. Рядом лежала глыба зеленого порфира.
Гертон бросился туда, призывая на помощь. Неправильные ступени уходили во тьму. Айронкестль стал спускаться, не ожидая подмоги. Дойдя до последней ступени, он увидел подземный коридор, но сажен через двенадцать дорога оказалась загороженной грудой земли и булыжника.
Прибежали Филипп, Сидней и сэр Джордж.
— Проклятье! — воскликнул Гютри, охваченный дикой яростью.
— Нужно договориться, как действовать! — заметил сэр Джордж.
Голова шла кругом у Филиппа, сердце его било тревогу. Все принялись ощупывать землю в надежде найти выход.
— Курам, — приказал сэр Джордж, — вели принести лопаты и заступы.
К Гютри после минутной растерянности вернулись его разум и хладнокровие.
— И мой бурав! — добавил он.
Готовясь к отъезду, он предусмотрел, что им может встретиться каменная или деревянная преграда, которую понадобится преодолеть. В сопровождении Дика и Патрика он отправился за снарядом. Это была хитроумная машина, смотря по обстоятельствам, могущая действовать механически или ручным способом. При сравнительной легкости ее, для переноса достаточно было двух человек.
Десять минут спустя машина была на месте. Сидней наполнил резервуар, пустил ее, и проход был проложен в пятьдесят раз быстрее, чем это сделали бы заступы и лопаты.
Айронкестль первым устремился в освобожденный коридор. Путь освещался электрическими лампами, но никакого следа Мюриэль и Коренастых не было видно. Скоро пришлось нагибаться, затем стенки коридора так сблизились, что стало невозможно идти вдвоем.
— Я пойду вперед! — объявил решительным, почти повелительным тоном Гютри… — Нет, дядя, нет! — добавил он, оттаскивая упиравшегося Гертона. — Моя сила будет нам лучшей защитой. Я легче, чем кто другой, сломаю препятствия и восторжествую над тем, кто осмелится вступить с нами в бой!
— Но, — возражал Гертон, — коридор может оказаться слишком узким для тебя.
— Тогда я лягу, и вы пройдете по мне.
Гютри спорил, продвигаясь вперед. Логика вещей действительно требовала, чтобы он шел впереди, тем более, что только он да сэр Джордж и Патрик успели надеть непроницаемые для стрел костюмы.
Коридор не становился уже, хотя нагибаться приходилось все сильнее, и еще немного — пришлось бы пробираться ползком. Но своды вдруг стали выше, проход расширился, и сэр Джордж вдруг издал хриплое восклицание: он нашел платок, принадлежавший Мюриэль. Гертон взял его и прижал к губам. — По крайней мере теперь мы уверены, что она проходила здесь! — заметил Гютри.
Слабый свет стал проникать в подземный коридор, и почти внезапно показалось озеро, освещенное луной.
В продолжении нескольких минут все стояли, устремив взгляд на воду, в которой трепетно мерцали созвездия Сириуса, Ориона, Девы и Южного Креста. Шакалы завывали в саванне, громадные лягушки квакали так, точно мычали буйволы…
— Ничего!.. — прошептал сэр Джордж.
На озере виднелись три островка, покрытых деревьями.
Они-то и приковали внимание путешественников.
— Должно быть они переправили ее туда! — жалобно воскликнул Гертон.
По щекам текли крупные слезы. Все его обычно бесстрастное лицо перекосилось от боли; он рыдал:
— Я сделал непростительную вещь… и тысячу раз заслужил пытки и смерть…
Отчаяние Филиппа было не меньше отчаяния отца. Безграничный ужас окутал его душу, а чувство бессилия еще более усугубляло его тоску.
Гютри, со сверкающими фосфорическим блеском глазами, протягивал кулаки по направлению к островам.
— Мы ничего не можем сделать! — властно сказал сэр Джордж. — Продолжая бесполезно рисковать жизнью, мы потеряем все шансы к ее спасению.
Он осмотрел берег. Это был почти отвесный утес. Нечего было думать о том, чтобы вскарабкаться на него: почти наверняка можно было нарваться на Коренастых, и в один миг они уложили бы всех, на ком не было непроницаемых плащей. Здесь, под отвесной скалой, у открытого до самых островов озера, никакой неожиданности не могло быть.
— Что же нам делать? — печально спросил Гертон.
В своей скорби он почувствовал потребность передать руководство более спокойному.
— Можно сделать только одно: вернуться к стоянке тем же путем, как пришли… Потом снарядить лодки и исследовать острова…
— Правильно! — сказал Гютри, возбуждение которого стало уступать спокойному инстинкту охотника. — Не будем действовать опрометчиво. Скорей за дело. Я замыкаю шествие…
— Нет! — возразил сэр Джордж. — При отступлении первым с конца буду я: мне легче обернуться лицом к неприятелю, если враг нас настигнет.
Сидней уступил. Отряд быстро возвращался тем же подземным коридором.
Дойдя до сверлильной машины, англичанин прошептал:
— Еще наше счастье!.. Ведь выход, наверняка, мог быть завален…
Потребовалось больше получаса, чтобы наладить разборную лодку. Гертон и Филипп переживали состояние осужденных на смерть, но напряжением воли принуждали себя действовать последовательно. Как и Гютри, они находили, что нельзя упускать ни одного шанса. Сэр Джордж с Патриком, Диком Найтингейлом и большей частью негров должны были остаться охранять лагерь. В погоню же должны были выйти Айронкестль, Гютри, Филипп, четверо негров, включая Курама, и горилла. Последняя должна была заменить собаку.
Негров облекли в одеяния из просмоленного холста, с трудом проницаемые для стрел, только горилла отбивалась от всякой одежды.
Прежде чем сесть в лодки, проделали опыт: отпустили Сильвиуса, и он сейчас же направился к подземелью. Следовательно, нельзя было предположить, чтобы Коренастые показывались на поверхности земли, по крайней мере вблизи лагеря. С другой стороны, и подъем Мюриэль на скалу казался неосуществимым. Все предположения сводились к одному — к бегству через озеро.
