Все чаще, вместо обычных нежных уговоров, Ник строго перебивал жену.
– Скучно, так займись чем-нибудь. Дело всегда найдется, если поискать! Можешь участвовать в любительском театре, могу свести с нужными людьми. В доме неплохая библиотека. У тебя полно свободного времени и есть деньги. Со связями я помогу.
Займись хозяйством – ведь дом так любит женские руки. Моя мама, например, рисовала. Учись сама себя развлекать. Не маленькая. Нельзя же каждый день шататься по магазинам (и так твоим барахлом "от кутюр" весь дом завален) и попусту транжирить деньги в баре на выпивку. Ты просто с жиру бесишься, дорогая!
От безделья дуреешь! Хватит играть на моих нервах! Ну что тебе не хватает?
Птичьего молока? Звезды с неба? Чего!!! Может ты, любимая, пойдешь и поработаешь пару дней? Заработай хотя бы на пачку сигарет для себя!
– Я не для того за тебя замуж выходила, чтобы работать,- кричала Эгле, и обрушивала на мужа шквал обвинений в жадности и садизме, но тот, казалось, не обращал на это внимания, продолжал заниматься своими делами. Это было хуже всего.
Женщина решила сбежать, но беременность нарушила ее планы. Быть беременной Эгле даже понравилось – не только муж, все его друзья и родственники носились с ней, как с писаной торбой. Опять дамочке позволялось капризничать, и никто не смел перечить. А как муж переживал малейшее отклонение в анализах. И все время спрашивал врача: " А это не опасно?". Женщина родила и попыталась изобразить образцовую мать, видя, что муж не чает души в сынишке. Из клиники ее встречали как королеву. Этот глупый Ник, чуть ли не весь месяц летал как на крыльях, безумно радуясь непонятно чему. Он прямо светился от счастья, когда брал на руки этот пищащий комочек.
Но у самой матери сын вызывал совсем другие чувства. И она тайком поколачивала его. Ребенок виноват уж тем, что так похож на отца. Эгле этот факт казался особенно возмутительным: она носил его сорок недель, отказывая себе в удовольствие выпить рюмку коньяка и выкурить изысканную сигаретку, целый день кричала от невыносимой боли, трудилась как лошадь в родах. А все досталось этому мужлану. И зеленые глазки, и заостренные сверху ушки, и даже перепонки на ручках, как у папы. А от нее ну совсем ничего. Напрасно говорили ей, что ребенок еще десть раз изменится. Зеленые глазки могут стать карими, и маленький курносый носишко может вырасти в благородную гордость аристократа. И личико столько раз изменит свои черты, что каждый родственник найдет что-нибудь свое. Но мать это не утешало.
Этот противный мальчишка осмеливался совершать "детские неожиданности" в отсутствии папаши. А запах!!! Он постоянно кричит, и просит еду, не подождав окончания фильма "про красивую жизнь" или конца телефонного разговора о модных туфлях. Молодая мать не понимала, как можно орать два часа без перерыва. Потом приходилось идти на кухню разводить смесь, чтобы это исчадие ада, наконец-то, выключило свою сирену. Это чудовище не хочет лежать в мокрых и грязных пеленках – действует на нервы, пока не поменяешь.
О том, чтобы кормить грудью, молодая мать и слушать не хотела: "Обойдется смесью.
Не принц! Ради него форму груди портить! Не дождетесь!!!". Женщина предпочитала терпеть боль, чем кормить ребенка. А скоро и молоко пропало. Страданиям родильницы пришел конец.
Мальчишка плохо рос, постоянно возникали проблемы – "не понос, так золотуха".
Отец очень переживал, суетился, не знал, что делать. Приглашенные врачи не могли ничего объяснить. Ведь мать была сама любезность и забота. Литовская бабушка намекала зятю на плохую наследственность. Только папа мог принести в их семью дурную кровь.
Однажды Эрик, брат мужа, увидел, как Эгле била ребенка. Мальчишка начинал плакать еще громче и противнее, чем вызывал у своей мучительницы новые приступы ярости. Прелестное личико молодой матери раскраснелось от натуги, а тельце ребенка покрылось синяками. Он неслышно подошел и больно сжал руку невестки. Его лицо было перекошено от гнева:
– Не смей этого делать, тварь! Не смей!
– Пусти, маньяк, мне больно! Это мой ребенок! Я его родила! Что хочу с ним, то и сделаю!
– Только посмей! Я потом с тобой тоже самое сделаю!
При этих словах Эрик грубо толкнул невестку на диван и едва удержался от того, чтобы ударить женщину. Он пообещал пристрелить ее при любом неосторожном движении. Эрик сам ухаживал за ребенком до возвращения брата.
С приходом Ника в доме разразился ужасный скандал. Эгле пришлось признаться, в том, что она делала с ребенком: била и морила голодом. Вот оказывается, почему одной баночки смеси хватало на полмесяца. (Тем, кто оказывался в подобной ситуации хорошо известно, что обычно упаковки хватает на четыре или пять дней – в лучшем случае). И вот почему мальчик не растет и постоянно болеет – он просто все время голодный. Ник сначала не мог поверить, потом сказал:
– Какая же ты злая и глупая, Эгле. За что ты ребенка мучаешь? Он чем виноват?!
Меня ненавидишь, а на сынишке срываешь. Нашла развлечение – избивать мальчишку, который защититься не может. Ручки зачесались – вон с Эриком подерись. Эгле вдруг представила себе этот поединок. Хрупкая женщина против двухметрового мужчины, обученного убивать. И еле удержалась от глупого смеха.
– Конечно, нашла. Я специально сына назвала твоим именем, чтобы мстить тебе за все.
От этого признания даже Эрик "выпал в осадок".
– За что ты хочешь мстить моему брату? За то, что он любит тебя, как безумный? За то, что дал тебе возможность жить без забот?! За то, что оплачивает твои капризы и эти подлые тряпки, которые уже вешать негде, и они валяются, где попало?! За то, что убирает за тобой, как за дитем малым?!
– Жить в этой мерзкой халупе, в глуши! – перебила его женщина, – В моей семье женщины не стирают пеленки и не моют грязные детские задницы. Ты хочешь превратить меня в курицу!!! Ты и твой брат!!!
– Ну что ты, дорогая невестка, – встрял в перепалку Эрик, – курица это все-таки птица. Рожденный ползать – летать не может.
– Какого лешего ты суешься в нашу семью, кобель остроухий, – замахнулась Эгле на родственника подсвечником, – иди, своих девах поучай!
– Я тебе не Ник,- перехватил мужчина ее руку, женщина вскрикнула, подсвечник со звоном покатился по полу, – Я тебе не позволю издеваться над братом. Не для того я искал брата столько лет, вынес его на себе из плена! Не для того он вытерпел столько боли и карабкался с тот света на этот, чтобы ты, змея, тешила свою извращенную фантазию. Я за него и за его сынишку весь этот ваш мир на уши поставлю и обратно переверну. Запомни это, девка портовая!
Отец забрал ребенка к себе в комнату. Мужчины вместе заботились о ребенке до утра. Дама слышала разговор братьев, доносившийся из-за закрытой двери. Эрик уговаривал брата "выгнать эту стерву к чертям собачим, пешком и босиком". Ник отказывался – он считал, что Эгле пропадет без него: "она такая беспомощная", и он все еще любил ее. Этот факт грел душу женщины. Она знала, что пока муж ее любит, она может спокойно вить из него веревки, и при этом ничего не опасаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
