А люди, Боже, что за великолепные люди окружали женщин в поезде! В их внешних обликах не было ничего вульгарного или пошлого. Каждый образ был дополнен элегантным штрихом, словно талантливый художник завершил заурядную картину и тем самым превратил ее в великое произведение искусства. Будь то пестрый шарфик старенькой бабушки, маленький алый цветок в волосах прекрасной брюнетки или бесполая синяя шляпа ее спутника - все казалось нисколько не навязчивым, и потому прекрасным.
Эндрю проснулся в семь утра. В семь утра по Гринвичу. Яхта дрейфовала в Атлантическом океане близ Гибралтара. В семь пятнадцать, сразу после ледяного душа, быстрым шагом Эндрю направился на палубу. Монах Ши уже был там.
Сложив ладони пирамидой, Эндрю поклоном приветствовал учителя. Занятие началось. Его плавные скользящие перемещения были отражениями перемещений мастера Ши. Древнее китайское боевое искусство, пластичные движения которого со всей концентрацией выполнял Эндрю, он начал осваивать месяц назад. Легкость в теле, ясность ума и хорошее настроение, - так бы назвал Эндрю положительные результаты древней практики.
Мужчина вспомнил о главной задаче на сегодня - знакомстве со списком претенденток. Глубокая морщина прорезала линию меж его бровей. Монах издал резкий громкий клич, и через мгновение Эндрю вернулся в состояние умиротворенного единения с миром. Поначалу на их занятиях присутствовал переводчик. Через неделю необходимость в нем пропала - Эндрю быстро выучил значение немногочисленных фраз мастера. Главным условием практики была чистота ума и предельная концентрация на собственных ощущениях. Стоило Эндрю принять неправильную позу или неточно выполнить указание, монах дважды повторял упражнение.
Ши оказался хорошим учителем - иначе быть и не могло. Эндрю, на удивление мастера, - прекрасным учеником, усердным и послушным. Так было всегда. Ни разу за прошедший месяц Эндрю не опоздал на занятие. Ни разу не опоздал и мастер, в противном случае, разумеется, его бы не было на яхте.
После окончания занятия Эндрю характерно поблагодарил учителя и быстрой походкой направился в малую столовую. Минутой ранее, в семь сорок пять, горячий завтрак появился на дубовом столе. Фруктовый салат и вода. Именно напротив этих слов прошлым вечером мистер Броудер поставил галочку в меню.
Эндрю не заботило расточительство. Он думал исключительно о собственном здоровье, когда принимал решение подобным образом совершать ежедневный выбор собственного рациона. Полтора десятилетия назад, после окончания школы, когда юноша впервые столкнулся с необходимостью решать бытовые вопросы в собственном доме, он решил, что ассортимент из десятка блюд достаточен.
Бывало, Эндрю не хотелось ничего из приготовленной специально для него пищи, чаще наоборот, желал слишком многого. Диетолог так же не подошел - есть только то, что велено, Эндрю было не по душе. Тогда он сам быстро освоил базовые принципы правильного питания и неизменно находил пару минут в день для планирования меню.
На черном мраморном столе просторного кабинета мужчину ждали бумаги. Десять листов, двадцать минут ежедневного чтения, и Эндрю был в курсе важнейших событий в мире. Три листа, пять минут времени - он знал главное о тех, о ком желал знать: о матери, брате и сестре, о друзьях, о партнерах. Об Элис.
Но сегодня были еще десять листов. Они первыми оказались в руках мужчины. Десять анкет его потенциальных жен. Без каких-либо эмоций Эндрю просматривал фотографии девушек. Патрисия, его секретарь, с помощниками постарались на славу. Как и всегда. Все требования были учтены в поиске подходящих кандидатур: красота, хорошее происхождение, высокий титул, ум, эрудиция, образование, покладистый характер, чувство юмора и отменное здоровье. Неделей ранее Эндрю сам по телефону диктовал необходимые его будущей невесте качества. И теперь сам вершил судьбы этих девушек.
После получаса тщательного изучения анкет, Эндрю как человек рациональный и расчетливый оставил на столе два листа. Собеседование, точнее первое свидание, определит, которая из двух юных леди станет женой Эндрюса Броудера. Осталось дать указание Патрисии найти время в его расписании на пару вечерних свидания в подходящих случаю ресторанах и все согласовать с секретарями девушек.
Эндрю отложил обе анкеты в сторону и принялся за изучение новостей. Специально составленных для него новостей. Политика. Экономика. Культура. Наука. Искусство. Настроение масс. Все было на нескольких листах, отпечатанных за четверть часа до его появления в кабинете. Несколько человек усердно трудились минувшей ночью, чтобы составить максимально полный отчет. Пока Эндрю наслаждался здоровым сном.
Он безмятежно взял в руки вторую стопку листов с описанием главных событий жизни важных ему людей за последние сутки. И почему все самое непредвиденное случается именно в моменты полного душевного покоя? Глаза пробегали по строчкам. Мать посетила два мероприятия, Джейн заболела, Джеймс победил в олимпиаде... Элис прибыла в Марбелью. Элис в Марбелью??? Эндрю резко встал. Он подошел к широкому многостворчатому окну. Где-то там, в нескольких километрах была она. Прекрасное чистое создание. Эндрю знал о ее муках последних месяцев. Он был уверен, что девушка уже забыла о нем. Но нет.
Если Элис смогла разыскать его, у нее были мотивы. В совпадения Эндрю не верил. Он вспомнил точную фразу из отчета. "Мисс Миллан с матерью прибыла в Марбелью". У него будет время подумать, что ей сказать, будет целых два часа пути до берега. Три минуты спустя яхта спешно направилась в указанный порт.
Глава 15.
Франческе Клифтон исполнялось двенадцать лет. На торжество по случаю ее дня рождения, как это было принято, собралась большая семья. Все родственники знали: вскоре родители девочки должны будут открыть ей тайну, которую долгие века оберегали избранные члены их древнего могущественного рода.
Отныне вся жизнь Франчески изменится. На ее хрупкие плечи ляжет не только сохранность величайшего секрета, но и забота обо всех посвященных родственниках. То, что предстояло узнать девочке, могло открыть для нее сказочное будущее, будущее, которого лишены многие богатейшие и мудрейшие люди на планете, чьей неоспоримой виной было низкое происхождение.
Когда юная девушка появилась на верхних ступенях белой каменной лестницы, голоса в зале затихли, все головы разом повернулись в ее сторону. Каждый год именинница представала перед родственниками в гостином зале, каждый год подвергалась тщательному изучению многочисленными членами клана Клифтон. Франческа с младенчества привыкла быть в центре внимания, привыкла встречать оценивающие, часто не слишком дружелюбные взгляды взрослых. Девочка с королевским достоинством спускалась по ступеням. Холодная горделивая улыбка горела на ее тонких губах. Едва уловимыми наклонами головы она приветствовала некоторых из гостей, тех, кого считала наиболее успешными. Тех, кто, по мнению Франчески, мог положительно повлиять на ее будущее.
Она выглядела еще ребенком, красивым, умным, прекрасно воспитанным ребенком. Тем не менее, как знали многие из гостей, с этого дня рождения девочки, все в ее жизни изменится. Одна беседа навсегда возвысит ее в собственных глазах, и Франческа, наконец, поймет, почему жизнь дочери семьи Клифтон так разительно отличается от существования ее сверстниц.
В то время как именинница танцевала, умело вела светскую беседу с дальними тетями и кузинами, многие пожилые гости подходили к ее родителям, Кристине и Николасу, желая выразить свое одобрение. Девочку приняли, посчитали достойной наследницей древнего рода. С позволения старейшин Кристина пригласила Франческу в кабинет. Отец последовал за ними.
День рождения отличался от предыдущих. Франческа это чувствовала. В зале не было никого младше нее, а многих гостей девочка видела первый раз в жизни. Именно эти люди прожигали ее свирепыми взглядами, желая, казалось, забраться в самые потаенные уголки души. Когда спустя три четверти часа многие из гостей покинули дом, Франческа почувствовала страх. Что-то происходило, что-то, о чем она не подозревала. Родители были спокойны, спокойны как покойники. Все то время, что девушка была в зале, они провели в плохо освещенном углу, изредка перекидываясь короткими репликами с незнакомыми Франческе гостями.
Дни рождения девочки всегда отличались от праздников ее одноклассниц. Дочери семейства Клифтон запрещалось приглашать на них друзей. Мать, обычно холодная и немногословная, в эти даты становилась подобной глыбе льда: ее прямой как спица позвоночник и полная неподвижность тела выдавали крайнюю степень волнения, совершенно не присущего Кристине. Обычно никакие из известных Франческе способов не могли вывести ее из состояния душевного покоя. Дни рождения дочери - единственные даты в памяти Франчески, когда мама вела себя чересчур странно. Поначалу девочка считала это признаком любви Кристины, но став старше, поняла: мама по-настоящему боится. Боится всех этих старых надменных людей, которые собираются в их доме.
