— Итак, разве не прекрасный опыт? — был ее единственный комментарий. Я все еще спрашиваю себя о назначении того путешествия. Оно должно было нам показать, насколько важен купол?
Внушить нам, что побег бесполезен? И так же я спрашивала себя, что же произошло с Алиной, что она решилась на такой радикальный поступок.
Позади нас заход солнца окрашивает небо в розовый. Если бы четыре предприятия по переработке отходов, не дымили бы так, можно было бы представить Купол удивительно красивой горой в сумерках. В непосредственной близости к куполу ландшафт был совершенно пуст. Весь мусор убрали давным давно. Только теперь мы удалились достаточно далеко, так что постепенно начинают встречаться отходы, которые оставил нам старый мир — мир коммутаторов. Мы видим ряды разрушенных домов и улицы с провалившимся, потресканным асфальтом. Всюду разбросаны остатки старых транспортных средств, покрытых чем-то, напоминающим плющ.
Даже если зима и мороз убили все корни, земля не настолько бесплодна, как я предполагала.
Не только плющ, также дикие травы и мох покрывают руины. Я стараюсь не наступать на зелень, чтобы не погубить нежную жизнь. Время от времени я наклоняюсь вниз и осторожно прикасаюсь к ним рукой.
Но больше всего мне нравится земля. Какой контраст по сравнению с Куполом, где все так чисто! Хотя мы совсем недавно в пути, моя обувь уже вся грязная и поцарапанная. Старые улицы по больше части непроходимы, и мы бредем по узким улочкам, которые были протоптаны предыдущим туристами, которые как вены ответвляются от купола. Необозримая сеть артерий. Снова я снимаю перчатки, наклоняюсь и с трудом собираю горсть холодной, жесткой земли. Я крошу ее до тех пор, пока в руке остается всего один голубой камень, который я тру большим и указательным пальцем.
Алина, которая идет между мной и Квинном, смотрит на меня. Ее глаза из под маски смеются.
Но я не знаю точно, почему она смеется — возможно, она просто высмеивает меня. Я отпускаю синий камень и вытираю руки о штаны. К тому же я замечаю, что шнурок на ее ботинках развязался. Сначала я не хочу говорить, но затем все же показываю на ее ноги. Она кивает и завязывает узел. Когда она наконец снова встает, я тоже улыбаюсь ей. Вероятно, потому что хочу перетянуть ее на свою сторону и показать, какая я милая. Если я буду обходиться с ней хорошо, надеюсь, она не отнимет у меня Квинна.
Через полчаса мы достигаем почетного надгробного камня. Там уже собралась печальная толпа, чтобы вместе оплакать умерших родственников и прочитать имена на огромном пятиугольнике. Чтобы избежать эпидемии, мертвецов закапывают за несколько миль от купола, чтобы туристы не могли добраться до тел. Но чтобы у людей было место для скорби, министерство позволило соорудить этот надгробный памятник. Разумеется, многие Вторые не могут позволить себе кислород, в котором нуждаются, чтобы прийти сюда. Моя семья должна была устроить дома маленький прощальный вечер, когда умерла моя бабушка.
— Знаешь ли ты кого-нибудь, чье имя высечено на этом камне? — спросил Квинн Алину.
Она на мгновение закрывает глаза и видно, как ее веки дрожат. — Нет, — говорит она. — Имен моих родителей там нет.
Квинн открывает рот, чтобы что-то ответить, но я щипаю его. Это не его дело.
— Можете представить каким огромным он должен был бы быть, если бы на нем размещались бы все имена тех, кто задохнулся? — спрашивает он.
Мы осматриваем внушительный камень, однако быстро отворачиваемся и снова идем.
Представление просто головокружительно.
Постепенно редеют ряды солдат, которые окружают купол в концентрических кругах, и через час мы оставляем позади последний защитный пояс. Только несколько дневных туристов можно узнать по маленьким точкам вдали, медленно путешествующих, приблизительно на расстоянии одной мили.
Мы пересекаем старый школьный двор, проходим мимо разрушенных скамеек и сломанной корзины для баскетбола. В углу лежат опрокинутые мусорные ведра, из которых выкатились пластиковые бутылки, совершенно невредимые. Мы выходим на широкую улицу с пешеходным мостом из бетона, по которому попадаем на другую сторону. Там Алина останавливается и решительно упирается руками в бока.
— Отсюда я пойду дальше одна, — решает она.
Я смотрю на Квинна.
— Но одной небезопасно, — возражает он.
— Не переживай, у меня достаточно воздуха, чтобы попасть туда, куда нужно, — она стучит по кислородному баллону и показывает нам большой палец. — Мне не нужно столько много как ей. Я уже наполовину закрыла вентиль.
— Куда именно ты собралась? — спрашивает Квинн.
— На запад.
— Ты не сможешь добраться до города.
— Не переживай, я иду в определенное место.
— Эй, ты должна сказать мне, что ты запланировала. Знаешь ли, что я получу разгон, если мой отец узнает, что я помог крысам?
— Мы называем себя повстанцами, — остро отвечает Алина.
Квинн краснеет. — Я понимаю, что ты не можешь быть такой плохой, как они говорят. Только… меня ждет как минимум месяц домашнего ареста. Скорее два, однако если ты объяснишь мне о чем идет речь, он мог бы помочь, наверное.
Алина кривит лицо и закатывает глаза. Если Квинн хочет произвести впечатление на нее, он определенно ведет себя глупо: министерство преследует ее, а он пытается объяснить ей, что будет ругаться с отцом. И более того мысль, что отец Квинна мог бы встать на сторону Алины, просто абсурдна.
— Квинн… — начинаю я, но он отмахивается.
— Спасибо, что помогли мне, но теперь наши пути расходятся. По другому слишком опасно, — Алина смотрит на меня. Почему? Я выгляжу слишком слабой? Она едва ли выносливее меня, в конце концов она тоже Вторая.
— Впрочем ты даже не спросила как нас зовут, — обижено говорит Квинн.
— Ты Квинн Каффри. Я слышала на границе.
— А это Беа, — представляет он меня и кладет руку мне на плечо.
— Очень приятно познакомиться, — Алина прощается обычным рукопожатием и поворачивается. — Ах да, спасибо за шмотки. Я бы замерзла без них. — Она осматривает руины домов и кучи обломков, виднеющиеся на горизонте. Ландшафт постоянно меняется: Дальше разоренные поля, бывшие сельскохозяйственные участки, чередуются с областями, где сваливают металлолом. Туда и направляется Алина.
— Ты не доверяешь нам? — кричит Квинн ей вслед. Он смотрит на меня в поисках поддержки, но я только пожимаю плечами. Почему она должна доверять нам? Я тоже не верю ей. Я же не знаю ее.
Тут Алина снова оборачивается. — Здесь отличное место для кемпинга, — говорит она вытянув руку, чтобы привлечь внимание Квинна. — Если вы пойдете дальше, это будет очень удручающе и опасно. Если только у вас есть защитные шлемы в рюкзаке, — она пытается улыбнуться. — Чуть подальше на север раньше был лес. Лес Монаха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
