Алекс улыбнулся и покачал головой.
– Никогда бы не подумал. – Он подошел к бару. – А я собирался предложить вам выпить.
– Нет, спасибо, – сказала она и осеклась. Как это она раньше не заметила, что из комнаты исчезли простыни? Все за исключением одной, закрывавшей большой портрет над баром. – Я вижу, вы тут уже поработали.
– Это вы о белье? Чтобы снять и сложить его, моих способностей вполне достаточно. Я отнес его в комнату для стирки.
– Я постираю. Сегодня вечером.
Она направилась к двери.
– Вы надолго уходите?
– Обычно я бегаю около часа. – Она откашлялась. – Когда вернусь, приготовлю обед.
– Не торопитесь. Только скажите, могу я что-нибудь сделать, пока вас нет?
Кэтрин уронила взгляд на широкие запястья, выглядывавшие из-под закатанных рукавов. Естественно, Алекс не удосужился сделать это ровно с обеих сторон. Она подскочила к нему и, прежде чем одумалась, порывисто схватила его за руку. Подворачивая манжет, она нечаянно коснулась его кожи и… получила удар электричеством – от кисти до самого позвоночника.
Она поежилась, пораженная.
– Спасибо. – Он сказал это приглушенным голосом, в котором одновременно слышались едва заметная насмешка и удивление.
– Я… я просто… – Она повернулась и подбежала к бару. – Я хочу сказать, что вам не нужно ничего делать. Можете пока почитать что-нибудь. – С этими словами она протянула руку и сдернула простыню, закрывавшую портрет на стене.
Алекс с грохотом опустил стакан на стойку. Она оторопело уставилась на свадебный портрет. Жених и невеста стояли рядом, глядя друг другу в глаза. Линда, одетая в нарядное белое платье, была необыкновенно хороша. Алекс, совсем молодой и не такой громадный, напоминал красавца-манекенщика. Счастливая улыбающаяся пара. Оттого что в ее жизни не было ничего похожего, ей хотелось кричать.
За спиной послышался звук. Она обернулась и сразу забыла о собственных чувствах. Его губы застыли, обычно смуглое лицо побледнело. Но не это заставило ее подойти к нему – ее поразили его глаза. Из них ушла жизнь.
– Макки!
Он даже не взглянул в ее сторону. Взял свой коктейль и опрокинул его прямо в горло. Потом прошел через всю комнату и молча вышел.
Через три часа она начала беспокоиться. Проверила, не пересохло ли тушеное мясо, которое она держала на слабом огне.
Наконец он вернулся и сразу прошел к себе.
Пропадал больше четырех часов и теперь не хочет спускаться? Может быть, пойти к нему и посмотреть, все ли с ним в порядке?
Но ей не пришлось этого делать. Он вошел в кухню, прежде чем она успела закрыть кастрюлю.
– Пахнет хорошо, – сказал он.
– Я потушила мясо. Вам положить?
Он молча прошел мимо нее и стал мыть руки. Она поняла, что в нем что-то изменилось: он избегал смотреть на нее и вообще держался как-то настороженно.
Кэтрин не знала, как себя вести. Если бы она лучше разбиралась в людях, особенно в мужчинах!
– Как ваша пробежка?
Она вздрогнула от неожиданности.
– Я не бегала, – сказала она, сообразив наконец, о чем ее спрашивают. – Провозилась на кухне и потом… эти простыни…
Алекс осмотрел кухню.
– Вы действительно много успели. Сейчас здесь стало намного красивее и уютнее.
– Спасибо, – кивнула она, поднимаясь из-за стола. – Я пойду. Мяса много. Захотите добавки – возьмете из этой кастрюли. Вот здесь…
– Почему вы все время стремитесь уйти от меня? Вам так трудно дается общение со мной?
Кэтрин обернулась и увидела его глаза. Большие, горестные, умолявшие ее остаться.
Она зажгла горелку под чайником и села.
Он ел. Очень медленно, опустив голову, думая о чем-то своем. Морщинки возле рта стали глубже, чем несколько дней назад.
– Расскажите о себе, Кэтрин.
– Мне нечего рассказывать.
Сказала и тут же опять укорила себя за автоматически вырвавшийся ответ, увидев, как поникли его плечи. Если бы он только знал, чего ей стоит перешагнуть через свои комплексы!
– Я приехала сюда из Нью-Йорка, – тихо начала она. – Жила с родителями и двумя младшими сестрами. Наш дом стоял в двух шагах от железной дороги. Когда проходили поезда, в квартире все ходило ходуном. Мы называли ее адской квартирой и ничего не вешали на стены, потому что ни одна вещь не выдерживала этой свистопляски. Отец пил и вел себя соответственно. – Она запнулась и сделала глубокий вдох. – В общем, это был ужасный человек.
– Ну что же вы замолчали?
Удивленная мягкостью его голоса, она украдкой взглянула на его лицо. Теперь в карих глазах было больше живого интереса, нежели боли. Она прочистила горло с твердым намерением дать ему возможность отвлечься от невеселых мыслей, возникших по ее вине.
– Я старалась держаться подальше от него и вообще не любила находиться дома, потому что он то и дело устраивал скандалы и драки. Мне не хотелось идти домой после школы, чтобы не слышать его криков. А сколько времени мы провели в больницах – уму непостижимо! Когда мне исполнилось двенадцать, я просто возненавидела его. Я молилась, чтобы он умер. Или хотя бы ушел из дома.
Наконец мое желание исполнилось, – продолжала она. – Мы только-только отпраздновали мой день рождения. Мне тогда исполнилось четырнадцать лет. И вдруг он исчез. Умер ли он собственной смертью или кто-то убил его – этого мы так и не узнали.
Спазм в горле не дал ей продолжить. Но и без этого было ясно, что пора ставить точку. Она встала, взяла у него пустую тарелку и пошла к раковине.
– А потом? – осторожно спросил он.
– Не стоит продолжать этот разговор. Он не нужен ни мне, ни вам.
Она не заметила, как Алекс оказался рядом. Он подошел сзади и обнял ее за плечи. Когда он подвинулся ближе, она почувствовала излучаемое им тепло. Жаркое дыхание обожгло ей шею. Он повернул ее к себе лицом. Не противясь, она склонила голову на его грудь. Ей хотелось прижаться к нему изо всех сил, забыть обо всем на свете и не чувствовать ничего, кроме мощи этой груди. Она слышала удары его сердца у себя под щекой, ритмичные, как сигналы радиомаяка.
– Оставайтесь со мной, – сказал он. – Будем помогать друг другу. Вместе нам будет легче.
Кэтрин закрыла глаза и передвинула голову выше, выискивая удобное местечко возле его шеи. Пристроилась, как в гнездышке, и, положив подбородок ему на плечо, затихла.
Переместив руку чуть ниже, он прижал ее тело к себе. Судя по тяжелому прерывистому дыханию, ему хотелось того забвения, что и ей. Он отыскал губами ее рот, и она почувствовала, как в нее проникла искра, грозившая обернуться большим пожаром. Он пробежал пальцами по нежной коже. Их контакт был подобен электрическому разряду. Прежняя одинокая, отчужденная Кэтрин бесследно исчезла. В его руках было живое бушующее пламя. Но только несколько коротких мгновений она принадлежала ему.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
