Равиль уже выяснил: Жировецкого опознала мать. Павел Владиленович жил один, мать с отчимом и младшей сестрой – отдельно. Мать рыдала над телом убитого сына очень правдоподобно, как сказал ему знакомый санитар из морга, находящийся на дотации Туманова и К°. Санитар добавил, что, даже несмотря на искаженное смертью лицо, было заметно внешнее сходство между матерью и сыном. Однако все равно следовало еще раз перепроверить все при помощи Ленки, а для этого требовалось достать для нее фотографии. Лене Татарин доверял гораздо больше.
Вторую группу своих ребят Равиль нацелил на Святослава Седых – его телефон был внесен в память электронной записной книжки Юханссона, и он работал вместе с убитым Павлом Жировецким. Вечером Кильдеев ожидал получить первый отчет.
– Проходите, дядя Равиль, – пригласил Вовчик. – Мама одевается.
– Привет! – вышла из комнаты Лена. – Как жизнь? Регулярная?
– Регулярная, – кивнул Равиль с улыбкой. – Вот если бы еще тебя в график включить…
– А у меня свой график напряженный, – усмехнулась Лена. – Начальство совсем не оставляет времени на личную жизнь.
Кильдеев с Леной всегда шутили при встрече, но еще ни разу в постель не ложились; и, как предполагали оба, в обозримом будущем этого не могло случиться: обоим не хотелось смешивать личную жизнь с работой. Да и особой страсти не проявлялось. Их устраивала дружба и полное взаимное доверие.
– Здравствуйте, Равиль, – вышла из комнаты и тетя Люся. – Вы моих и домой привезете?
– Доставлю в целости и сохранности. Под расписку передам.
– А акт сдачи-приемки на нас с мамой оформлять будем? – спросил Вовчик.
Равиль с удивлением посмотрел на мальчика и поинтересовался, где это он такие слова выучил. Кильдеев-то в его годы только мяч во дворе гонял да из рогатки стрелял.
– У них теперь не мячи и рогатки, а приставки и компьютеры, – пояснила тетя Люся. – Я его на улицу все время гоню, чтобы хоть воздухом подышал, а он только и делает, что глаза себе портит за экраном. То в какие-то игры идиотские играет, то смотрит фильмы про всяких суперменов. И зачем только мать ему компьютер купила?
– Бабушка, мы живем в другом веке, – изрек девятилетний Вовчик с серьезнейшим видом. – В веке компьютеризации.
Равиль усмехнулся.
– Лучше бы на воздухе побольше времени проводил, – заметила бабушка.
– Завтра поедем на лыжах кататься, – сказала Лена. – Снегу-то много навалило. За городом еще не успел растаять.
– Ура! – закричал Вовчик.
– Так, одевайся быстрее, а то дядя Равиль нас уже давно ждет, – велела Лена сыну.
Вовчик и Лена поцеловали тетю Люсю, заявившую, что без них «хоть отдохнет от этого вечного шума», который устраивают в квартире Лена с Вовчиком, и спокойно почитает последний роман Даниэлы Стил.
Вовчик устроился на заднем сиденье с очередной непонятной бабушке игрушкой. Лена села на переднее пассажирское место. Равиль уселся за руль.
– На Ваську?[1] – спросил Равиль.
Лена кивнула. Вера сказала ей, что живет в двух остановках от метро «Приморская», если добираться общественным транспортом.
Выехав из двора, Кильдеев повернулся к Лене.
– Давай начинай. Все подробно, с мельчайшими деталями. Что видела, что слышала, что думаешь. Со всеми комментариями. Путь неблизкий.
– Ты пишешь? – спросила Лена.
Равиль покачал головой.
– В своей машине не держу записывающих устройств. Честное пионерское. Да и чего мне тебя-то писать? Если что – всегда уточню.
Лена снова рассказала о своем путешествии из Москвы в Питер. Рассказывала долго, Равиль не перебивал.
Когда закончила, Кильдеев спросил, уверена ли она, что этого Жировецкого при жизни никогда не видела.
Лена сказала, что уверена. У нее прекрасная зрительная память, насколько известно Равилю. А попутчика Сережу – доводилось. Его физиономия сразу же показалась ей знакомой, только она никак вспомнить не могла, где именно с ним пересекалась. Потом шеф ее несколько ошарашил, когда сказал, что это заместитель Окорока.
– Интересное совпаденьице, не правда ли?
– Да уж, – кивнула Лена. – А зачем Куприянова в Москву носило, ты не выяснял?
Носило его на выставку оборудования. И такая выставка действительно проводилась. Сергей давно планировал эту поездку.
Лена молчала, глядя на серую ленту шоссе, покрытую в некоторых местах льдом. Потом повернулась к Кильдееву и заявила:
– Сейчас я думаю, что этот Сергей Викторович вел себя… уж больно спокойно. Я – человек ко всему привычный. Да, конечно, раньше на меня трупы сверху не падали, но я не склонна к истерикам. Правда, когда видишь лицо мертвеца, ножевую рану в области сердца… – Лену передернуло. – В общем, приятного мало. Ты сидишь на полке, а он валяется на полу перед тобой, и тебе еще надо через него перебираться… Я инстинктивно заорала. От страха, от неожиданности. Потом, конечно, по большей части притворялась, но все равно было немного… страшно, пожалуй. Верка орала как резаная. Но она вообще, по-моему, женщина эмоциональная. А Сергей Викторович сидел спокойно. Свет зажег, говорил ровным тоном, словно ничего такого и не случилось.
– М-да, – пробормотал Равиль. – Он при тебе звонил Окороку?
– Да, по Веркиному телефону.
– Что говорил?
Лена пожала плечами. Просил приехать. Как она сама шефа, а Верка – адвоката. Но говорил Сергей спокойно, без особых эмоций…
– Мои ребята уже занимаются этим Сергеем Викторовичем. И Окороком заодно. Ты с Окороком когда-нибудь работала?
– Нет, – покачала головой Лена. – У Тумана пересекалась. Знаю, что фабрика его в подвале «Сапфира» расположена, но он же, по-моему, «буржуев» никаких к себе не приглашает? А если бы и пригласил, то разве я бы переводила? Сколько тумановских процентов в колбасе?
Равиль пожал плечами.
– Думаю, что пятьдесят от прибыли идет ему. Вернее, ему, Александрову и Рысину. Плюс аренда.
– Туманов, пожалуй, взял бы колбасников-иностранцев на себя, то есть на меня. Значит, они просто не возникали.
– Да, ты права. И с чего бы они вдруг к Окороку поехали? Перенимать опыт производства сосисок? СП создавать?
– Немцам проще свои нам поставить с кончающимся сроком годности, – заметила Лена.
– Вот именно, – кивнул Равиль. – Значит, ты видела Окорока только у Туманова и запомнила его?
– А его можно не заметить и не запомнить? – расхохоталась Лена. – Такого слоника!
Равиль тоже засмеялся.
– А на Куприянова особого внимания не обращала?
Как заметила Лена, Сергей, в общем-то, – тип ничем не примечательный. Ничего нет во внешности приметного. Ему бы в частный сыск идти. В слежку. По его лицу взгляд скользнет – и ничего в памяти не останется.
Кильдеев кивнул и заявил, что он бы парня с такими внешними данными к себе взял – именно для таких целей.
– А он у Туманова мог бывать?
– Шеф говорит, что ни разу его к себе не приглашал. Кстати, Куприянов раньше трудился в одном из отделов «Сапфира», чертил что-то, правда, тогда это был еще не «Сапфир», а… как там он раньше назывался?
Лена пожала плечами.
– Не помню. Да и названий было несколько. Но я с Сергеем Викторовичем точно не работала. На переговорах и на встречах по крайней мере. Но рожа знакомая. Случайно, наверное, пересекались. Во дворе, например, когда машины ставили… Он, кстати, на каких колесах ездит?
– «Шестерка» темно-синяя, не первой молодости.
– Я на мужчин в старых отечественных автомобилях, тем более неприметных цветов, уже давно не смотрю, – решила пококетничать Лена. – Вот в ярких «японцах» – другое дело.
Равиль похлопал ее по коленке, выглядывавшей из-под норковой шубки.
Лена немного помолчала. Затем спросила, что именно ей нужно выяснить у Веры Григорьевны.
– Не знала ли она Жировецкого?..
– Почти уверена, что нет, – перебила Лена. – Слишком естественно орала.
Равиль заметил, что, может, как раз поэтому и орала. В любом случае почву прощупать следовало. Может, фамилия ей знакомая. То же самое про Куприянова. Вдруг где-то фамилию слышала? Возможно, вспомнила за вчера-сегодня? Ведь у Лены прекрасная память на лица. И еще: следовало подробно выяснить, чем занимается Вера Григорьевна. Нет ли каких контактов с «Инвест-Девелопмент», лично с Прокофием Васильевичем, его многочисленными фирмами, фирмочками и ребятами.
– Кстати, а фамилия финская у этой Веры Григорьевны откуда? – спросил Равиль. – Она чухонскую кровь в жилах имеет, что ли? Как и ты? Поэтому так друг другу и понравились? По национальному признаку?
Лена покачала головой.
– Последний муж финн был.
– А всего их сколько у нее в почетном списке?
– Если правильно помню – четверо.
– Кто-то из вас замуж ни разу не ходит, а кто-то за себя и за трех подруг старается, – усмехнулся Равиль.
Лена пожала плечами.
– Я ни на что не намекаю, – поспешно добавил Кильдеев. – Не бери в голову.
