— Лучше езжайте в Харатон, сэр, — повторил хозяин таверны, и другой мужчина кивнул. — Если только вас не оберегают солдаты и лучники.
Гетен фыркнул.
— Я объехал почти всю Кворегну, но нигде не встречал слух, который не мог развеять.
Худая женщина за соседним столом сказала:
— Это не слух, бесеранец. Это правда. Я слышала и видела их. Прошлой ночью они убили мужа моей соседки и ее сына, а ее оставили почти мертвой.
Гетен смотрел на нее. Она верила своим словам, даже если они не были правдой.
— Женщина выжила?
Люди за ее столом кивнули, и другая женщина, горбящаяся от возраста и тяжелой жизни, ответила:
— Пока что.
— Может, я могу ей помочь.
Мужчина за столом покачал головой.
— Нет денег или вещей, которыми можно оплатить спасение женщины, чья семья мертва, целитель. Лучше иди и предложи свои услуги путникам на дороге в Харатон. Они хотя бы могут дать еду и напитки взамен.
Гетен оттолкнулся от бара.
— Возможно, но я могу помочь вдове даром, если это спасет ее жизнь, — он пожал плечами и добавил. — И не каждый день у целителя выпадает шанс одолеть псов Скирона.
Люди вокруг стола покачали головами.
— Пусть бог смерти получит свой приз, — буркнула худая женщина.
Но мужчина у бара повернулся к Гетену.
— Я знаю женщину, на которую напали. Я тебя отведу к ее дому.
Гетен поблагодарил его, и они покинули таверну. Он отвязал Ремига и повел лошадь по менее людным улицам, миновал западные врата Сокоса и направился на север к небольшой ферме. Корова, осел и несколько овец и свиней ходили вокруг, не пострадав от того, что сорвало дверь с петель и бросило на дорогу.
Его спутник замер у порога.
— Зрелище жуткое.
Гетен соврал, что служил на войне, но резня, которую он увидел, заставила бы и Галину побелеть.
Женщина была жива, но без сознания. Она лежала на груде окровавленных одеял в углу комнаты, то быстро дышала, то едва слышно. Правая сторона ее лица была разорвана до кости и зубов. Старушка сидела у ее ног, тихо пела мимо нот.
Смерть была близко.
Кровь, кость и плоть испачкали все поверхности в хижине от пола до потолка. Та мебель, что тут была, стала обломками. Перья из подушек кружились и прилипали к крови от шагов Гетена.
Он склонился рядом с умирающей женщиной и поймал взгляд старушки. Это была лесная ведьма Сокоса, Дима. Ее глаза расширились, она узнала его, но продолжила петь, когда он покачал головой. Он поймал холодную ладонь умирающей женщины своими руками, ее душа держалась за плоть так слабо, что от легкого ветерка могла улететь.
— Ее не спасти, — прошептал он и тихо вытянул дух из ее тела. Дух медленно описал круг по комнате.
Дима встала, склонилась и закрыла оставшийся глаз женщины.
— Ее страдания окончены, — мужчина снял желтую шапку. Гетен склонил голову. Пеплом из разбитого камина лесная ведьма смазала веко умершей, нарисовала две точки на ее лбу, по одной над глазницей, чтобы отметить слепоту смерти и открытие духовных глаз при входе в Пустоту. — Отпустил сердце, которое уже не бьется, — прошептала она. — Не пытайся видеть слепыми глазами. Выйди из плоти, которая уже не дышит. Ты, дух, чьи связи с этим смертным телом порваны, поднимись и покинь царство живых. Твое место уже не с твоей семьей. Пересеки границу Пустоты и ступи на путь, который ждет тебя. Твое путешествие по Пустоте начинается, — она накрыла тело одеялом, и дух ушел в Пустоту.
Гетен встал.
— Где ее сын?
Целительница махнула большим пальцем на чердак, лестница была разрушена.
— Ты проверила, что он мертв?
Целительница пожала плечами.
— Мне так сказали. Я не могу туда подняться.
— Никто не думал, что мальчик мог испугаться и спрятаться? — она пожала плечами, и он кивнул мужчине. — Подсоби-ка, — тот помог Гетену забраться на чердак.
Ребенок лежал в кровати, не потревоженный ужасом рядом с его спальней. Его души не было, но маленькое тело не пострадало. Но когда Гетен приподнял веки ребенка, следы крикунов стали бесспорными. Зрачки ребенка были такими большими, что карие радужки было едва видно. Пока его тело мирно спало, крикун прогнал из него жизнь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну? — крикнула Дима. — Он мертв или нет?
— Мертв и без души, — Гетен закрыл глаза мальчика, укутал тело в одеяло и передал проводнику, а потом спрыгнул с чердака. Он нахмурился, глядя на кровавый бардак. — Сожгите дом.
Мужчина спросил:
— Это отгонит крикунов?
Гетен покачал головой.
— Нет, но хоронить отца уже не выйдет, а их общий пепел рассеется и станет землей, на которой они работали вместе.
— Это решать семье, — Дима закрыла глаза и запела погребальную песнь, хотя в этом не было необходимости.
Гетен вышел за мужчиной из дома.
— Есть идея, откуда эти монстры?
— Некоторые винят некроманта маркграфини.
— И ты так думаешь?
— Нет. Существа с севера. Я служил у леди Кхары в Скорвале во время войны. Я пошел бы за ней в Пустоту, если бы она попросила. Если она говорит, что маг солнца их не делал, я верю ей. Слово Красного клинка лучше, чем слово короля, как по мне.
— Ваша маркграфиня вызывает поразительную верность у жителей и солдат.
— Точно, лорд Риш, — ответил другой мужчина.
Гетен повернулся на знакомый голос.
— Я гадал, когда наши пути пересекутся, капитан.
Таксин сидел на коне. Золотое солнце Кхары пылало на груди на синей накидке. Он выглядел так, словно попробовал кислые ягоды, когда склонился вперед в седле.
— Почему ты тут, некромант?
— Ее светлость попросила узнать о крикунах. Мои исследования привели меня в Сокос.
— Она сказала тебе, что я тут?
— Да, и…
— Твои услуги не нужны. Ползи в свою башню. Мои солдаты и я разберемся с этим, — он сделал паузу, — лорд.
Гетен приподнял бровь.
— Ползти?
Краем глаза он увидел, как проводник побелел. Мужчина перевел взгляд с него на Таксина и попятился к вратам города. Фермер вел себя мудро.
— Нам не нужен некромант, чтобы разобраться с больными псами. Мы уже одного убили.
— Покажи.
Таксин нахмурился.
— Что? Мертвого пса?
— Да.
— Зачем?
— Потому что вы ошибаетесь.
Капитан слез с коня, его кольчуга звенела, сапоги хлюпали в грязи.
— Еще чего. Леди Кхара теперь во всем видит магию. Но я не думаю, что тут она замешана.
Гетен скрестил руки. Он не собирался спорить с ревнивцем, но оскорбления становились противными.
— В твоих намерениях нет ни магии, ни тайны, капитан. Они прозрачны, как стекло, и так же хрупки.
Таксин вытащил кинжал из-за пояса.
Но Гетен сжал запястье капитана.
— Убери от меня руку, маг.
— Ты же видел, что случилось в том доме? — Гетен сжал его руку крепче. — Ты знаешь, что это сделала не собака. Галина не поверит в такой жалкий ответ. Думаешь, ты можешь остановить такую жестокость без моей помощи?
Таксин посмотрел за плечо Гетена и высвободил руку. Он вернул кинжал в ножны и прорычал:
— Конечно, монстры виноваты, но я не знаю, кто их создал, и я пытаюсь помешать панике. Ты — главный подозреваемый, но Галина не обвинит тебя без доказательств. Вопрос в том, хочешь ли ты остановить меня?
Таксин и Гетен были одного роста, но капитан одолел больше людей.
Гетен усмехнулся.
— Я планирую помочь тебе, капитан.
— Чудесно, — буркнул Таксин.
Было непросто превзойти противника, который бросался грязью и плевал на твою гордость, но его бой был не с Таксином. Он бился за внимание Галины. Тут Гетен уже победил.
— Какую информацию ты смог собрать?
Таксин вернулся в седло, склонился и плюнул у ног Гетена.
— С чего мне делиться с тобой?
— Потому что ты будешь выглядеть как нахал, когда я сообщу Галине, что ты скрыл от меня знания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Капитан отвел взгляд, хмурясь, поджав губы.
— Одно и то же. Перед нападениями воют собаки. Существа появляются из теней. Взрослых убивают. Дети мертвы, но их тела целы. От этого мне не по себе.
