Стивен, бледный, осунувшийся, вышел из душного цеха на холод и сырость мокрых от дождя улиц. Покинув своих собратьев и свой квартал, захватив с собой только кусок хлеба, он направился к холму, где жил его хозяин - в красном доме с черными ставнями снаружи, зелеными шторами внутри, черной входной дверью, к которой вели две белые ступеньки, с именем БАУНДЕРБИ (из букв, размерами сильно напоминающих его самого) на медной доске над круглой, тоже медной дверной ручкой, похожей на поставленную в конце предложения медную точку.
Мистер Баундерби сидел за вторым завтраком. Стивен так и думал. Может быть, слуга доложит, что один из фабричных просит позволения поговорить с ним? Слуга воротился с вопросом - кто именно из фабричных? Стивен Блекпул. Ничего крамольного за Стивеном Блекпулом не числилось; да, пусть войдет.
Стивен Блекпул в столовой. Мистер Баундерби (которого Стивен едва знал, и то с виду) за бараньей отбивной и хересом. Миссис Спарсит у камина, за вязаньем сеток, в позе амазонки, опираясь одной ногой на стремя из бумажной пряжи. И собственное достоинство миссис Спарсит и ее положение в доме требовали, чтобы она не завтракала дважды. По долгу службы она надзирала над этой трапезой, но давала понять, что лично она, с высоты своего величия, считает второй завтрак недопустимой слабостью.
- Ну-с, Стивен, - вопросил мистер Баундерби, - что с вами приключилось?
Стивен поклонился. Без угодливости - этого от рабочих рук не дождешься! Помилуйте, сэр, такого за ними не водится, хоть бы они проработали у вас двадцать лет! - и, отдавая должное присутствию миссис Спарсит, засунул концы шейного платка за жилет.
- Ну-с, Стивен, - продолжал мистер Баундерби, прихлебывая херес, - с вами мы никогда никаких хлопот не знали и вы никогда не были в числе беспокойных. Вы не воображаете, что вас должны катать в карете шестеркой и кормить черепаховым супом и дичью с золотой ложечки, как воображают очень многие из вас! - Мистер Баундерби всегда объявлял именно это единственной, непосредственной и прямой целью всех рабочих рук, стоило им выразить малейшее недовольство. - И потому я знаю наперед, что вы пришли сюда не с жалобой. Ну-с, так вот, я в этом заранее уверен.
- Нет, сэр, я вовсе не за этим пришел.
Мистер Баундерби, видимо, был приятно удивлен, вопреки только что высказанному им твердому убеждению.
- Отлично, - проговорил он, - вы человек положительный, я в вас не ошибся. Ну-с, послушаем, какое у вас дело. Коли вы не за этим пришли, то за чем же? В чем надобность? Выкладывайте, любезный!
Стивен покосился на миссис Спарсит.
- Я могу уйти, если вам угодно, - самоотверженно предложила сия достойная особа, делая вид, что вынимает ногу из стремени.
Мистер Баундерби остановил ее, задержав во рту кус баранины и вытянув вперед левую руку. Засим он отвел руку, проглотил баранину и обратился к Стивену:
- Ну-с, вот что: эта леди - леди по рождению, знатная леди. Оттого, что она ведет у меня хозяйство, вы не думайте, пожалуйста, что она не занимала раньше высокое положение - очень высокое! Ну-с, ежели вы хотите мне сказать такое, чего нельзя сказать при высокородной леди, эта леди выйдет из комнаты. А ежели вы хотите сказать мне такое, что можно сказать при высокородной леди, тогда эта леди останется здесь.
- Надеюсь, сэр, что с самого моего собственного рождения я ни разу не сказал ничего, что не пристало слушать прирожденной леди, - вспыхнув, отвечал Стивен.
- Отлично, - сказал мистер Баундерби, отодвигая тарелку и откидываясь на спинку стула. - Валяйте!
- Я пришел, - начал Стивен после минутного раздумья, подымая глаза от пола, - спросить у вас совета. Совет мне нужен до зарезу. Я женился давным-давно, в понедельник на Святой будет девятнадцать лет. Она были молодая, собой хороша и слава о ней шла добрая. Так вот - она сбилась с пути, очень скоро сбилась. Не по моей вине. Видит бог, я был ей неплохим мужем.
- Об этом я уже слышал, - сказал мистер Баундерби. - Она стала выпивать, бросила работу, распродала мебель, заложила одежду и вообще загуляла.
- Я долго терпел.
(- Ну и дурак, - вполголоса ввернул мистер Баун-дерби, обращаясь к бокалу с хересом.)
- Я долго терпел. Думал, отучу ее, все надеялся. Чего я только не делал! Уж я и так, и сяк, и этак. Приду, бывало, домой, гляжу - добро мое все растащено, а она без памяти валяется пьяная на голом полу. И не раз так-то, не два, а двадцать раз!
Все морщины на лице Стивена обозначились резче, пока он говорил, красноречиво свидетельствуя о перенесенных им страданиях.
- Так оно и пошло, и все хуже и хуже. Потом она ушла от меня. И уж тут стала совсем пропащая. И вот - нет-нет, да и приходит. Приходит и приходит. А как я могу не пустить ее? Бродишь, бродишь по улицам всю ночь, лишь бы домой не идти. Я уж и к мосту наведывался, брошусь, думаю, в воду, и делу конец. Уж так-то я намучился, что смолоду стариком стал.
Миссис Спарсит, покачиваясь в, седле и не спеша передвигая вязальные челноки, подняла свои кориолановские брови и повела головой, словно хотела сказать: "Горе знают и великие и малые мира сего. Так обрати свой смиренный взор на меня".
- Я платил ей деньги, чтобы она не показывалась мне на глаза. Целых пять лет платил. И опять обзавелся кое-каким добром. Жил я трудно, тоска заедала, но стыда не было, и я не трясся от страха день и ночь. Пришел я домой вчера вечером. А она лежит у меня перед очагом! И сейчас там!
Доведенный до отчаяния, весь во власти своего горя, Стивен забылся и говорил независимо и страстно. Но уже в следующую минуту он снова стоял так, как стоял все время, - ссутулившись, обратив к мистеру Баундерби задумчивое лицо и глядя на него не то испытующе, не то с недоумением, словно силился разрешить очень трудную задачу; левой рукой он крепко прижимал к бедру свою шляпу; движения правой руки грубовато, со сдержанной энергией подчеркивали его слова, и не менее выразительна была эта рука, слегка согнутая в локте, но не опущенная, когда Стивен умолкал.
- Все это мне давным-давно известно, - заметил мистер Баундерби, кроме разве последнего пункта. Плохо ваше дело; хуже некуда. И чего вам не хватало? Зачем это вы вздумали жениться? Впрочем, об этом теперь поздно говорить.
- Скажите, сэр, а не был ли это неравный брак в смысле разницы лет? вопросила миссис Спарсит.
- Слышите, о чем леди спрашивает? Ваш брак оказался неудачным из-за разницы лет? - повторил мистер Баундерби.
- Зачем же? Мне был двадцать один год, ей шел двадцатый.
- Вот как, сэр? - елейным тоном обратилась миссис Спарсит к своему принципалу. - А я было подумала, что этот несчастливый брак следствие неравенства в годах.
Мистер Баундерби не очень милостиво и вместе с тем как-то неуверенно глянул на свою домоправительницу. Для бодрости духа он отхлебнул хересу.
- Ну-с? Чего же вы замолчали? - нетерпеливо спросил он, поворотившись к Стивену Блекпулу.
- Я пришел, сэр, спросить у вас совета, как мне избавиться от этой женщины. - Сосредоточенное лицо Стивена, по-прежнему выражавшее смесь недоумения и пытливости, при его последних словах еще более посуровело. Миссис Спарсит тихо ахнула, точно слова Стивена поразили ее в самое сердце.
- Что такое? - сказал мистер Баундерби и, встав из-за стола, прислонился спиной к камину. - О чем вы говорите? Вы же взяли ее в жены на радость и горе..[32]
- Я должен избавиться от нее. Сил моих больше нету. Я долго терпел, потому терпел, что одна женщина - второй такой на всем свете не сыщешь жалела меня и утешала. Ежели бы не она, я наверняка рехнулся бы.
- Боюсь, сэр, что он хочет разойтись с женой, чтобы жениться на женщине, о которой говорит, - вполголоса заметила миссис Спарсит, крайне удрученная столь явной безнравственностью простого народа.
- Верно. Леди правду говорит. Это верно. Я так и хотел сказать. Я читал в газетах, что люди важные (бог с ними, я им зла не желаю!) не так уж крепко связаны на радость и горе, и в случае несчастливого брака им-то можно разойтись и опять жениться. Когда нет согласия, не сошлись характерами, - у них в домах имеются разные комнаты и можно жить поврозь. А у нашего брата одна только комната, и мы так не можем. А ежели и этого мало, то у них и добра и денег много, они скажут: "Это вот тебе, а это мне", и каждый пойдет своей дорогой. А мы так не можем. И расходятся-то они по сущим пустякам, ежели сравнить с моим горем. Нет, я должен избавиться от этой женщины, и я прошу вас научить меня, - как?
- Никак, - отвечал мистер Баундерби.
- Ежели я что над ней сделаю, сэр, есть такой закон, чтобы меня наказать?
- Разумеется.
- Ежели я сбегу от нее, - есть такой закон, чтобы меня наказать?
- Разумеется.
- Ежели я женюсь на другой, любимой женщине, есть такой закон, чтобы меня наказать?
- Разумеется.
- Ежели бы мы стали жить вместе не женатые, - хотя этого и быть бы не могло, такая она честная, - есть такой закон, чтобы наказать меня в каждом моем ни в чем не повинном младенце?
