Когда я вошел, в нос ударил кислый запах мышиного помета. Грызуны съели почти все занавески, а из старого раздолбанного дивана Трапа сыпалась набивка. Я слышал топоток — мыши бросились прочь, когда я сел. Да, здесь очень не помешал бы голодный кот. На столе валялись части разобранного лодочного мотора. Мне захотелось рассмеяться, когда я их разглядел, — они переносили меня в прошлое. Бедный старый Трап! Он все время что-то чинил, но никогда ему не удавалось заставить починенное снова работать: если у него что-то ломалось, оно ломалось навсегда.
И почему это никто из соседей не убрал здесь? Неужели дом так и простоял пустым с того времени, когда погиб Джон Спейн? Помимо мышей, здесь воняло плесенью и сыростью. И еще чем-то вроде бы знакомым. На потолке, там, где внутрь проникала дождевая вода, расплылись огромные потеки. Электричество отсутствовало, а у меня с собой не было спичек; хотя под навесом снаружи было полно торфяных брикетов, я не стал разводить огонь: не хотелось привлекать чье-либо внимание. Я выпил банку пива и съел пару сплющенных сандвичей, которые прихватил в Данкреа. Уже темнело, в коттедже становилось холодно, так что я перебрался в маленькую спальню в задней части дома и растянулся на том, что осталось от кровати Джона Спейна.
И вот тогда события, происходившие в устье реки в ту последнюю ночь, начали проматываться у меня в голове, подобно выцветшему старому фильму, и память потихоньку стала возвращаться. Вместе с желанием отомстить. Потому что, понимаете ли, я уже раньше спал на этой кровати.
Е-мейл от Шона Брофи Фионе Мур
Фиона! Новые лица — это хорошая мысль. Даже очень хорошая. Я денек-другой поразмыслю над присланными вами предложениями. А между тем у меня есть для вас приятные новости. Думаю, по этому поводу стоит еще раз встретиться за ленчем. Давайте в следующий понедельник? В то же время, в том же месте.
Шон
Глава 8
После отъезда Гила члены семьи Рекальдо некоторое время жили у Грейс в Северном Оксфорде. А потом Крессида (после некоторого подзуживания со стороны Фрэнка) согласилась наконец поехать с ним в Ирландию. Тиму Уоллесу она оставила записку, в которой пообещала вернуться к концу следующей недели, просмотреть акварели и покончить со всеми остальными незавершенными делами. Три дня спустя Рекальдо отправились самолетом в Дублин, где забрали из дома машину Фрэнка и поехали в Уотерфорд на съемочную площадку. Когда съемки закончились и группа разъехалась, они отправились провести уик-энд в небольшом отеле, расположенном в сельской местности возле Бэллихэка, на уэксфордском берегу реки Барроу.
Погода по-прежнему стола превосходная, а вместе с ней у всех повысилось и настроение. «А почему мы не живем здесь?» — спросила Кэти-Мей однажды, когда они втроем брели вдоль реки.
Потом девочка убежала вперед, а Крессида и Фрэнк вопросительно уставились друг на друга.
— Знаешь, как раз об этом я сейчас и думал, — заметил Фрэнк. — Здесь или в подобном месте. Нам не обязательно теперь жить в Дублине — Гил уже окончил школу, так? Если продать дом, можно будет позволить себе вполне удобный коттедж на природе.
Ответ Крессиды его разочаровал.
— Думаешь, нам удастся столько выручить за наш дом?
— Но ведь мои доходы все время растут.
— Ох, Фрэнк, конечно, растут. — Тут она наконец улыбнулась. — Это будет здорово — меня в ужас приводит мысль, что придется возвращаться в наш дом. Давай так и сделаем! Если, конечно, поблизости найдется школа для Кэти-Мей.
— Если хочешь, можем начать поиски прямо сейчас, — пустил пробный шар Фрэнк. Он надеялся, что в ужас ее приводит мысль только об их доме. — Говори, что именно ты хотела бы…
— Ты первый.
— Чтобы дом был недалеко от реки.
— В устье, — тут же вставила Крессида. — Чтобы до моря тоже было близко.
Фрэнк поднес к губам ее руку:
— Точно, так будет еще лучше, милая! — Он прижал жену к себе, и она, впервые за долгое-долгое время, отозвалась с теплотой и нежностью.
— Сад. Большой сад. Чтобы я могла заниматься травами.
— И большая кухня.
— И большая собака! — закричала Кэти-Мей. — Как Финнеган! — Финнеган, их рыжий сеттер, дожил до глубокой старости и умер накануне отъезда Крессиды в Оксфорд. — И большая-пребольшая спальня с желтыми занавесками! — Желтый был ее любимый цвет.
Крессида потрепала ее по голове. Глаза ее блестели.
— Ох, Фрэнк, милый, это будет просто отлично! Давай так и сделаем!
Он широко улыбнулся:
— Ладно, решим, что нам нужно, и тогда займемся поисками. Если не зацикливаться на конкретном графстве, у нас, видимо, будет широкий выбор. Надо еще, чтобы было недалеко до города — до магазинов, библиотеки, книжных лавок. Железнодорожная связь с Дублином тоже не помешает. Что еще? — Он взял Крессиду под руку. — Пока мы все вместе, моя дорогая, мне все равно, где именно мы поселимся. Уиклоу, Уэксфорд, Уотерфорд, Керри, Голуэй, Донегал… — Фрэнк бодро прошелся по всему побережью Ирландии, аккуратно избегая упоминать Корк, хотя мысль о нем пришла в голову обоим. — Конечно, мы всегда можем расширить наш коттедж, — добавил он задумчиво.
— О нет! Он мне нравится таким, как есть, — возразила Крессида. — Но домик в любом случае слишком неудобно расположен, чтобы там жить круглый год. — Это было так: от их коттеджа возле Каслбрайона до ближайшей школы было семь или восемь миль. Они купили его, чтобы быть рядом с семьей Фрэнка. — Думаю, мне не помешает устроиться куда-нибудь на работу, если удастся, — добавила Крессида. — Ведь Кэти будет в школе.
— Здорово, — согласился он. И взял лицо Крессиды в ладони. — Мне очень стыдно, что я был такой свиньей и обжорой, когда ты хотела работать в картинной галерее. Прости. Я иногда просыпаюсь утром, и меня аж тошнит от того, каким я был идиотом.
— Тогда было неподходящее время, милый. — Она жестко улыбнулась. — Да, я именно это и хочу сказать. Совершенно неподходящее время, когда только и думаешь, какая еще беда на тебя свалится, а тут еще отец заболел и все такое… Я рада, что все позади, — тихо добавила она. — Но рада и тому, что ухаживала за ним.
— Ты очень добрая и заботливая, Кресси. Надеюсь… — тут он замялся, осторожничая, прекрасно зная, как болезненно она реагирует на все, связанное с отцом, — что он все же выказал хоть какую-то благодарность.
Крессида пожала плечами:
— Насчет выражения благодарности отец не был силен. Я это, знаешь ли, еще и для себя делала.
— Да-да, я понимаю. У тебя есть какие-нибудь наметки насчет работы?
Крессида рассмеялась.
— Ну, только не медсестрой и санитаркой! Это точно. По горло сыта утками. Посмотрю, подумаю. Если мы уедем из Дублина… — Тут она вдруг остановилась. — Фрэнк? А как быть с Филом Макбрайдом? Он не обидится, если ты бросишь работу?
Фрэнк похлопал жену по руке:
— Ты о чем? Не иссякнет ли мое вдохновение, если я оставлю свои детективные расследования? — Он явно шутил. — За весь последний год я для Фила почти ничего не сделал, — не подумав, брякнул он и тут же, спохватившись, чуть не прикусил язык: одной из причин того, что он должен был оставаться в Дублине после того, как Гил окончил школу, была, по его утверждению, именно работа в полиции.
Возможно, это было лишь мимолетно скользнувшее по небу облачко, от которого на лицо Крессиды упала тень, но атмосфера вокруг них явно стала прохладнее. Она искоса посмотрела на мужа, но ничего не сказала. Они догнали убежавшую вперед дочь, потом нашли уединенное местечко на берегу, в устье реки, быстро и молча искупались в холодной воде. Разговора о переезде больше не возникало.
На следующий день приехал из Типперэри Муррей Магро, он попал прямо к ленчу. Потом Крессида отправилась с ним навестить Алкиону — та все еще лежала в больнице в Клонмеле. Оттуда она собиралась поехать поездом в Дублин, а потом в Оксфорд, пока Фрэнк с дочерью на несколько дней съездят в их летний коттедж. К концу следующей недели Крессида обещала вернуться домой в Дублин.
Как только она уехала, атмосфера несколько разрядилась, но Фрэнк продолжал чувствовать себя виноватым и неблагодарным хотя бы потому, что так думал. Потом они с дочерью отправились на уик-энд в Керри. По-прежнему было жарко, Кэти-Мей все время купалась и играла со своими кузенами и кузинами, которые жили в паре миль от них, пока Фрэнк безуспешно пытался придумать план следующей книги. Обычно у него не было недостатка в новых идеях, но на сей раз вдохновение явно его покинуло. Рекальдо даже решил, что это божественное возмездие за его высокомерные и хвастливые утверждения, что он способен выдумывать сюжеты независимо от своей работы в полиции. Или, что еще более вероятно, за его вранье. Так или нет, но сочинить что-то новое оказалось неожиданно трудно.
