Задав ему несколько вопросов, мисс Силвер получила примерно те же сведения, что ей сообщила мисс Брей.
Клей Мастерсон — толковый и старательный парень, но в наши дни много не заработаешь, разъезжая в поискам антиквариата.
— Все стоящие вещи уже подобрали, и приходится быть постоянно настороже, чтобы вас не одурачили. Мастерсон — тоже приятель Мойры, но она никого из них не воспринимает всерьез. Они весело проводят время, но из этого ничего не следует. Мойре нужно завести семью, а она только дурака валяет.
— Вы хотите, чтобы ваша дочь снова вышла замуж?
— Я хочу, чтобы она наконец устроила свою жизнь.
Мисс Силвер не стала развивать эту тему, переведя разговор на мистера Арнолда Брея.
— Он брат мисс Брей?
— Да. Она упоминала о нем?
— Только мельком.
Беллингдон мрачно усмехнулся.
— Вряд ли ей хотелось распространяться об Арнолде! Откровенно говоря, он — паршивая овца, какая, полагаю, есть чуть ли не в каждом семействе. Арнолд приходит, когда ему нужны деньги, и уходит, когда получает их достаточно, чтобы просуществовать какое-то время. Мне приходится его терпеть, и он этим пользуется. Но если вы подозреваете его в убийстве, то зря. У него для таких дел кишка тонка.
— А чем он занимается? — мисс Силвер интересовала прежде всего практическая сторона дела.
— Старается работать как можно меньше, — ответил Люшес Беллингдон.
Глядя на его твердый подбородок, внушительных размеров нос и властное лицо, мисс Силвер подумала, что он, возможно, недооценивает Арнолда Брея — в смысле толщины кишок. Выражение показалось ей грубым, но она заставила себя на этом не зацикливаться. Налицо куда более важный факт — нужно обладать немалой смелостью, чтобы являться в дом мистера Беллингдона в качестве незваного и нежеланного гостя, не говоря уже о том, чтобы требовать у него денег, давать которые тот ни в коей мере не обязан.
— Если бы вы спросили его самого, — продолжал Люшес, — то, полагаю, он назвал бы себя коммивояжером.
Шляется по разным местам, пытаясь всучить людям вещи, которое им не нужны и которые можно купить в любой лавке.
Мисс Силвер отметила про себя, что такой человек, как Арнолд Брей, вполне способен передать любую информацию за приличное вознаграждение. Если учесть, что Элейн Брей знала о том, что ожерелье собирались забрать из банка во вторник, и то, что ее братец Арнолд гостил в доме на прошлые выходные, то, похоже, источник утечки далеко искать не придется.
— Не хотелось бы возводить ложных обвинений в адрес мисс Брей, — кашлянув, заговорила мисс Силвер, — но она любит поговорить об окружающих ее людях и их повседневных делах. Вам не кажется возможным, что она могла упомянуть о ваших приготовлениях насчет ожерелья своему брату и что он мог кому-то это повторить? И то и другое могло произойти непреднамеренно.
— Это отпадает, — отрезал Беллингдон. — Элейн знала, что я собираюсь забрать ожерелье из банка и, возможно, слышала, что я назначил это мероприятие на вторник.
Но она не могла знать, кто будет забирать его и в какое время.
— А кто это знал?
— Управляющий банком, так как я написал ему, Хьюберт Гэррет, который должен был доставить ожерелье, а начиная с утра вторника — еще и Артур Хьюз, которому пришлось заменить Гэррета.
Мисс Силвер подняла на него глаза.
— Когда вы пришли ко мне домой и я спросила, сколько людей знало о том, что вы готовитесь забрать ожерелье, вы назвали управляющего банком, мистера Гэррета, мистера Хьюза, вашу дочь, мисс Брей и миссис Скотт.
— Они знали, что я забираю ожерелье из банка, — раздраженно отозвался Беллингдон. — Я рассказал Мойре, что Хьюберт привезет его во вторник.
— А сама она считала это конфиденциальным сообщением или таким, о котором можно говорить с друзьями и родственниками?
Он ответил печальным взглядом.
— Не думаю, что Мойра считала его строго секретным.
Вполне возможно, она упоминала об этом дома. Не могу ее порицать. Как правило, люди не ожидают, что из-за их слов кого-то могут убить.
— Когда вы рассказали ей?
— По-моему, в воскресенье.
— Мистер Арнолд Брей еще был здесь?
Беллингдон пожал квадратными плечами.
— И он, и Клей Мастерсон, и Ренники, и Уилфрид Гонт.
— А миссис Скотт?
Лицо Беллингдона пошло пятнами гнева, но он промолчал.
— Миссис Херн могла упомянуть об ожерелье любому из этих людей, — продолжала мисс Силвер. — Возможно, в присутствии кого-то из слуг. Любой из них мог повторить это, причем безо всякого умысла. Слухи ведь расходятся быстро — как круги по воде. В доме было достаточно людей, частично или почти полностью информированных — среди последних ваша дочь, окруженная друзьями и не видящая оснований полагать, почему бы не упомянуть о такой важной детали собственного бального наряда. Вполне возможно, эта информация стремительно переходила из уст в уста, покуда не достигла ушей того, кто воспользовался ею в корыстных целях. В настоящее время об этом человека нам известно только одно: убийца настолько опасался быть узнанным, что был готов на все, дабы этого избежать. Он не сомневался, что мистер Гэррет узнает его, несмотря на любую маскировку.
— Хьюберт?
— Ведь именно мистер Гэррет должен был забрать ожерелье?
— Однако убили Артура Хьюза.
— Я обратила внимание и на это. Очевидно, либо мистер Хьюз показался грабителю не менее опасным, либо преступник настолько свыкся с мыслью об убийстве, что все-таки осуществил свое первоначальное намерение, несмотря на то что жертвой оказался не мистер Гэррет.
Люшес Беллингдон покачал головой.
— В обоих случаях — лично я не вижу, чем это нам поможет.
Глава 14
Расставшись с Беллингдоном, мисс Силвер удалилась в свою комнату, где удобное кресло предоставляло идеальную возможность для отдыха и размышлений. На сей раз ее руки не были заняты. Сумка с вязаньем лежала на табурете рядом. Откинувшись на подушку, повторяющую цветастый рисунок ситцевой обивки кресла, мисс Силвер подводила итоги беседы с хозяином «Мирфилдса». Ей было ясно; все в доме были в курсе, что ожерелье забирают из банка, а значит, любой мог передать эту информацию грабителю.
Мистер Беллингдон, сначала утверждавший, что мисс Брей не было известно о его приготовлениях насчет ожерелья, потом допустил, что она знала о доставке ожерелья во вторник, но не знала ни точного времени, ни того, кто поедет в банк. На вопрос о том, кто же мог это знать, он назвал управляющего банком, Хьюберта Гэррета и Артура Хьюза, но затем признал, что и дочь тоже была осведомлена о перевозке ожерелья во вторник. Мисс Силвер не сомневалась, что все известное мисс Брей и Мойре Херн не осталось секретом для остальных, присутствовавших в доме, и следовательно, могло свободно обсуждаться. В таком случае и Хилтоны, и миссис Стабс, и миссис Доналд — жена садовника, и приходящая прислуга из деревни также могли располагать этими сведениями и выболтать их кому угодно безо всякого преступного умысла. Особенно это касается женщин — мужчины обычно хуже представляют себе, что происходит в доме, — ив первую очередь тех женщин, что живут в соседней деревне. У них безошибочное чутье на все из ряда вон выходящее, и они обожают об этом сплетничать. Люшес Беллингдон льстит себя надеждой, будто никто не знает ничего, о чем он сам бы не рассказывал, но тут он явно заблуждается. Что до его слов, будто о времени приезда в банк за ожерельем знал только он сам и Хьюберт Гэррет, то возможно, последний вовсе не считал эти сведения секретными и мог упомянуть о них, например, миссис Херн.
В этот момент в дверь деликатно постучали, и в комнату грациозно вступила миссис Скотт.
— Надеюсь, я вам не помешала? Я хотела немного поговорить с вами, если у вас найдется минутка.
Она чарующе улыбалась, вся ее повадка была само очарование, все в ней словно говорило: «Я так хочу подружиться с вами. Ведь вы же не против?» От этой легкой напряженности и чего-то неуловимого в голосе она выглядела моложе своих лет.
Получив согласие мисс Силвер, Аннабел придвинула себе кресло поменьше и села. Каждое ее движение своей естественностью и непринужденностью радовало глаз.
— Не сердитесь, прошу вас, — она подалась вперед, — но я знаю, почему вы здесь.
Мисс Силвер успела извлечь из сумки почти законченное одеяльце, разложить его на коленях и приступить к вязанию. В ответ на слова Аннабел Скотт она устремила на нее серьезный взгляд и спросила:
— Вам рассказал мистер Беллингдон?
Аннабел тряхнула гладкими черными волосами.
— Да. Но я уже и так об этом знала.
— Вот как?
— Понимаете, я знакома со Стейси Форест — на самом деле она моя очень дальняя родственница. Осенью Стейси написала мой портрет-миниатюру, я подарила его Люшесу на Рождество, и он был очень доволен, хотя ему нелегко угодить. Она хорошо рисует, не так ли?
