Вновь Джон очутился перед старой проблемой — где найти ударника? Он пошел было на фабрику, чтобы потолковать с Муром, но тот его и слушать не стал. Джон явился вечерком к его подруге — та выставила его вон.
Для Джона, Пола и Джорджа не было ничего важнее музыки. Только Стюарт, который не переоценивал свои исполнительские возможности, знал твердо, что музыка не определит его будущее. Как и прежде, его очаровывала живопись. Однако Артур Баллард редко видел Сатклиффа, еще реже он встречался с Джоном. Для Пола и Джорджа школа тоже потеряла всякую привлекательность. Для них в мире осталась только музыка.
После ухода Томми Мура «Серебряным» все труднее стало добиваться платных концертов. Довольно долго они кисли в стриптизном ресторанчике на «Upper Parliament Street». Они щипали струны без всякого настроения в то время, как Дженнис, танцовщица стриптиза, оголяла свои прелести.
Иногда после обеда они играли в «New Colony» — клубе, который принадлежал выходцу из Вест-Индии с мошенническим именем «лорд Вудбайн». Их публикой были моряки с невестами на час. Нередко между «морскими волками» возникало некоторое взаимонепонимание, которое «лорд» пресекал весьма решительно, размахивая во все стороны кухонным ножом. Ни эта атмосфера, ни десять шиллингов за выступление не стимулировали «Серебряных жуков».
Потом снова возник Аллан Вильямс, который всегда держал нос по ветру.
И счастливый случай не заставил себя ждать.
Когда однажды вечером Вильямс пришел в свою «Джакаранду», то не обнаружил музыкантов «Royal Caribbean Steel Band», которые обыкновенно «колотили там по своим бензиновым бочкам.» Агент из ФРГ завербовал их. «Серебряные жуки» охотно закрыли брешь. И у Вильямса появилась идея. Бит-групп в Ливерпуле тогда было едва ли не больше, чем слушателей. Так разве нельзя заработать кучу денег, просто продавая лучших из них в Гамбург?
Вильямс занялся подбором ансамблей для этого города. Комплексом неполноценности он не страдал, и потому представлялся шефам гамбургских клубов как «менеджер всемирно известных групп рок-н-ролла». И это произвело впечатление на Бруно Кошмидера, владельца «Кайзеровского подвала». Тот время от времени приезжал в Англию, чтобы на месте послушать некоторые группы.
Вскоре Вильямc послал в Гамбург ансамбль «Derry and the Seniors» и Тони Шеридана. Кошмидер остался ими доволен и в письме попросил прислать третью группу для другого своего клуба — «Индры».
Вильямc имел в запасе «Rory Storm and the Hurricanes», но с ними ничего не вышло. И тогда он решил рискнуть с «Жуками», отправив в Германию пробную запись. Кошмидеру они понравились. Это не пришлось по вкусу певцу «Сениорз» Дерри Уилки, который полагал, что такая «вялая» группа, как «Сильвер Битлз», разрушит уважение к ливерпульской бит-музыке.
Но поскольку в его распоряжении в тот момент не было других коллективов, Вильямc предложил Джону отправиться в Гамбург вместе со своей группой.
Если это не означало прорыв, то что же это было?
Джон легко перенес расставание с колледжем искусств.
Стюарт Сатклифф сомневался. Как раз в то время он должен был приступить к одногодичному обучению на педагога. И лишь согласие колледжа на отсрочку начала занятий позволило ему поехать в Гамбург.
Пол Маккартни как раз сдал экзамены. По воле отца ему предстояло с осени начать осваивать профессию учителя. Понятно, что Джим отпускал сына с большой неохотой. Но поскольку поездка совпала по времени с каникулами, он согласился, хотя и пребывал в надежде, что уже после нее-то Пол «образумится».
Меньше всего трудностей было у самого младшего из них, Джорджа, которому исполнилось семнадцать. И хотя его матери пришлось не по нраву, что он намерен уехать в этот греховный Гамбург, она оставила опасения при себе — Джордж был настроен очень решительно.
Тетя Мими болезненно отреагировала на эту затею. Она все еще верила, что Джон пробьется в школе искусств. Она даже запретила ему общаться с Полом и Джорджем и всячески мешала играть дома на гитаре. Все эти потуги не имели результата, поскольку Джон за ее спиной делал все, что считал правильным.
Он даже попытался передать Мими свой восторг от гамбургского трипа.
«Мими, разве это не чудесно? Я буду получать сто фунтов в неделю! Разве это не сказочно?»
Тетя находила все это ни чудесным, ни сказочным. Джону пришлось немало потрудиться, чтобы получить ее благословение на германское предприятие. Хотя он и затаил мысль: если в Гамбурге все пойдет вкривь и вкось, он опять вернется в школу искусств.
Поездка могла стать поворотным пунктом в его жизни, он это чувствовал. Впервые в жизни Джон надолго уезжал из дома, точнее сказать, от тети Мими. Он должен был работать за границей и получать там неплохие деньги, пусть и не сто фунтов, как хвастался тетке.
Синтия отнеслась к путешествию скептически.
«У группы были собственные фаны», — говорила она позднее, — «я знала, что вокруг ребят толкается много девочек. Но более ревнивой я не стала, поскольку казалась себе старше, чем они. Я была уверена в себе. А Гамбург мог принести мне, конечно, много хлопот. Это было так далеко и так надолго. Ливерпульских девочек я знала, но ситуация в Гамбурге была мне совершенно неизвестна. Там могло произойти все, что угодно».
Но Джон и его «Сильвер Битлз» все еще не могли стронуться с места. В Гамбурге им нечего было делать без ударника. Или они найдут барабанщика, или мечта о Гамбурге лопнет, как мыльный пузырь.
Тут они вспомнили о Пите Бесте, сыне хозяйки «Касбаха». Тот как раз закончил школу и вообще-то собирался стать учителем. Но его пристрастия распространялись и на музыку. Некоторое время он играл вместе с Кеном Брауном, бывшим членом «Куорримен». Пит Бест был к тому же счастливым обладателем новенькой — с иголочки — ударной установки и кокетничал с карьерой профессионального музыканта.
Джон спросил: не имеет ли он охоты вступить в «Сильвер Битлз» и поехать с ними в Гамбург? И если он не против…
Так на пути в Германию было устранено последнее препятствие.
Гамбург 1960: «Make show!»
16 августа Аллан Вильямс посадил Джона и его друзей в маленький голубой автобус. Они вычеркнули из названия группы слово «сильвер» и отныне назывались просто — «The Beatles».
На процедуре проводов была только мать Стюарта Сатклиффа.
Джон пребывал в лучшем настроении, радуясь тому, что их хотят послушать за рубежом и что сами они впервые пересекут границу.
Когда в Ньюхэйвене автобус вкатился на паром, они уже не сомневались, что впереди их ждут золотые времена.
Договор, который лежал у Джона в кармане, был подписан на период с 18 августа по 16 октября 1960 года. Он гарантировал им еженедельное жалованье в 150 фунтов. Следуя тогдашнему обменному курсу, каждый получал на руки по двести немецких марок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
