Терпеть дальше не было сил, и колдун поспешил выбраться из огня, откашливаясь от пепла и пытаясь стереть с лица сажу.
Первое, что он увидел, — толпа селян, с вёдрами и баграми спешившая к кабачку. Судя по их гневным возгласам, они поняли, что занялось не просто так, и даже нашли виновника.
Магички не было видно — значит, либо сработало, либо затаилась. Впрочем, она в любом случае не покажется: разгневанная толпа не по нраву даже архимагам.
Тяжело вздохнув, Рош задумался о путях отступления. Но бросать Гнеша не хотелось, да и вещей жалко. Они, конечно, дело наживное, но некоторые книги достались ему потом и кровью и снова разыскивать их по лавкам очень не хотелось.
Заметив колдуна, селяне притормозили, зашушукали, вопросительно посматривая на старосту. Тот, воинственно потрясая багром, вышел вперёд и категорично заявил:
— Это его дружок поджёг, тот, который к Ланеве сватался. Говори, колдун, поймал тварь, которая людей убивала? А то мы тебя мигом…
— Поймал, люди добрые, сгорела тварь, больше тревожить не будет.
Рош попятился, раздумывая, сумеет ли быстро перелезть через частокол. Ему не нравились настроения толпы.
— А пошто трактир подожгли? Кто убытки платить будет? Мало нам убивцев, так они спалить нас решили! Вяжи его, пощай под замком посидит, пока не разберёмся.
Мужики разделились: часть, взяв в помощь баб и детей, принялись тушить трактир, опасаясь, что от любого дуновения ветерка может заняться всё село, а часть стала зажимать Роша в кольцо. Тот пробовал объяснить, что трактир спалил для дела, но этим только усугубил своё положение.
И тут на сцене эффектно возник заспанный архимаг, вклинившись между загнанным в ловушку Рошем и беснующимися селянами. Он не стал вникать, в чём дело, тратить время на бесполезные увещевания, в которых так и не преуспел колдун, а предпочёл охладить пыл честной компании.
Облитые водой селяне ошарашено переглядывались, а потом, не сговариваясь, обратили свои очи на архимага. Тот благоразумно поспешил оградить себя от тесных физических контактов и спокойно, из-за прозрачной непробиваемой преграды, сообщил, что прибыл по делу, то есть чтобы помешать самосуду над безвестным героем и так, заодно, избавить их, неблагодарных, от моровых бед. Но если они не желают, если им какие-то брёвна дороже жизни, то флаг им в руки, он с коллегой уйдёт, а они будут продолжать умирать. Умирать селяне не хотели, поэтому умерили пыл и посторонились, решив отпустить Роша без наказания.
Уверившись, что в этот раз обошлось, колдун осмелел и напомнил о вознаграждении. Староста, разумеется, выплачивать его был не намерен — ввиду понесённого Падью ущерба. На это Рош ответил, что свою работу выполнил чисто, а трактир… Дыра дырой, не жалко.
Словом, препираться пришлось долго, и уже не на улице, а под крышей. Всё это время архимаг терпеливо ждал в сторонке и не вмешивался, лишь в конце намекнул, что при наличии договора старосте придётся отвечать в суде и оплатить все издержки.
Селяне собрались в кружок, зашушукались и в итоге постановили вручить колдуну гонорар — против двух магов не пойдёшь. Но Рош рано радовался, пересчитывая выданные монеты: староста елейным голосом заявил, что за трактир отвечать всё равно придётся: «Господину колдуну тоже ведь не хочется оказаться в суде?». Ему не хотелось.
Трактир принадлежал некому Микешу. Стали оглядываться, разыскивая погорельца, то тот почему-то не объявился, будто совсем не интересовался потерянным доходом. Тогда, обшарив всю Пядь, пришли к выводу, что он сгорел.
Над Рошем вновь сгущались тучи. Не желая отвечать за убийство, которого не совершал, он предложил остудить пепелище и перевернуть там всё вверх дном: найдёте труп — возмещу потерю кормильца семье.
— И как возместишь? Собой?
Сквозь кружок селян протиснулась дородная баба, чей возраст застыл на неопределённой черте между молодостью и старостью. Она с одинаковым успехом могла оказаться запоздалой девицей на выданье и почтенной матерью солидного семейства.
Чиркнула взглядом по Рошу, будто прикидывая, на что сгодится в хозяйстве.
Колдуну стало не по себе: вдруг жениться заставит? Будь трижды проклят Гнеш!
— А вы, собственно, кто?
— Сестра йенная, Олонка.
Олонка спохватилась и притворно стыдливо потупила взор. Точно девица. За что наказание-то какое?
— Вот и славно! — потёр ладони староста, обрадовавшись такому решению проблемы. Хотя деньги он с колдуна стрясти собирался. — Олонку брат содержал, так что теперь…
— Эй, притормозите, почтеннейшие! Я, безусловно, скорблю об утрате госпожи Олонки, но говорил о другой компенсации… Словом, не поискать ли сначала труп?
Олонка насупилась и недовольно топнула ногой, будто желала показать, что пришлый маг всё равно поведёт её под венец. Судя по взглядам селян, они были бы рады спихнуть это сокровище за первого встречного.
То ли притворно, то ли наигранно вздыхая, сестра предположительно сгоревшего трактирщика шла впереди всех, рядом с Рошем — правильно, чтобы на виду был, а то сбежит, — то и дело утирая слёзы кулаком. Пока селяне ворочали брёвна, она не спускала глаз с Роша, а потом решительно заявила:
— А ты ничего, я бы взяла в хозяйство. Коров лечить будешь, чирьи заговаривать. Так что покупай подарок, сватов засылай.
И, подумав, добавила:
— А я бы и в город уехала: постыло тут.
— Благодарю за оказанную честь, но я вынужден отказаться. Безусловно, вы найдёте себе куда лучшего жениха, чем я…
— Э, нет, не отвертишься! Ты Микеша сжёг — теперь отвечай. Кто мне теперь дрова рубить будет, кто на ярмарке ленты купит? Да и самой мужик нужон, зимой теплее.
— Так тебя брат ещё и грел? — не глядя, хмуро переспросил Рош. Попал из огня да в полымя!
— Как язык-то повернулся, нечестивец! Брат ведь! А ты… Ничего. Я откормлю, в теле будешь. Знаешь, какие пирожки пеку — пальчики оближешь! Только…эээ…у тебя хвост по ночам не отрастает?
— А должен?
— Ты же колдун…
Рош промолчал. Поймал сочувственный взгляд архимага, покосился на предполагаемую будущую супругу. Что ж, варианта два: сбежать, либо свыкнуться и попытаться найти в Олонке что-то хорошее. Готовит отлично, пышет здоровьем, непритязательная в быту — на этом, пожалуй, всё. Маловато для счастливой супружеской жизни.
— Нашли! — донёсся тонкий мальчишечий голосок. Только вот не с пепелища.
Архимаг первым оказался возле кустов, на которые указывал испуганный мальчонка, осветил их, цокнув языком, обернулся к Рошу и подмигнул:
— Отменяется ваша свадьба, загрызли беднягу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
