— Полная луна почти в зените, — проговорил стоявший в нескольких шагах Арлекин. — Если мы хотим уничтожить ворота, то лучше всего поторопиться.
— Я возьму твой меч, — стандиец помог Элене подняться.
— Нет, я сама… — она высвободилась, утирая слезы.
Проглотив комок в горле, ведьма приблизилась к телу.
Взялась за рукоять с изображением розы, измаранную в крови меняющего обличья. Торн отвернулась, не в силах смотреть на это. Сжав пальцы, Элена потянула меч, и он высвободился с такой же легкостью, с какой проткнул ее друзей. Едва клинок вышел полностью из раны, тело расплылось, будто бы только сталь удерживала его в неизменной форме. Мертвый си’лура растекся рыжеватой слизью, которая растеклась по серебряной глади, разделившись напополам у коленей испуганно отпрянувшей Торн. Оба потока двигались сами по себе, собираясь в округлые горки, которые подернулись рябью и сложились в две лежащие фигуры. Постепенно они приобретали отличительные черты — крупный темный волк и человек.
— Могвид и Фардейл, — произнес Эр’рил. — Наконец-то они обрели свободу.
Тол’чак печально покачал головой.
Торн опустилась рядом со своим любимым и медленно провела пальцами по щеке. От ее прикосновения волк внезапно вздохнул глубоко, а затем встрепенулся, будто разбуженный. От неожиданности все отпрыгнули. Даже Торн.
Она неуверенно спросила поднимающегося на ноги волка:
— Ф-фардейл?
Зверь поднял голову, обратив пылающие янтарным светом глаза к женщине-си’лура. Ее ресницы удивленно дрогнули, и с радостным всхлипыванием Торн обхватила волка за шею.
— Думаю, это означает «да», — заметил Арлекин.
Рядом с ними сел Могвид, протирая глаза.
— Ч-что произошло? — спросил он.
— Вы живы! — воскликнул Тол’чак, поднимая его на ноги.
Могвид рассматривал свои руки, удивленный не меньше, чем остальные. Потрогал грудь, шею.
— Я исцелился… Но каким образом?
— Тень Осоки предназначен для того, чтобы разрушать заклинания, — пояснил Эр’рил, указывая на меч в дрожащих пальцах Элены. — Готов биться об заклад, его прикосновение разорвало то, что связывало вас воедино.
— Духовный Корень сказал, что мы должны взять меч и отыскать вас, — напомнила Торн.
— Так, значит, дело в мече? — Могвид посмотрел на брата. — Получается, мы могли освободиться в любой миг?
Элена посмотрела на серебряный вихрь, вспоминая пойманные здесь души каменных гоблинов.
— Я полагаю, что подобное чудо могло случиться только здесь. Вы умирали, но вашим душам не удалось уйти за черту. Слияние стихийных потоков удерживало вас, пока не рассоединились тела.
— Так или иначе, мы опять можем становиться волком или человеком, — сказал Могвид, поднимая руку, вдоль которой вырос густой мех. — Без всяких ограничений.
Фардейл перешел от облика волка к наполовину человеческому и обнял Торн, а потом повернулся к брату.
— Могвид.
Тот вздохнул тяжело и, опустив голову, пробормотал:
— Я знаю…
Но Фардейл попросту обнял его.
— Ты нас освободил! — Элена заметила крайнее удивление, промелькнувшее по лицу его близнеца. А Фардейл тем временем выпрямился, удерживая ладонь на плече брата. — Спасибо тебе!
Потрясение не исчезало с лица Могвида. Элена улыбнулась, подозревая, что за свою жизнь он получил не так много благодарностей, держась в тени своего отважного брата.
— Луна, — напомнил им Арлекин.
Ведьма повернулась к вратам виверна. Черная птица сидела, нахохлившись, глубоко запустив когти в постамент из эбенового камня. Ее рубиновые глаза сияли в обрамлении черных встопорщенных перьев. Виверн раскинул крылья, будто намереваясь атаковать. Вот оно — последнее препятствие.
— Если меч сумел разрушить заклинание, связывавшее близнецов, — Эр’рил опустил ладонь ей на плечо, — то будем надеяться, что и врата Вейра не устоят.
Элена кивнула. Если они добьются успеха, освободив Чи, то Темный Властелин лишится источника магии. В ее душе затеплилась надежда — странное ощущение после долгих зим отчаяния.
— Тогда начнем, — сказала она.
Даже если она лишится меча, то не прольет ни слезинки, запомнив навсегда ту легкость, с которой клинок скользил между ребрами Могвида. После этой ночи она не хотела иметь ничего общего с оружием крови.
Вместе с Эр’рилом они осторожно подошли к изваянию, сохранявшему неподвижность. Элена провела вначале одной ладонью, потом второй вдоль лезвия меча. Хлынула кровь.
Оглянувшись на спутников, ведьма сжала губы и повернулась к вратам. Над головой виверна диск луны почти полностью заполнил дыру в своде пещеры. Времени на раздумья не оставалось. Шагнув вперед, она сжала двумя окровавленными ладонями рукоять. И тут же почувствовала связь со сталью, возросшую уверенность и прилив магических сил.
— Когда будешь готова, — подсказал Эр’рил.
Улыбнувшись, она вонзила клинок в грудь чудовищной птицы. Она ждала, что острие лязгнет о камень или лопнет от удара, но меч вошел в эбеновый камень, будто в туман. Ответ не заставил себя долго ждать. Виверн с криком проснулся. Длинная шея выгнулась, захлопали огромные крылья.
— Элена! — предупредил Эр’рил, но она уже погрузила меч по самую крестовину.
Благодаря связи с оружием она почувствовала Вейр по ту сторону врат во всем его бескрайнем безумии. Она ощущала, как стихийная сущность клинка изливается в Вейр, его магия высасывалась без остатка.
Тень Осоки исчез, но Элена не отпускала рукоять, прижимая ее к груди каменной птицы. Ведь этот клинок состоял не только из стали, но и из ее крови тоже, не только из стихийной магии, но и из ее собственной магии. Но Вейр не желал вбирать ее силу. Источником ее магии была Чо, а Вейра — Чи. Два родственных, но противоположных начала яростно боролись.
Ведьма держалась изо всех сил. Стихийная сталь пронзила камень, позволив ее крови получить доступ к Вейру. Она чувствовала, как противоборствующие силы сцепились в сердце виверна. Их сражение приносило черному крылатому изваянию непереносимую муку. Птица кричала не смолкая. Била крыльями, но не могла взлететь. Ее поставили здесь, привязав к серебряному озеру, дожидаться восхода луны. Но эбеновая скульптура пыталась освободиться, стряхнуть волшебницу.
— Элена! — закричал Эр’рил.
Краем глаза ведьма видела, как удар каменного крыла сбил стандийца с ног, он заскользил по серебряной глади.
Но она, несмотря ни на что, цеплялась обеими ладонями за рукоять, раскачиваясь в разные стороны. Она не имела права проиграть. Все больше и больше собственной крови вливала Элена через оружие в Вейр. Виверн корчился. Его рубиновые глаза разгорелись ослепительным пламенем. Крючковатый клюв опустился, желая разорвать ведьму.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
