Ночью по бугристым, тряским белым дорогам, без огней, командиры едут в штаб армии. У деревенской школы останавливаются их дребезжащие, обшарпанные «Бьюики» и «Крайслеры». Сонный часовой, – в левой руке винтовка, в правой – веер. В низенькой грязной комнате на школьных скамьях разостланы карты. На столе стоит термос. Но никто им не пользуется. Генералы и полковники по очереди берут поррон и по-испански поднимают над головой, чтобы струйка воды текла прямо в горло.
Все устали, – да и обсуждать нечего. Основное задание на завтра – во что бы то ни стало взять Бельчите, и взять так, чтобы ни один фашистский солдат не прорвался, ни один не ушел.
4 сентября
Утром 2 сентября сопротивление Бельчите резко повысилось. Приток перебежчиков от фашистов сразу прекратился. Перешел ночью только один сержант. Он показал, что после сброса фашистской авиацией продовольствия, снарядов и патронов гарнизон решил держаться до конца. Мятежники минировали улицы, дома, намерены оборонять дом за домом. Если, считают они, можно будет продержаться хоть три дня, то и это может спасти город. В испанской истории Бельчите осаждался три раза и три раза выдерживал осаду.
Один из мешков, которые бросали с «Юнкерсов», упал на республиканские позиции. В нем оказались запасные части к 75-миллиметровой пушке.
Фашистское командование и в самом деле бросило большие силы на помощь Бельчите. В районе Медиана появилась сильная колонна с артиллерией и танками. От ее ударов начали отходить стоявшие у Медианы несколько слабеньких частей республиканцев. Создалась острая угроза дороге Медиана – Бельчите.
Второго сентября, продвигаясь буквально шаг за шагом, передовые роты заняли окраину города, фабрику рисовой муки, вышли с кладбища к семинарии. Мятежники отвечают очень метким пулеметным огнем, ручными гранатами; одна их батарея стреляет по окрестностям. Командир дивизии генерал Вальтер приказывает перевезти орудия с обратных скатов гор и начать стрельбу с открытых позиций на дистанцию полкилометра. С огромным ожесточением бой продолжается целые сутки. Потери очень велики у обеих сторон.
Но вчера к пяти часам вечера сопротивление фашистов было окончательно сломлено. Из развалин домов, замирая, трещат отдельные выстрелы. В город вливаются пехота, броневики, санитарные кареты. Поздно ночью начинает работать республиканская комендатура, начинается сдача и сбор оружия.
Ведут пленного офицера-попа с револьвером у пояса, ведут группу мавров, доказывающих на ходу, что они не пленные, а перебежчики.
Удар на Медиану тем временем развивается. Здесь, в Бельчите, уже слышен орудийный грохот. Наступают две фашистские дивизии. Вчера в Сарагосу прибыла третья – итальянская дивизия «Черные стрелы». Все это направлено сюда для контрудара и спасения фашистского городка. Но поздно! Бельчите взят. Эта пусть небольшая, но трудно доставшаяся победа ободряет республиканские войска.
Ночь начинает простреливаться яркими зарницами. Никогда я не видел таких белых, ослепительных, как вспышки магния, и длительных молний – все кажется, что это новые осветительные ракеты, новый военный маневр врага. Глухие раскаты грома тоже неправдоподобны. Это скорее удары очень больших, пятисоткилограммовых бомб или снарядов калибра 203 миллиметра. Под конец все-таки дождь, первый в этом году дождь, начинает сначала слабо, потом все сильнее кропить эту насквозь сухую, грубую, орошенную пока только кровью арагонскую землю.
7 сентября
Вчера и сегодня на арагонском фронте относительное затишье. Фашисты заняты подготовкой большого удара в ответ на республиканское наступление. Подходят их резервы, собирается авиация, артиллерия. Республиканцы закрепляются на завоеванных позициях, роют окопы, приводят в порядок оружие. Схватка будет серьезная. Франко, по-видимому, захочет вернуть себе Бельчите, Кинто, Медиану и всю отнятую у него вдоль реки Эбро полосу. Если он этого не сделает, то, несомненно, следующим шагом республиканцев будет нападение на самую Сарагосу.
Возможно и то, что мятежники не станут сейчас развивать больших действий, предпочтя ограничиться здесь, в Арагоне, упорной обороной. Много данных говорит за то, что фашистское командование высвободит свои основные силы, занятые до сих пор на севере, и приступит к большим операциям на теруэльском фронте (чтобы создать угрозу Валенсии) и на центральном фронте. В своей речи в Палермо Муссолини многозначительно заявил, что Мадрид не был до сих пор взят потому, что не был по-настоящему атакован.
Итальянский диктатор оклеветал своего испанского приказчика. Франко положил на подступах к Мадриду уже около ста тысяч человек, тысяч двенадцать полегло на гвадалахарской дороге. Наступательные операции были очень решительными, в них участвовала мощная военная техника. Но что, по-видимому, верно в словах Муссолини – это намерение итало-германских интервентов повторить атаку на Мадрид сразу с нескольких сторон, большой массой итало-германских и местных войск, предварительно создав угрозу путям сообщения Мадрида с Валенсией. К такой новой попытке республиканская армия центрального фронта готовится.
Операция на Эбро – серьезный успех республиканской армии. Он ободрил войска. Но на фоне этого успеха еще обиднее недостатки армии, не будь которых – Сарагоса была бы уже взята. Имея прекрасных, храбрых, выносливых и преданных солдат, офицерский состав все еще не стоит на высоте. Неорганизованность, медлительность, неумение управлять боем дают себя чувствовать на каждом шагу. Особенно медлительность.
Операция была начата со всей необходимой внезапностью. Начало ее застало фашистов почти врасплох и с малыми силами. Медлительность и нерешительность республиканцев в развитии успеха дали мятежникам возможность подбросить резервы и этим уменьшили результаты наступления.
С другой стороны, операция в Арагоне принесла большую пользу частям этого совсем было затихшего фронта. Каталонские дивизии сейчас, во взаимодействии с прибывшими сюда войсками других фронтов, убедились в возможности наступать, получили вкус и желание драться и атаковать.
9 сентября
Фашисты-пленные, взятые в Кинто, рассказали, что ими командовали в качестве помощников начальника укрепленного района два русских царских офицера – один капитан и один генерал. Генерал был маленький, лысый и злой. Он был артиллерист и некогда у русского Франко командовал всеми бронепоездами.
Капитан будто бы был тяжело ранен и умер еще до взятия Кинто. Генерал же исчез перед последним штурмом. Больше пленные ничего не могли сообщить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
