не только техническое. Университет курировали западные научные учреждения, а Политехнический институт достался советским экспертам. (Интересно, что Хафизулла Амин, совершивший первый коммунистический переворот в 1978 году и расстрелявший Дауда и всю его семью, получил образование у американских профессоров Кабульского университета, а один из самых видных в будущем вождей моджахедов, Ахмад-шах Масуд, учился у советских профессоров Политехнического института.) Магнус и Наби приводят убедительный пример того, насколько серьезным было проникновение коммунистов в самое «нутро» даудовского истеблишмента. В 1975 году Дауд побывал в гостях у шаха Ирана, который убедил его примириться с диктатором Пакистана перед лицом советской угрозы и пообещал широкую экономическую помощь. На обратном пути Дауд выступил с очень удачной публичной речью в Герате, в которой резко раскритиковал подрывную деятельность коммунистов и заявил о необходимости решительной борьбы с их проникновением. Выступление было заснято на кинопленку, и Дауд поручил своему штабу размножить ее, чтобы довести ее содержание до всего народа. Но когда на следующее утро он потребовал фильм для проверки и редактирования, технический работник, обучавшийся в Советском Союзе, принес пустой фильм, оправдываясь, что якобы местной технике часто не удается проявление и распечатка американских фильмов[4]. Примирение с Пакистаном и изгнание из правительственного аппарата коммунистов в 1975 году явилось, по-видимому, сигналом к коммунистическому перевороту с одобрения Москвы. Согласно Магнусу и Наби во время официального визита Захир-шаха в Москву в 1971 году Брежнев в личной встрече с королем (без свидетелей) уговаривал его войти в коалицию с Советским Союзом и Индией против Пакистана, за что обещал вернуть весь пакистанский Пуштунистан Афганистану. Все, что требовалось от короля, это разрешить транзит советских войск через страну. Король отказал Брежневу, заявив, что никогда не согласится на какое-либо участие
607
в войне против мусульманского государства[5]. Если эти сведения верны, то не в этом ли причина советского вторжения в Афганистан в 1979 году? В значительной степени моджахедское[6] сопротивление стало причиной неудачи Советского Союза превратить Афганистан в свой военный плацдарм.
Несмотря на то, что, еще будучи премьер-министром при короле Захир-шахе, Дауд начал давать отпор коммунистам, отправив в тюрьму бывшего в добрых отношениях с королем (!) главу коммунистической фракции «Парчам» Кармаля, а Тараки (главу коммунистической фракции «Халк») прогнал с государственной службы (что не помешало последнему продолжать работать переводчиком в Американской информационной службе), даудовский переворот 1973 года был совершен при прямом участии и поддержке коммунистов — местных и из Москвы, рассчитывавшей на поддержку Даудом антипакистанской линии. Однако в 1975 году он убедился в глубоком проникновении коммунистов в структуры власти и начал с ними борьбу, одновременно налаживая контакты с лидерами мусульманских стран, в том числе, и с главой Пакистана Бхуто. Известных деятелей «Парчама» он гонит с государственных постов. Решив наконец легализовать свой переворот, Дауд в 1977 году созывает лою-джиргу для утверждения полусоциалистической однопартийной конституции, но не допускает к этому процессу коммунистов. В апреле 1977 года во время официального визита в Москву большой правительственной делегации во главе с Даудом между ним и Брежневым произошла острая стычка из-за требования Брежнева изгнать из страны американцев и прочих натовских работников. Дауд резко ответил, что он не допустит диктата со стороны Советского Союза: «Афганистан останется бедным, если это необходимо, но свободным в своих действиях и решениях»[7].
608
Это была его лебединая песня. По требованию Москвы летом 1977 года произошел объединительный съезд обеих фракций НДПА. Нур Магомет Тараки стал секретарем партии, Бабрак Кармаль — секретарем ее ЦК. Хафизулла Амин — главой отдела по работе с армией[8].
Исламизм, моджахеды и коммунизм в Афганистане
Захват власти Даудом был нелегитимным и, поскольку он был модернистом, проводившим реформы секулярного направления, у него не могло быть опоры в традиционных и исламистских слоях. Свергнув прогрессивного короля, он не мог опереться и на круги реформаторов, окружавших короля. Так он попал в силки коммунистов. Вся служба государственной безопасности была в руках у парчамской фракции НДПА, которая развернула в стране террор против бывших королевских государственных деятелей, а также вообще против и «западников», и исламистов, которые предупреждали Дауда об опасном коммунистическом окружении и предлагали ему союз для совместной борьбы против коммунистов. Дауд их предложения не принял. Наоборот, будучи дезинформирован «Парчамом» об их якобы заговорах против него, Дауд развернул подлинный террор против исламистов. Когда уже было поздно, он, по-видимому, понял, что коммунистическая петля затягивается вокруг его шеи, и предпринял решительные действия против коммунистов. 17 апреля 1978 года был убит главный теоретик Парчамской фракции НДПА, а в ночь на 26 апреля была произведена облава на коммунистических деятелей, и все пойманные отправлены в тюрьму. Всем им грозила смертная казнь. Поэтому коммунисты, находившиеся на свободе, не медля ни минуты, произвели так называемый Саурский переворот (Саур — апрель), 27 апреля. Два старших офицера, имевших за плечами опыт переворота 1973 года, повели танки на Министерство обороны и на авиационную базу, где сдавшиеся на милость победителей летчики были тут же расстреляны.
609
Последний бой завязался между заговорщиками и гарнизоном президентского дворца.
Обстрел дворца из танков и бомбежки с воздуха закончили дело к утру 28 апреля. Дауд, его брат и все члены их семей в составе 18 человек были убиты. Жесткий и жестокий режим Дауда особой популярностью не пользовался, так что переворот был принят довольно спокойно. Во главе переворота и новой Афганской Народной Республики встал Хафисбулла Амин из фракции «Халк» (поскольку объединение обеих фракций в одну партию осталось только на бумаге), хотя формально он занимал лишь несколько министерских постов, а позднее был премьер-министром и называл себя учеником Тарака[9], а последнего не только своим учителем, но и Великим Учителем всего афганского народа. Это, однако, не помешало ему убить этого самого Учителя 16 сентября 1979 года. Режим Амина был чудовищно кровавым даже по афганским меркам. Энтони Хайман приводит такие данные, как закапывание сотен политзаключенных живьем в ямах, выкапываемых рядом с тюрьмой бульдозерами, в которых связанных по рукам и ногам заключенных тут же засыпали землей и утрамбовывали теми же бульдозерами. В тюрьмы отправлялись целые семьи, где одни расстреливались, другие быстро умирали от голода, пыток и эпидемий. Только в одной главной тюрьме Кабула за три месяца погибло 12 тысяч заключенных[10]. Однако, убив Тараки в сентябре 1979 года и объявив, что смерть была вызвана болезнью, он тут же косвенно свалил свой террор на покойника, произнеся несколько
