голова шла кругом. «Но для начала, — мрачно подумал Гэри, — этот ленивый мудила должен заглотить наживку». Задуманный спектакль застрял на уровне первого акта. До того момента, как он торжественно пустит детектива в расход, нужно как следует встряхнуть его жалкую унылую жизнь. Так как же все-таки затащить Джексона, визжащего и отбивающегося руками и ногами, обратно в игру?
10
Джексон встал, прошел в кухню, открыл кран, умылся, налил полный стакан воды и залпом осушил.
Вернувшись к лэптопу, щелкнул мышкой, открывая видеоролик, снятый внутри дома. Он искал не только какие-то улики. Он искал ошибки — какой-то промах, который выдаст Неона.
Серийные убийцы часто забирают что-нибудь у жертв на память. Волосы, кожа, кольца, бусы — вот самые популярные сувениры. За Неоном такого вроде не водилось, но он вполне мог присвоить и какого-то иного рода трофеи, чтобы вновь оживить те жуткие моменты и попускать слюни над последним вздохом умирающей в его руках Полли.
Джексон содрогнулся, перебарывая тошноту, и выглянул в окно. День превращался в вечер, быстро подступающая ночь расцветилась огнями. Чуть больше чем через час все будет кончено. Это последнее предсмертное деяние поможет ему доказать себе, что он сделал все, что мог, и ни на что большее уже не способен.
Запись начиналась в прихожей, после чего камера прошлась по всему второму этажу. В подробностях, заглядывая во все уголки и закоулки, показала гостиную, кухню, кладовку и гардероб. Джексон двигался вслед за оператором-криминалистом. Выселенный из собственного дома после убийства, он довольно давно в нем не был. Глядя на вроде бы хорошо знакомое и родное место сквозь бесстрастный объектив, Мэтт испытал какое-то странное чувство. Попытался стряхнуть его и сосредоточиться. Интуитивно он чувствовал, что Неон выбрал Полли не случайно, что у него к ней явно было что-то личное и это «что-то» стало не только побудительным мотивом для убийства, но и источником извращенного наслаждения.
Как и сам Джексон, Полли была по натуре своей человеком опрятным, а в дизайне интерьера предпочитала чуть ли не полный минимализм. Картинок на стенах было совсем немного. Одну большую фотографию, на которой они были изображены вместе, он снял сразу же, как только ему разрешили — просто не мог больше на нее смотреть. Ни один из них не был скопидомом, ко всяким украшениям и безделушкам оба относились совершенно равнодушно. В этом смысле Полли мало напоминала большинство женщин. Конечно, у нее были какие-то любимые мелочи, но те же драгоценности ее ничуть не трогали. Во всяком случае, в ходе одного из допросов Броун уже убедился, что никакие ценности из дома не украдены. Равно как ее одежда и белье — насколько Джексон мог судить, все лежало в точности там, где она оставила. Единственной слабостью Полли были книги: в твердых и мягких обложках, новые, старые… В отпуск она всегда брала с собой «Киндл»[54]. Ее вкусы, как и в случае с музыкой, были самыми разнообразными, хотя детективы и триллеры она недолюбливала. Говорила, что ей этого и дома хватает. Сердце Джексона сжалось — да чего же печальная ирония! В отличие от нее, сам он предпочитал в свободное время только такого рода чтиво, обычно научную фантастику — возможность укрыться в ином мире, иной реальности. Ее коллекция кулинарных книг стояла в кухне на полке рядом с плитой. Всматриваясь в экран, Джексон внимательно ее изучил. Найджела, Гордон и Джейми[55] по-прежнему улыбались во всю ширь с глянцевых обложек. В книжных шкафах в холле и гостиной, насколько он видел, не было пустых промежутков. А вообще, заметил бы он, если б одна из книг пропала? Да и на черта Неону какая-то литература в любом случае? «Ты уже не знаешь, за что еще ухватиться», — уныло сказал он сам себе.
Камера передвинулась на второй этаж. Упорно игнорируя кровать, с которой теперь были сняты простыни и матрасы, Джексон нацелился взглядом на собрание книг, которые Полли читала перед сном. Вроде все как было. Детские книги, купленные для детей, которых у них теперь никогда не будет, предназначались для гостевой комнаты, где, как они надеялись, когда-нибудь разместится их сын или дочь. Надеялись и на то, что получится переехать в дом попросторней. Надеялись состариться вместе. Надеялись поймать убийцу. Много у них было надежд, и теперь все они пошли прахом…
Последовав за оператором-криминалистом в гостевую комнату, Джексон вдруг неожиданно кое-что вспомнил. Гордостью и отрадой Полли была настоящая библиографическая редкость — первое издание одной из детских книг Роалда Даля[56], напечатанное в США. Джексон в свое время специально искал его, чтобы подарить ей на Рождество. Не могло ли оно привлечь интерес Неона?
Джексон присмотрелся к полкам. Сердце разочарованно пропустило удар — рано обрадовался. Вон она, на почетном месте, стоит себе целая и невредимая.
Расстроенно отрывая взгляд от экрана, он вдруг мельком уловил незнакомый корешок. Сразу же отмотал запись назад, поставил на паузу и наклонил голову, чтобы было удобней прочесть заглавие: «Из Лас-Вегаса с любовью». Фамилия автора звучала так, словно ее составили сразу из нескольких языков.
— Лас-Вегас, — повторил вслух Мэтт. Царство игровых автоматов, казино, ломбардов и отелей, рай для девочек по вызову и мошенников, игроманов и воров, пьяниц и убийц. Холодный трепет, известный только детективам по расследованию убийств, пробежал по телу: Лас-Вегас — это еще и цитадель Неона! Этот вид рекламы практически родился здесь.
Человек, убивший его жену, ничего не взял. Он кое-что оставил.
«Намеренно», — подумал Джексон, протягивая руку за кожаной курткой.
Быстро бросив взгляд на часы, минутная стрелка на которых неумолимо подползала к четверти десятого, он пулей вылетел из здания и бросился к подземной парковке. Через несколько минут его «Мини Купер» уже мчался прочь из центра в сторону окраины города. В это время, учитывая пробки и идиотские ограничения скорости, ехать ему как минимум минут тридцать пять. В результате до крайнего срока оставалось меньше десяти минут. До его собственного крайнего срока.
11
Сглотнув перехвативший горло комок, Джексон бросил последний взгляд на разворачивающуюся перед ним ночную жизнь. Огни десятков ночных клубов и баров разливались по тротуарам, предъявляя свои права на улицы. Интересно, нет ли сейчас где-нибудь среди них Неона, рыскающего в толпе, подкрадывающегося к добыче, планирующего свое очередное представление?
Центр города представлял собой бутылочное горлышко. Все светофоры ополчились против него. Под тиканье невидимых часов он наконец вдавил педаль в пол, едва оказавшись на свободном пространстве, и,
