– Так, а вы, Типпертон, уберите со стола, пока тарелки не полетели нам в голову.
– Да, сэр!
– А теперь вернемся к приятной части нашего совместного времяпрепровождения, – Таггарт поднялся из-за стола, несмотря на качку, крепко держась на ногах, и направился в угол каюты за перегородку, откуда вернулся с тремя бутылками вина в руках.
– Я в Портсмуте купил себе целый ящик этого самого зелья, у меня к нему слабость.
Он поставил бутылки в глубокие гнезда специально для этого выпиленные в деревянной подставке, и подождал, пока со стола уберут все лишнее и наполнят бокалы. Справедливости ради надо сказать, что Типпертон был медлительнее улитки.
– Я пью за вас, джентльмены, и за удачу нашего предприятия. Пусть в будущем году под наши пушки попадут самые жирные доны.
Море, словно желая дать ответ, так приподняло, а потом опустило корабль, что все предметы в каюте, которые не были прибиты или прочно привязаны, полетели на пол. Но Таггарт, как ни качало, продолжал сжимать в руке бокал.
– Наверху пока все в порядке, сэр, – появился на пороге Джон Фокс. По его просмоленному плащу стекала вода. Он снял его, отряхнул и передал Типпертону.
– Благодарю, Джон. Налейте себе вина, мы уже...
Что Фокс и сделал, а затем сел к столу, пошире расставив ноги, чтобы удерживать равновесие при качке.
– Немного штормит, сэр. Однако «Фалькон» держится молодцом.
– Вот и хорошо. Держаться как следует – это главное. Я очень хорошо помню один шторм, когда мы чуть не погибли вместе с кораблем. Это было лет двадцать назад, если не больше. Единственный, кто со мной ходит с тех пор, это вы, Джон. Помните тот случай?
– Как не помнить, сэр, – первый офицер глотнул вина и устроился на своем стуле поудобнее, – это был мой первый выход в море и первый шторм. Я по сей день все помню до мелочей, даже как эта леди рожала.
– Да, странный был рейс. Что-то с самого начала не заладилось. Это и не удивительно, если учесть, что на борту у нас была женщина, имя которой никто не знал. Только один лорд, на попечении которого она находилась, знал, кто она такая. Короче говоря, ребенок все-таки на свет появился – если я не ошибаюсь, с помощью нашего вечно подвыпившего доктора Уайтбрэда (мир его праху) и настоящего дракона в лице английской акушерки. Ну да, а потом, когда мы пришли в Виго, эта леди таинственным образом пропала с судна. Да так, что никто ничего и не заметил... Лорд заклинал меня: «Капитан Таггарт!..»
– Капитан! Подождите, сэр, я... – у Витуса словно пелена с глаз упала. – Это имя недаром показалось ему знакомым. Таггарт – ведь так звали капитана, о котором упоминал Лум той ночью, когда им в «Инглез» подсыпали какой-то дряни в выпивку. – Не знали ли вы, случайно, человека по фамилии Лум?
– Лум... Лум? Гордон Лум?!
– Да сэр, – Витус затаил дыхание.
Таггарт поставил бокал на стол.
– Конечно, я знаю Гордона Лума. Крепкий такой парень. И моряк первостатейный. И всегда трет пальцем свой плащ. Лум был с нами в ту страшную ночь. Он служил мастером по парусам на «Тандебёрде» – так мою тогдашнюю посудину звали. Господи, когда я вспоминаю, какие у нее были паруса и как их изорвал ветер!.. А почему, вы спросили, кирургик?
– А может быть так, что этот Гордон Лум тоже ходит по торговому делу в Карибское море?
– Вполне возможно. Мне приходилось слышать, что у него теперь свой галеон.
Таггарт с интересом посмотрел на Витуса:
– А теперь давайте, выкладывайте, откуда вы знаете Лума?
– Мы познакомились в одной харчевне в Сантандере, она называется «Эль Инглес», сэр. Там он и рассказал нам с Магистром о той штормовой ночи. И он тоже упоминал о неизвестной леди. И он, точно так же, как и вы, сказал, что она сошла с корабля в испанском порту Виго, а потом бесследно исчезла. Вам что-нибудь еще известно об этой леди, сэр?
Таггарт покачал головой.
– Нет, к сожалению. Лорд, вернувшийся вместе с нами в Англию, был «разговорчив», как улитка.
Он повернулся к своему первому офицеру.
– Или вам известно больше моего?
Великан развел руками.
– Встречный вопрос, кирургик. Почему эта леди вас так заинтересовала?
– Не исключено, что это моя мать.
– Она... ваша мать?! Клянусь всеми чертями!.. Как это понимать? – Таггарт сделал большой глоток вина.
– Я в этом совсем не уверен, – повысил голос Витус, потому что все вдруг заговорили. – А почему я так считаю, это длинная история. Она начинается с того, что меня в детстве подкинули...
Он целый час рассказывал обо всем, что с ним случилось. Кое-что с подробностями, а кое о чем упоминал вскользь. А о том, как и почему оказался в тюрьме, вообще умолчал. Коротышка был благодарен ему за это. Когда Витус закончил, поначалу воцарилась тишина. Потом Таггарт встал, усмехнулся, заковылял на своих кривых ногах за перегородку и вернулся оттуда с очередными тремя бутылками рейнвейнского.
– Повивальная вода! Выпьем за то, что вы, возможно, родились на корабле, которым командовал я.
Он передал бутылки Типпертону, чтобы тот открыл их.
– Но одного я так до конца и не понял. Что заставляет вас думать, будто эта женщина могла быть вашей матерью?
– Согласен, сэр, это не больше чем предположение, – голос Витуса задрожал. Чем больше он рассказывал о своем прошлом, тем больше он нервничал. – Два довода в пользу этого: во-первых, капитан Лум рассказал нам, что перед исчезновением этой леди в Виго в ее руках видели красный сверток. Цвет пеленок совпадает с цветом той камчатой ткани, которую я, покинув Камподиос, ношу на своем теле. Это самая дорогая для меня вещь, с которой я с тех пор не расставался ни на час.
– Успокойтесь, выпейте, – в голосе Таггарта появились отцовские нотки. – Будем здоровы!
– Будем здоровы! Как нам известно, эта леди удалилась из города. Вполне возможно, в восточном направлении, так что в один прекрасный день она могла оказаться поблизости от Камподиоса.
– Это и есть второй довод?
– Хотя довод шаток, вынужден признать...
– Ну, тогда у меня есть третий. Вы только что рассказали нам, что вас нашли 9 марта 1556 года вблизи монастыря. Этот день вы считаете днем своего рождения. Строго говоря, родились вы, конечно, раньше. Может быть, на месяц-полтора. Насколько я помню, мы вышли из Портсмута в конце января пятьдесят шестого года. Если я в своих расчетах не ошибаюсь, вы должны были родиться через несколько дней после этого. Ну, может быть, в первых числах февраля. После той штормовой ночи нам потребовалось никак не меньше недели, чтобы сильно потрепанным добраться до Виго. Учитывая все это, у вашей матери, если это действительно была она, оставалось где-то три-четыре недели, чтобы оказаться неподалеку от монастыря. По времени, я думаю, все сходится.
