Но Виталий, не слушая его и глядя туда, где валялся Алексей, мрачно качал головой каким-то своим мыслям.
* * *
Кашляя, всхлипывая, она мчалась по коридору, не разбирая дороги. Скорее в ванную, скорее под душ — смыть с себя эту гадость, эту вонь, смыть ее со своих прекрасных волос. Господи, и ведь все видели — все видели! Какая мерзость! Где ее ванная — прекрасная ванная, наполненная волнами и морским светом, с теплыми ароматами и зеркалами, из которых никто, никто не посмотрит на нее теми жуткими глазами, которые никак не могут принадлежать ей. И она не галлюцинация! Суханова дура — просто дура, сумасшедшая официантка, ей место в дурдоме!
Марина толкнула дверь в ванную, одновременно щелкнув выключателем, вбежала внутрь и захлопнула за собой дверь, надежно заперев замок. Как хорошо, что Жора успел починить дверь до того, как… Жестокие мысли, зато вполне практичные.
Убрав пальцы с пуговки замка, она сморщила нос — в ванной висел густой тяжелый запах ландышей и еще каких-то цветов — какой-то идиот, побывавший здесь совсем недавно, переусердствовал с освежителем воздуха. Ладно, черт с ним, может, оно и к лучшему — этот аромат всяко приятней, чем тот, который сейчас исходит от нее. Быстрее — горячая вода, шампунь, самое душистое мыло, дезодорант, духи. Быстрее! Господи, какая мерзость!
Марина, тяжело, со слезами дыша, начала быстро раздеваться, швыряя испачканную одежду прямо на пол, где уже валялось чье-то скомканное полотенце. Пуговки пиджака не желали подчиняться ее дрожащим пальцам, и тогда она с истеричной злостью рванула полы в разные стороны. Пуговицы весело зацокали по блестящим полупрозрачным плиткам. Вздрогнув от прикосновения мокрых липких прядей к голой спине, Марина развернулась и быстро взбежала по ступенькам к ванне, потом недовольно сморщила нос, увидев, что ванна заткнута пластмассовой пробкой и на полтора пальца наполнена водой грязно-желтого цвета. Какой-то кретин даже не удосужился спустить за собой воду! Свиньи!
Она включила душ, потом опустилась на колени на теплый сияющий кафель у края ванной и, схватившись одной рукой за выступ, потянулась вниз, чтобы выдернуть пробку, но ее рука вдруг соскользнула, колени поехали куда-то в сторону, словно кафель был натерт жиром. Взмахнув рукой, Марина косо рухнула в ванну.
Она закричала еще когда воды коснулись лишь кончики пальцев вытянутой руки. Боль была дикой, нестерпимой, словно пальцы погрузились в жидкий огонь, расплавленный металл, который мгновением позже с безжалостным гостеприимством принял в объятия и все ее тело.
Марина билась, пытаясь встать, но болевые судороги распоряжались с телом посвоему, вывернутые руки скользили по округлым стенкам. Жидкость почти сразу же попала в рот, а оттуда в горло, и там тоже вспыхнул всепожирающий огонь, и крик сразу же превратился в булькающий хрип, но она все еще пыталась кричать, хотя кричать было уже нечем, и сознание, расплавляясь, угасало с милосердной стремительностью. Кругом была боль, и сама она тоже стала болью — уже ничего не соображающий, бьющийся в муках комок плоти, по которому с шипением хлестали уже бесполезные теплые струйки воды.
Затягивающиеся туманной дымкой зеркала вокруг ванны тщетно ждали отражений своей хозяйки.
В душе внезапно что-то щелкнуло, и вода выключилась — вниз упало лишь несколько последних капель. Погас колыхающийся зеленовато-голубой свет, лившийся со стен и потолка, и ванная погрузилась в удушливую тьму, в которой слышался лишь легкий затухающий плеск воды.
* * *
Они одновременно вскинули головы, когда откуда-то сверху долетел приглушенный расстоянием жуткий душераздирающий крик — вибрирующий, захлебывающийся, словно кого-то заживо рвали на части. Петр уронил извлеченную из холодильника баночку, из которой двумя пальцами доставал маринованные чесночинки, и резко развернулся к двери.
— Господи, что это?!
Остальные ничего не спрашивали — только переглянулись и кинулись к выходу. Оборвавшийся крик больше не повторялся, и это говорило о самом плохом.
Только в дверях Олег нерешительно оглянулся на Алексея, но Виталий нетерпеливо пихнул его в спину.
— Живей! Он еще долго не очухается!
Петр гигантскими скачками рванулся за ними, дожевывая чеснок на ходу.
— Кристинка или Маринка… — задыхаясь, бормотал Олег, прыгая через ступеньки. — Твою мать! Как же так?!
— Ванная! — крикнула Алина на бегу, уверенно сворачивая на площадке второго этажа. — Она же пошла в ванную! Это ее место! Ее! Проглядели!.. Проглядели!..
Дверь ванной оказалась заперта. Олег с размаху толкнулся в нее, дверь дрогнула, но устояла.
— Блин, Жорка хорошо сработал! — рявкнул он. — Петька, давай!
Они вдвоем ударили в дверь с такой отчаянной силой, что на этот раз не выдержали не только петли, но и замок, и дверь с грохотом рухнула внутрь, зацепив изящную полочку, с которой посыпались бесчисленные баночки и флакончики. На них пахнуло жутким, удушающим, сырым кисло-горелым запахом, смешанным с тяжелым ароматом ландыша. Ванная была темной и казалась пустой. Виталий пощелкал выключателем, но свет не зажегся. Он безнадежно ругнулся, уже понимая, что это значит, и достал из кармана брюк зажигалку. Растолкал остальных, осторожно щелкнул зажигалкой и двинулся вперед, за ним и дрожащим огоньком в его руке потянулись Алина, Олег и Петр, зажимая носы и рты ладонями.
Марина, обнаженная, ничком лежала на дне круглой ванны, судорожно упершись руками со скрюченными пальцами в стенки. Вода доходила ей лишь до середины тела, так что спина и ягодицы выступали на поверхность. Кожу покрывали страшные глубокие язвы, от роскошных волос остались лишь жалкие лохмотья на затылке и макушке. Тело медленно дымилось с едва слышным шипением.
Петр испуганно икнул, дернулся в сторону, тут же поскользнулся и едва не рухнул прямо в ванну, но Олег успел схватить его за рубашку и дернуть назад. Все тотчас же спустились на ступеньку ниже. Виталий отвернулся, на мгновение оставив всех в темноте, схватил аккуратно стоявшую в уголке швабру и передал ее Олегу. Тот, закусив губу, ухватил швабру обеими руками, осторожно завел ручку швабры Марине под живот и с усилием перевернул тело, и Алина тотчас же в ужасе завизжала, увидев багрово-черный оскал черепа. Олег, ахнув, выпустил швабру, и та плюхнулась в ванну, подняв фонтанчик брызг, к счастью, никого не задевших.
— Господи, — шептала Алина, заикаясь, — господи… Это же кислота… Господи, Маринка…
— Чувствуете запах? — Виталий оглядел ванную, потом поставил горящую зажигалку на низкий шкаф для белья у стены. — Забрызгали освежителем…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
