сигнал, - объявил Белкнэп восемь минут спустя.
- Выведите его, - сказал Ишту, устраиваясь в своем командирском кресле.
- Готово.
На главном дисплее появилось изображение женщины с каштановыми волосами и небесно-голубыми глазами. В отличие от многих посетителей "Дыры-в-стене", она была в униформе, хотя Ишту не сразу смог определить, кому она принадлежала.
- Башня Тортуги, я гражданка капитан Субри, командир тяжелого крейсера "Тюренн", - сказала женщина. - "Тюренн" сопровождают легкие крейсера "Мюрат", "Массена" и "Даву" под командованием гражданина коммодора Бомонта.
Гражданин коммодор? задумался Ишту. Дерьмо! Вот чья на ней форма! Неужели там действительно есть сумасшедшие, которые не знают, что Народная республика Хевен мертвее рыбы, съеденной в прошлый четверг?
И если есть, то почему..?
- Мы здесь просто с кое-какими вещами на продажу и в поисках подходящей работы, - продолжила Субри, слегка улыбнувшись, как будто прочитала его мысли.
Ишту расслабился в своем кресле, и напряжение в диспетчерской значительно ослабло, когда стало ясно, что они все-таки имеют дело не с регулярными подразделениями чьего-то флота.
- Добро пожаловать в "Дыру-в-стене", гражданка капитан, - ответил коммодор. - Без обид, но пока мы не узнаем друг друга получше, мы были бы признательны, если бы "Тюренн" и два ваших легких крейсера припарковались на орбите вокруг "Дыры-в-стене" VI. Один из ваших легких крейсеров может подойти к "Дыре-в-стене".
Он откинулся на спинку стула, чтобы переждать двадцатиминутное запаздывание со скоростью света в оба конца. Затем Субри кивнула.
- Разумно. Сделаем. Мы будем на связи.
Экран погас, и Ишту поднялся со своего кресла.
- Всегда приятно иметь дело с джентльменами, - объявил он, затем скосил глаза на Кнежевич. - И дамами, конечно.
КФФ "Рей Амадор"
Система "Дыра-в-стене"
- Есть какие-нибудь мысли в последнюю минуту? - спросил Виктор Каша.
- Нет. - Ответ Рут Винтон последовал без колебаний.
Они надеялись, что она сможет работать со своей настроенной компьютерной станции на борту "Рей Амадор", но они также поняли, что вход в эту "Дыру-в-стене", вероятно, был бы просто немного затруднен из-за опасений с разрешением неизвестному тяжелому крейсеру - или остальной части его эскадры - выйти на парковочную орбиту вокруг спутника, прежде чем их подлинность была бы проверена.
- Все, что мне, вероятно, понадобится, уже находится на борту шаттла, - продолжила она. - Билл, Синтия и я - и Андреа, - добавила она, оглядываясь через плечо на капрала Мерино, - готовы перейти на любой легкий крейсер, который вы выберете. Я могу работать оттуда так же хорошо, как могла бы, если бы они пустили "Рей Амадор" на орбиту. До тех пор, пока Билл и Синтия смогут доставить свою часть оборудования на площадку для шаттлов.
Ее последняя фраза закончилась на слегка возвышающейся ноте, и Каша пожал плечами.
- Я был бы очень удивлен, если бы они не позволили нам посадить шаттл. Было бы не очень гостеприимно с их стороны. - Он тонко улыбнулся. - Хорошо. Давайте отправим это шоу в путь.
- Ты идешь с ними, "гражданин коммодор Бомонт"? - спросила Яна.
- Конечно.
- Вы уверены, что это разумно, гражданин коммодор? - спросила Субри. - Сомневаюсь, что они были бы слишком удивлены, если бы вы послали своего флаг-капитана вниз, чтобы установить первоначальный контакт.
- Мы имеем дело с преступниками и пиратами, - не согласился Каша. - Рано или поздно они будут настаивать на личной встрече с тем, кто командует нашим соединением.
- Вот как бы это сделали скрэги. - Яна тонко улыбнулась. - Я имею в виду, все еще нецивилизованные.
- Вот именно. - Каша пожал плечами. - Мы могли бы с таким же успехом покончить с этим пораньше.
Субри явно все еще была немного недовольна.
- Я не ожидаю никаких неприятностей, гражданка капитан, - сказал ей Каша. - В этой старой поговорке о чести среди воров действительно есть доля правды. Когда нет законной власти, на которую можно положиться или к которой можно апеллировать, кодекс чести становится необходимым. Он может нарушаться, но не часто - потому что тот, кто портит свою репутацию, обычно очень быстро попадает в мир боли.
Рут считала, что вероятность того, что кто-то, ответственный за "Дыру-в-стене", решит обмануть Виктора Каша, была минимальной. Во-первых, потому что она не знала никого, кто мог бы излучать холодную угрозу так хорошо, как он, когда хотел. И, во-вторых...
Ей пришлось подавить смех. Ну, что-то вроде смеха.
Виктор Каша, стоявший на мостике "Рей Амадор", был неузнаваем даже для того, кто знал его так долго, как она. Она знала, что он предпочел бы провести недельное путешествие из системы Конго в "Дыру-в-стене", избавляясь от слишком привлекательной внешности, которую создала его последняя нанотехнологическая трансформация. И он, и Танди хотели вернуть ему прежнюю, "настоящую" внешность.
К сожалению, создание его нынешней генетической маскировки было намного сложнее, чем обычная биоскульптура или простая аппликация на коже. Фактически, для этого потребовались передовые биотехнологии, доступные только на Беовульфе, и ни у кого другого - и уж точно ни у кого на Факеле - не было оборудования или необходимых навыков и опыта, чтобы обратить это вспять. Кроме того, нравилось ему это или нет, нормальная внешность Каша стала слишком хорошо известна, так что возвращение ее, возможно, было не самым мудрым возможным шагом для гражданина коммодора Бомонта.
С другой стороны, было, по крайней мере, возможно, что его гламурный мальчишеский образ тоже стал известен. Несмотря на все его усилия, он был расклеен по всем общественным доскам в Мезе после завоевания системы. Это было проклятием для любого сотрудника разведки, но, по крайней мере, он мог утешать себя мыслью, что очень скоро откажется от своего нового имиджа. А потом, неизбежно, "когда-нибудь, очень скоро" уползало от него все дальше и дальше. Было, мягко говоря, маловероятно, что видеозапись из Мезы дошла до властей здесь, в "Дыре-в-стене". С другой стороны, если здесь действительно была связь с Соответствием, вероятность того, что его персонал был проинформирован о событиях в Мезе, в комплекте с записанным видео отвратительно красивого Виктора Каша, была намного выше.
Он решил проблему в своей обычной манере. Напрямую, вы могли бы назвать это. Кто-то сказал бы "жестоко".
Он решил проблему с симпатичным мальчиком, сломав ему нос. Корабельный врач позаботился о том, чтобы рана зажила плохо, с толстым, тяжелым шрамом. Несколько прикосновений простого биоскульпта расширили его челюсти и приподняли брови. Затем он отрастил густую короткую бороду,
