После возвращения из Бухары в начале зимы Бармин продолжил занятия на старших курсах Восточного отделения академии. Одновременно с декабря 1921 по май 1922 года он работает помощником секретаря в секретариате Чичерина. В июле 1922 года Бармин получил назначение вторым секретарем полпредства РСФСР в Латвии, где в течение четырех месяцев, вплоть до ноября, работал, а также лечился от полученной в Бухаре тропической малярии. Заметим кстати, что должность второго секретаря полпредства в то время традиционно резервировалась для легальных резидентов советской военной разведки. Сразу после возвращения в течение месяца был секретарем бюро на конференции по разоружению в Москве.
По приезде осенью на последний курс академии Бармин прошел партийную чистку, проводимую специальной комиссией ЦК, назначенной для проверки основного курса и Восточного отделения академии. По этой чистке Бармин был оставлен в ВКП(б) и на Восточном отделении, но исключен с основного факультета. В просьбе о восстановлении ему было отказано. Точной причины отказа он так и не узнал, однако «неофициально слышал, что не то по молодости и болезненности, не то по недостатку выслуги». Причем ему было оставлено право окончить основной факультет в дальнейшем.
В связи с этим весьма любопытно, что сам Бармин хорошо понимал возможность исключения из академии и поэтому в одной из анкет (1 февраля 1921 года) пошел на прямой подлог, указав, что являлся студентом Киевского университета, якобы участвовал в первой мировой войне и имел чин младшего унтер-офицера, в 1916—1917 годах находился в Финляндии и Румынии, в 1918-м – в партизанском отряде, то есть явно фальсифицировал свою биографию с целью придания ей большей солидности.
Начав занятия на третьем курсе Восточного отделения, Бармин закончил его 1 августа 1923 года «по персидскому классу» и был откомандирован в Штаб РККА для работы по специальности. За время учебы он изучил фарси, позднее изучил также английский, итальянский, польский и французский языки.
Разведупр РККА командирует Бармина в распоряжение НКИД, «обязав вести одновременно военную работу и поставив лишь условием назначение меня в северные провинции Персии». Таким образом, как явствует из собственноручно написанной анкеты героя нашего повествования, с самого начала он являлся советским военным разведчиком, действовавшим под дипломатическим прикрытием. Мы специально привлекаем внимание к этому факту, так как в своей книге, написанной в первую очередь для западного читателя, Бармин всячески избегает любых намеков на эту щекотливую тему. Тем не менее, как следует из некоторых доступных нам источников, Бармин не только являлся кадровым разведчиком (по всей видимости, вплоть до 1932 года), но и считался одним из лучших в этой области.
Так, в докладе начальника иностранного отдела (ИНО) ОГПУ и одновременно заместителя начальника Разведывательного управления Штаба РККА (будущего ГРУ) Артура Христиановича Артузова, направленном непосредственно Сталину, имя Бармина фигурирует среди семи лучших советских военных разведчиков, перешедших к тому времени из разведки в другие ведомства. Не исключено, что после этого доклада Бармина могли вернуть в разведку. По крайней мере, это произошло с некоторыми из этой семерки.
Однако вернемся к карьере нашего героя. В октябре 1923 года он был назначен управляющим консульством НКИД СССР в Гиляне. Одновременно он вел партийную и общественную работу в Реште, выступал с докладами, принимал участие в профсоюзной работе. В анкете, заполненной в это время (20 апреля 1924 года), он указывал: «Полагаю, что используюсь целесообразно, лишь слишком перегружен. Интересует меня военная и экономическая (финансы, торговая организация, производство) работа на Востоке, также интересует изучение страны, жителей, языка, этнография».
В должности Генерального консула в Гиляне и уполномоченного торгпредства в Реште Бармин проработал до марта 1925 года, после чего его разведывательно-дипломатическая карьера прервалась на четыре года. Сказалась малярия, подхваченная еще в Бухаре. После резкого обострения болезни врачи запретили Бармину проживание в странах с тропическим климатом, в связи с чем он был отозван в Москву.
С апреля 1925 по январь 1929 года Бармин работает во Всесоюзном объединении «Международная книга» НКВТ: с апреля 1925 по август 1927 года – заместителем заведующего отдела управделами в Москве, с августа 1927 по апрель 1928 года – управляющим Северо-западной областной конторы в Ленинграде и с 5 апреля 1928 до января 1929 года – заведующим производственным отделом в Москве. Одновременно с административными должностями он являлся членом бюро партийной организации объединения. Следует отметить, что в объединение «Международная книга» Бармин был направлен лично Молотовым.
Сохранилась характеристика на Бармина этого периода:
«Работает в «Международной книге» долгое время. Знает работу всесторонне. Изучил ее основательно. Энергичный, способный работник. Тактичный, выдержанный, старается теоретически повысить свою квалификацию. Взаимоотношения с товарищами по работе вполне слаженные. 14 сентября 1927 года».
В феврале 1929 года Бармин вновь выезжает за границу. Он работает директором отдела торгпредства СССР в Париже, а затем по совместительству – главным директором по импорту. После жестокой чистки парижской парторганизации советских дипломатических и торговых работников в связи с бегством Беседовского Бармин был рекомендован ЦК ВКП(б) на должность ее секретаря. С апреля 1931 по январь 1932 года он – главный директор торгпредства СССР по импорту в Милане (Италия) и член бюро миланской парторганизации. С января по ноябрь 1932 года Бармин – уполномоченный НКВТ в Брюсселе (Бельгия). Трудно сказать, вел ли в это время наш герой «по совместительству» разведывательную деятельность, однако заметим, что его имя неоднократно всплывало в эмигрантской печати в связи с разоблачениями деятельности советских спецслужб за границей.
С декабря 1932 по декабрь 1933 года Бармин работает заместителем председателя Всесоюзного объединения «Станкоимпорт». В мае 1933 года он ездил с правительственной делегацией И. Боева в Польшу. С декабря 1933 по октябрь 1935 года он – председатель Всесоюзного объединения «Автомотоэкспорт», одновременно Бармин являлся членом бюро парткомов соответствующих парторганизаций. Однако весной 1935 года он получил от коллегии КПК (Комиссии партийного контроля) выговор по партийной линии за то, что его заместитель заключил в Персии «договор с несолидной фирмой по автоэкспорту».
Затем его вновь посылают за рубеж. С декабря 1935 года он – первый секретарь полпредства СССР в Греции, а с конца 1936-го – Генеральный консул СССР в этой стране. В 1937 году Бармина назначают временным поверенным в делах СССР в Афинах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
