Летом 1818 года Китс вместе со своим другом Чарльзом Брауном предпринял пешее путешествие по Шотландии и, как принято полагать, подхватил там туберкулез — хотя не исключено, что он заразился этой болезнью еще в детстве от матери (или — позднее — от брата). В декабре 1818 года он переехал в Хэмпстед, где испытал глубокое чувство к семнадцатилетней Фанни Браун; эта любовь, кажется, принесла ему не много счастья, но зато способствовала наступлению самого плодотворного периода его творчества. В течение года Китсом были созданы поэма «Канун святой Агнесы», баллада «La Belle Dame Sans Merci» и знаменитые оды — «Ода соловью», «Ода греческой вазе», «Ода Психее» и «Ода меланхолии». Его заболевание прогрессировало, и в сентябре 1820 года он отправился в Рим, стремясь избежать английских зимних холодов, но умер спустя несколько месяцев, не дожив до 26 лет.
Баллада «La Belle Dame Sans Merci» была впервые опубликована в журнале «Индикейтор» 10 мая 1820 года.
La Belle Dame Sans Merci
Баллада
О рыцарь, что тебя томит?О чем твои печали?Завял на озере камыш,И птицы замолчали.
О рыцарь, что тебя томит?Ты изнемог от боли.У белки житница полна,И сжато поле.
Лицо увлажнено росой,Измучено и бледно,И на щеках румянец розОтцвел бесследно.
Я встретил девушку в лугах —Прекрасней феи мая.Взвевалась легким ветеркомПрядь золотая.
Я ей венок душистый сплел:Потупившись, вздохнулаИ с нежным стоном на меняОна взглянула.
Я посадил ее в седло:Ко мне склонясь несмело,Она весь день в пути со мнойМне песни пела.
И корни трав, и дикий медОна мне отыскала —На чуждом, странном языке«Люблю» сказала.
Она вошла со мною в грот,Рыдая и тоскуя,И я безумные глазаЗакрыл, целуя.
И убаюкан — горе мне! —Я был на тихом лоне,И сон последний снился мнеНа диком склоне.
Предстала бледная как смертьМне воинская сила,Крича: «La Belle Dame Sans Merci»,Тебя пленила.
Грозились высохшие рты,Бессильные ладони…И я очнулся поутруНа диком склоне.
И вот скитаюсь я одинБез сил, в немой печали.Завял на озере камыш,И птицы замолчали.
Трудные времена для вампиров
Чарльз Бомонт
Чарльз Бомонт (наст, имя Чарльз Лерой Натт, 1929–1967) родился в Чикаго. Его мать дурно обращалась с ним, одевала его, как девочку, и однажды убила его домашнего питомца, дабы наказать сына за плохое поведение. В детстве он перенес менингит, который, несомненно, способствовал его ранней смерти, ставшей, согласно медицинскому заключению, следствием болезни Альцгеймера. Оставив среднюю школу, чтобы вступить в армию, он в дальнейшем работал иллюстратором, диджеем, швейцаром, мойщиком посуды, а в 1950 году продал журналу «Удивительные истории» свой первый рассказ. Спустя четыре года, в сентябре 1954-го, его рассказ «Черная страна» появился в «Плейбое» и стал первой публикацией художественной прозы в этом журнале.
В это же время Бомонт начал много и успешно работать для телевидения, написав сюжеты двадцати двух эпизодов «Сумеречной зоны» и став любимцем Альфреда Хичкока как сценарист телешоу «Альфред Хичкок» и «Час Альфреда Хичкока». Им также написаны сценарии сериалов «Алкоа представляет», «Есть оружие — могу путешествовать», «Ричард Даймонд, частный детектив», «Обнаженный город» и «Путешествие в неизведанное».
Известный в основном как автор рассказов — его дебютный сборник «„Голод“ и другие истории» (1957) стал событием в мире фантастической литературы, — Бомонт выпустил лишь один роман, «Захватчик» (1959), по которому позднее написал сценарий для одноименного фильма (1962) Роджера Кормана с Уильямом Шатнером в заглавной роли. Он также выступил соавтором романа «Бегство от охотника» (1957) под псевдонимом Кит Грантленд.
Рассказ «Место встречи» был впервые опубликован в научно-фантастическом журнале-альманахе «Орбита» в декабре 1953 года.
Место встречи
Ветер, дувший с гор, нес запах свежести, но и холодную влажность осени. Врываясь в долину, в город, он шелестел ветвями мертвых деревьев, заставлял вывески раскачиваться и скрипеть. Добравшись до церкви, зазвонил в колокол, заменяя отсутствующего звонаря.
Люди во дворе смолкли, слушая эту угрюмую музыку.
Джим Кронер, рослый детина, тоже слушал. Затем он прочистил горло и хлопнул в ладоши — мозолистые, с въевшейся в поры грязью, — и громко сказал:
— Пора начинать. Время делом заняться. — Выйдя из толпы, он повернулся к ней лицом. — У кого список?
— Вот, — ответила женщина, державшая в руках растрепанную записную книжку.
— Все здесь?
— Все, кроме одного немца. Грунин… нет, Грунгер.
Кронер улыбнулся, затем сложил ладони рупором и прокричал:
— Грунинген! Бартольд Грунинген!
— Да… ест сдесь, — тут же ответил ему щуплый усатый человек. — Немношко трудно после могила…
— Прекрасно. Главное, что вы здесь.
Кронер внимательно просмотрел страницы, после чего засунул руку в карман плаща, вынул огрызок карандаша и слегка послюнявил.
— Прежде чем мы начнем, спрашиваю: вопросы есть? Замечания? — Он оглядел молчаливые лица собравшихся. — Может, кто-то не знает, кто я? Нет таких?
Новый порыв ветра подхватил полы плащей, взъерошил мокрые волосы, опрокинул мертвые розы и гортензии в оловянных вазах. Пыль из лепестков понеслась вдоль могил и надгробий. Теперь ветер уже не пах дождем и свежестью; пролетев над полями, он вобрал миазмы гниющих останков жизни.
Кронер сделал пометку в записной книжке и выкрикнул:
— Эдвард Андерсон!
Вперед вышел человек в таком же плаще, как у Кронера.
— Энди, ты обследовал долину Скагит, округа Снохоумиш и Кинг, Сиэтл и далее.
— Да, сэр.
— Что можешь сказать?
— Там все мертвы.
— Ты внимательно смотрел? Не ленился заглядывать во все дыры?
— Да, сэр. И во всем штате — ни одного живого человека.
Кронер снова черканул у себя в книжке.
— С тобой, Энди, все. Теперь — Катина Авакян.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
