Над головой раздался громкий пронзительный крик и кусок неба, казалось, отделился и упал на голову Бранда. Он завизжал и выронил арбалет. Он поднял руки оторвать напавшую на него вещь. Красная птица, рожденная от моей крови и от отцовской руки, вернулась защитить меня.
Я бросил камень и двинулся на него, выхватывая на ходу меч. Бранд ударил птицу и она улетела прочь, набирая высоту, кружа над ним для нового броска. Он поднял обе руки, прикрывая лицо и голову, но не раньше, чем я увидел вытекавшую из его левой глазницы кровь.
Он снова начал таять, даже когда я бросился к нему. Но птица опустилась, как бомба, и ее когти снова ударили Бранда по голове. Затем птица тоже стала таять. Бранд тянул руку к своей красной нападающей, и был дран ей, когда они оба исчезли.
Когда я добрался до места действия, единственное, что осталось, это брошенный арбалет, и я вдребезги разбил его сапогом.
«Еще нет, еще не конец, черт побери! Сколько еще ты будешь мне досаждать, брат? Как далеко я должен буду зайти, чтобы довести это до конца между нами?»
Я спустился обратно на тропу. Звезда еще не умерла, и я должен был закончить работу. Иногда я думаю, что занимаюсь не тем делом.
7
Чаша белых конфет.
Пройдя перевал, я рассматривал лежащую передо мной долину. По крайней мере, я предполагал, что это была долина. Я не мог увидеть ничего под ее покровом из облака тумана. В небе одна из красных искр, превращалась в желтую. Другая в зеленую. Это меня немного приободрило, так как небо вело себя схожим образом, когда я навестил край всего — напротив Двора Хаоса.
Я нацепил на себя свой вьюк и начал спускаться по тропе. Когда я шел, ветры ослабли. Вдали я расслышал громыхание грозы, от которой бежал. Я гадал, куда делся Бранд? У меня было такое ощущение, что я его какое-то время не увижу.
На пути вниз, когда туман только-только начал подползать и виться вокруг меня, я заметил древнее дерево и срубил себе посох. Дерево, казалось, пронзительно вскрикнуло, когда я отсек его сук.
— Черт тебя побери! — раздалось из него что-то похожее на голос. — Ты разумное? Я сожалею.
— Я потратило долгое время на выращивание этой ветви. Полагаю, ты собираешься ее сжечь?
— Нет. Мне нужен посох. Впереди у меня долгий путь.
— Через эту долину?
— Совершенно верно. — Подойди ближе, чтобы я лучше могло почувствовать твое присутствие. На тебе есть что-то пылающее.
Я сделал шаг вперед.
— Оберон! — воскликнуло оно. — Я знаю этот Камень!
— Не Оберон, — поправил я. — Я его сын. Камень я ношу, однако, по его поручению.
— Тогда возьми мою конечность и получи с ней мое благословение. Я укрывало твоего отца в течение долгого времени. Видишь ли, он посадил меня.
— В самом деле? Сажать дерево — одно из немногих дел, за которыми я не видел отца.
— Я необыкновенное дерево. Он посадил меня здесь отмечать границу.
— Какого рода?
— Я — конец Хаоса и Порядка, в зависимости от точки зрения. Я отмечаю разделение. За мной другие правила.
— Какие правила?
— Кто может сказать? Не я. Я только растущая башня разумной древесины. Мой посох, однако, может помочь тебе. Посаженный, он может расцвесть при самом страшном климате. Но потом, опять же, может и не расцвесть. Кто может сказать? Неси его, сын Оберона, в место, куда ты держишь путь. Я чувствую приближение грозы. Прощай.
— Прощай, — сказал я. — Благодарю тебя.
Я повернулся и пошел дальше вниз по тропе в густеющий туман. Розоватость выкачивалась из него, пока я шел. Я покачал головой, подумав о дереве, но его посох оказался полезным следующие несколько сот метров, где идти было особенно тяжело. Затем все немного прояснилось. Скалы, застойный пруд, несколько унылых деревьев, увешанных веревками из мха, запах разложения… Я поспешил дальше. С одного из дальних деревьев за мной следила темная птица.
Она взлетела, когда я посмотрел на нее, и поспешно махая крыльями направилась ко мне. Недавние события оставили меня немного робеющими перед птицами, и я отступил, когда она закружилась над моей головой. Но затем она, забив крыльями, остановилась на тропе передо мной, склонила голову набок и обозрела меня левым глазом.
— Да, — объявила она затем. — Ты тот.
— Какой тот? — поинтересовался я.
— Тот, кого я буду сопровождать. Ты ведь не возражаешь, чтобы за тобой следовала птица дурного знака, Корвин?
Тут она хохотнула и исполнила небольшой танец.
— Так вот, сразу, я просто не вижу, как я могу помешать тебе. Откуда ты знаешь мое имя?
— Я ждала тебя с начала времени, Корвин.
— Должно быть, было немного утомительно?
— В этом месте совсем не так уж и долго. Время — то, чем ты его делаешь.
Я пошел дальше. Я прошел мимо птицы и продолжал идти. Спустя несколько минут она пронеслась мимо меня и приземлилась на скале справа от меня.
— Меня зовут Хуги, — заявил он. — Я вижу, ты несешь кусок старого Игга.
— Игга?
— Скучного старого дерева, которое ждет у входа в это место и не дозволяет никому отдыхать на его ветках. Держу пари, он орал, когда ты оттяпал это, — тут он издал трезвон смеха.
— Он вел себя очень достойно.
— Держу пари. Но, впрочем, у него не было большого выбора, коль скоро ты это сделал. Много толку будет тебе от нее.
— Она отлично помогает мне, — я слегка махнул ей в его направлении.
Он порхнул прочь от меня.
— Эй! Это не смешно!
Я рассмеялся.
— А я подумал, что смешно.
И пошел дальше.
Долгое время я пролагал себе дорогу по болотистой местности. При случае порыв ветра расчищал поблизости путь. Тогда я проводил его, или же туманы бы снова сместились туда. Иногда я, казалось, слышал случайный обрывок музыки — не могу сказать, с какого направления — медленной и довольно величавой, производимой инструментом со стальными струнами.
Когда я упорно двигался своим путем, меня окликнули откуда-то слева:
— Чужеземец. Остановись и посмотри на меня!
Я осторожно остановился, но не мог ни черта разглядеть в этом тумане.
— Здравствуйте, — сказал я. — Где вы?
Как раз тут на миг туман разорвался и я рассмотрел огромную голову, с глазами на одном уровне с моими. Они принадлежали тому, что казалось телом великана, по плечи погрузившегося в болото. Голова была лысая, кожа — бледная, как молоко, с каменистой структурой в ней. Темные глаза из-за контраста, вероятно, казались даже темней, чем они были на самом деле.
— Понятно, — сказал я тогда. — Вы немного застряли. Вы можете освободить свои руки?
— Если сильно напрягусь, — был ответ.
— Ну, позвольте мне, достойнейший, подыскать что-нибудь устойчивое, за что вы могли бы ухватиться. И вас там должна быть очень хорошая досягаемость.
— Нет, в этом нет необходимости.
— Разве вы не хотите выбраться? Я думал, поэтому вы и окликнули меня?
Я подошел поближе и пригляделся, потому что туман снова начал смещаться.
— Ладно, — сказал я. — Я видел вас.
— Чувствуете ли вы, какое у меня бедственное положение?
— Не особенно, если вы поможете себе сами или примете помощь.
— Что толку будет мне, если я освобожусь?
— Это ваш вопрос, вы и отвечайте на него.
Я повернулся, чтобы уйти.
— Подождите! Куда вы путь держите?
— На юг, чтобы сыграть в пьесе-моралите.
Как раз тут из тумана вылетел Хуги и приземлился на макушке головы. Он клюнул ее и рассмеялся.
Не теряй зря времени, Корвин, здесь находится намного меньше, чем видно глазу, — посоветовал он.
Губы великана изобразили мое имя, затем он спросил:
— Он в самом деле тот?
— Это он, сомнений нет, — ответил Хуги.
— Слушай, Корвин, — сказал утонувший великан. — Ты собираешься попытаться остановить Хаос, не так ли?
— Да.
— Не делай этого. Дело того не стоит. Я хочу, чтобы все кончилось. Я хочу освободиться от этого состояния.
— Я уже предлагал тебе помочь выбраться. Ты отказался.
— Не такого освобождения. Конца всем трудам.
— Это сделать легко, — заверил я его. — Только нагни голову и сделай глубокий вдох.
— Я желаю не только своего личного устранения, но и конца всей этой дурацкой игры.
— Я считаю, что имеется несколько других людей, которые сами предпочли бы принять решение по этому вопросу.
— Пусть все кончится и для них тоже. Придет время, когда они окажутся в моем положении и почувствуют то же самое.
— Тогда они будут обладать тем же выбором. Счастливо оставаться.
Я повернулся и пошел себе дальше.
— Ты тоже окажешься! — крикнул он мне вслед.
Когда я маршировал вперед, Хуги догнал меня и сел на конец моего посоха.
— Удобно сидеть на ветке старого Игга теперь, когда он не может… Ай! — Хуги взмыл в воздух и закружил.
