— Похоже, вам с непривычки дурно в Вороновом Насесте? — рассмеялся дон Лоренцо. — Вы вцепились в перила, будто в любимую женщину. Идемте отсюда, выпьем чего-нибудь освежающего. Со временем вы привыкнете к этому зрелищу, и оно будет казаться вам совершенно нормальным.
— О, господин Сальвара, хотелось бы верить, что вы правы. Действительно, пойдемте к банкетному столу.
Молодой аристократ повел Локки сквозь толпу людей, облаченных в шелка и батист, тончайший кашемир и редкие меха. На ходу он кому-то кивал, кому-то махал рукой. Софии нигде не было видно, как и нового знакомого — капитана Ночных Стекольщиков.
Столы, накрытые льняными скатертями с серебряным шитьем, образовали цепочку длиной в пятьдесят футов. Не исключено, что это были всего лишь столы с закусками — на таких званых приемах закуска вполне сравнима с полноценным обедом в менее важных местах. Возле столов застыли в ожидании герцогские повара — сплошь мастера Гильдии восьми Прекрасных искусств, в парадных кремово-желтых одеждах и черных церемониальных шапочках, украшенных свисающим на ухо золотым шнуром. У каждого из поваров, и мужчин и женщин, четыре пальца на каждой руке украшала сложная татуировка, отражавшая их принадлежность к одному из восьми Прекрасных искусств.
Дальний конец пиршественного стола был отведен под десерты (пятое Прекрасное искусство). Здесь были выставлены пирожные с вишневым кремом, заключенные в позолоченные раковины, которые, как ни удивительно, тоже были съедобными; пирожные из коричного теста с медовым сиропом в виде целой флотилии маленьких корабликов, паруса которых были сделаны из марципана; груши, фаршированные кусочками речной дыни, пропитанной коньячным сиропом. Присутствовала здесь и речная дыня сама по себе — очищенная от зеленой кожуры, она привлекала гостей нежно-розовой мякотью. Искусные мастера воспроизвели на каждой дыне герб Каморра, а внутрь заключили алхимические шары, которые озаряли все изделие теплым розоватым светом.
На другом конце стола царило мясо. На каждом из серебряных подносов была выложена фантасмавола, то есть «невозможное блюдо». Каждое из этих кулинарных произведений имитировало некое фантастическое существо — брались две половинки различных животных и соединялись в процессе приготовления. Локки увидел жареного поросенка с головой осетра, покоящегося на ложе из черной икры. Рядом лежала свиная голова с болотным яблоком во рту, а к ней приделано тушеное туловище каплуна, политое соусом из жженого сахара и винных ягод. Выглядело это столь соблазнительно, что рот Локки немедленно наполнился слюной. По его знаку один из поваров отрезал изрядный кусок свино-каплуна и положил ему на тарелку. Локки начал есть, помогая себе серебряной вилочкой. Ломтики мяса таяли у него во рту, смешиваясь со вкусом масла и соуса. Великолепно! Головокружительно! Он уже не помнил, когда в последний раз ел такую роскошь. Во всяком случае, ему самому понадобился бы не один час — да и то с полноценной помощью братьев Санца, — дабы приготовить нечто подобное у них на кухне…
Воспоминание о погибших друзьях сразу же погасило все удовольствие от еды, и Локки торопливо прикончил свою порцию. Пробовать кальмара с бычьей головой у него уже не было никакого желания.
В центре стола помещался шедевр кулинарного искусства — огромный, в восемь футов длиной, съедобный макет, изображающий Каморр в миниатюре. Альсегрантские острова, сделанные из сладкого дрожжевого теста, помещались на рифленых металлических противнях. Каналы между ними были заполнены ликером голубоватого цвета, который придавал особую реальность этой кулинарной диораме. Поварам удалось воссоздать из плавленого сахара все главные мосты — они как живые сверкали на солнце. Из него же были отлиты основные сооружения из Древнего стекла — от Расколотой башни на юге до Обители Хрустальных Роз на севере. Особенно эффектно выглядели каморрские Пять башен, которые своим блеском и великолепием затмевали все остальное. Приглядевшись повнимательнее, Локки разглядел даже крошечный — не больше миндального ядрышка — шоколадный галеон, плавающий в кофейном пудинге Деревяшек…
— Ну как вы тут, Лукас?
Возле него остановился улыбающийся дон Сальвара с бокалом вина в руке. Подоспевший официант принял у Локки тарелку с остатками соуса и удалился, чтобы не мешать беседе высоких господ.
— Я просто ошеломлен, — признался Локки, нисколько не покривив душой. — Клянусь Руками-над-Водами, я не ожидал ничего подобного. Думаю, наш король Семи Сущностей тоже пришел бы в восторг. Ни один правитель не может похвастаться при своем дворе такой роскошью, как у герцога Никованте.
— Ваши слова — большая честь для нашего города. Мне так приятно, что вы решили присоединиться к нам с Софией! А я только что побеседовал со своими приятелями из знати, причем с одним из них у нас вышел очень долгий и серьезный разговор. Я очень надеюсь получить от него три тысячи крон для вас. Мне слегка неудобно в этом признаваться, но по натуре он очень мягкий и внушаемый человек… и к тому же бесконечно доверяет мне.
— Лукас! — к ним подошла донья София в сопровождении Рейнарта. — Надеюсь, Лоренцо не слишком ленивый экскурсовод?
— Госпожа Сальвара, я потрясен зрелищем этого пира! Осмелюсь заявить, что даже если бы ваш муж забыл меня где-нибудь в уголке этого зала, то и тогда я развлекался бы сверх всякой меры.
— Я никогда так не поступлю, — рассмеялся дон Лоренцо. — Знаешь, дорогая, я только что повстречался с доном Беллариджио. Он здесь со своим протеже-скульптором… с тем одноглазым парнем из Лашена, если помнишь.
В этот момент мимо них прошла целая команда ливрейных слуг: они несли на деревянных носилках какой-то тяжелый и громоздкий предмет. Вблизи выяснилось, что это пирамида из стекла и золота, увенчанная гербом Каморра. Очевидно, внутри нее размещались алхимические шары, поскольку все изваяние сияло приглушенным оранжевым светом. На глазах у Локки он поменялся на зеленый, затем на голубой, белый и снова вернулся к оранжевому.
— О боги, «бегущие огни»! — воскликнула донья София, которую вообще восхищало все алхимическое. — Как красиво! А эти еще вдобавок отлично отрегулированы. Как бы мне хотелось заглянуть и узнать, как там все устроено… Как ты думаешь, Лоренцо, сможет ли лашенец дона Беллариджио изготовить такое же для меня?
Тем временем прошествовали еще три процессии с изваяниями, и у каждого цветовая гамма немного отличалась от соседнего.
— Не знаю, не знаю, — покачал головой Рейнарт. — Эти предметы — подарок господину герцогу от одного… весьма необычного гостя. Они появились здесь по особому решению моего руководства. Не правда ли, чудо?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
