Герцог Триад продолжал насмешливо скалиться, когда какая-то сила вздернула его в воздух и каждый нерв его тела взорвался болью. Аристократ сперва ничего не понял и завизжал, потом бросил взгляд на простолюдина, сопровождавшего его недомученную жену, и заметил медальон студиозуса. Значит, он ошибся, оскорбил будущего мага и сейчас умрет… Герцог забился, попытался что-то сказать, извиниться, как-то исправить свою оплошность, но было уже поздно.
– Я, Гадал Ридар, ученик Магистра Книги Эльнора, приговариваю тебя, герцог Триад, к смерти! – донесся до ушей аристократа яростный голос юноши, он отчаянно задергался и обделался. – За Алнару, за других тобой замученных – сдохни!
Сотни маленьких молний впились в тело герцога лишь только прозвучало последнее слово. Висящее в воздухе тело почернело, протяжный предсмертный вопль разнесся над улицей. А еще через несколько мгновений на камни мостовой рухнула высохшая мумия. Алнара, не верящая своим глазам, медленно приблизилась к трупу мужа и ошеломленно уставилась на него. Гадал подошел к ней и обнял дрожащую девушку за плечи. Он не испытывал и тени угрызений совести – подонок должен был быть наказан за совершенные им зверства. Алнара подняла на него заплаканные глаза и тихонько спросила:
– Он правда мертвый?
– Мертвее не бывает, – ободряюще улыбнулся юноша, и она снова разрыдалась.
Но каким-то шестым чувством Гадал понял, что это слезы облегчения. Он прижал девушку к себе и тихо гладил по спине, дожидаясь, пока она выплачется.
– Эй, чего это тута происходит? – прервал их грубый голос.
Юноша оглянулся и увидел двух стражников магистрата. Алнара тоже повернулась к ним, на ее лице тут же появилось решительное выражение:
– Герцог Триад смертельно оскорбил студиозуса Академии, господина Гадала Ридара. Состоялась дуэль и герцог был убит в поединке. Я, герцогиня Триад, подтверждаю законность поединка. Никто и никогда не вправе безнаказанно оскорбить мага!
– Говорил же тебе, – обратился один стражник к другому, – шо это падло када-нибудь допрыгается.
Он кивнул в сторону высушенного трупа. Затем поклонился Гадалу и сказал:
– Поздравляю с победой, господин студиозус! Вам в этом городе стоко людей спасибо скажут…
Гадал был несколько удивлен таким исходом дела, но быстро понял, что герцог успел насолить слишком многим, но из-за его ранга надменного аристократа опасались трогать, боясь навлечь на себя месть его родственников и Магистра Боли. Юноша взял Алнару за руку и повел прочь, оставив мертвеца на попечение стражников. Пришлось только назвать свое полное имя и подписаться, что действительно был оскорблен герцогом Триад. Алнара все время всхлипывала, еще не придя в себя от пережитого ужаса, но в ее глазах светилась такая радость, что Гадалу стало неловко. Приведя девушку домой, он уложил ее в постель и сидел рядом, пока она не уснула. Только убедившись, что Алнара спит, Гадал тихо ушел.
Он неспешно шел по улицам Колгарена, размышляя о случившемся за этот долгий день. Произошло столько всего, что хватило бы и на неделю. Встреча с этой несчастной девушкой очень много дала ему – Гадал едва ли не впервые в жизни задумался о том, что нельзя судить о людях по принадлежности к какому-либо сословию, к какой-либо группе. Что каждый человек особенный, что за свой выбор он отвечает только сам. Юноша припомнил, сколько сволочей и подонков было среди рабов, которых ему доводилось встречать, и вздохнул. Мир, казавшийся таким простым и понятным, вдруг обернулся калейдоскопом сложных взаимосвязей. Он понял, что больше никогда не станет осуждать другого человека сразу, до тех пор, пока тот не даст повода. Ведь люди такие разные… Осуждать всех скопом слишком просто и так трудно с этим в себе бороться – человек всегда стремится к простоте, даже не отдавая самому себе в том отчета. Но презирать человека за то, что он дворянин или раб – глупо. Ведь каждому дано Творцом всего сущего право выбора и он сам выбирает, то ли ему с удобством скатываться вниз, то ли с трудом карабкаться вверх.
Размышляя, Гадал не заметил, как добрался до башни Магистра Книги. Поднявшись наверх, он сразу пошел в библиотеку, надеясь застать Эльнора там. И не ошибся – тот по своему обыкновению читал какой-то толстый фолиант, делая короткие пометки на полях и прихлебывая сок тарго[11], налитый в причудливой формы стакан. Гадал был в некотором смятении – ведь он снова сорвался и своими действиями мог навредить старшему брату. Эльнор, уже некоторое время смотревший на него, заметил нерешительность юноши и улыбнулся. Затем спросил:
– Ну и чего же ты сегодня натворил?
– Ой, боюсь, много чего… – вздохнул Гадал.
Он сел и начал подробно рассказывать о случившемся. Маг внимательно слушал, иногда задавал уточняющие вопросы, но ничем не показывал своего отношения к услышанному. Закончив, юноша вздохнул и посмотрел на него, но Эльнор молчал, что-то обдумывая. Только несколько минут маг снова улыбнулся и уже начавший нервничать Гадал немного успокоился.
– В общем, ничего страшного, – сказал Эльнор, глядя на свечу через стакан. – То, что ты сразу зарекомендовал себя гением – совсем даже неплохо. Теперь к тебе будут относиться иначе. Но и будут очень внимательно присматриваться. Ты учти это, пожалуйста, и удвой осторожность. Но не выходи из образа гневливого юнца, это их несколько успокоит.
– А что герцог? – спросил Гадал, удивленный тем, что старший брат даже не упомянул об этом.
– Да ничего, – отмахнулся Эльнор. – Все законно. Он оказался таким идиотом, что осмелился оскорбить мага. Пусть даже будущего, еще студиозуса. И получил свое. По заслугам подонку. Я и сам давно хотел прибить его, да все случая не выпадало – герцог знал о моем отношении к нему и умело скрывался при моем приближении. Тот стражник правду говорил – тебе многие спасибо скажут. Вот только Магистр Боли шипеть от злости будет, но и она не осмелится причинить вред студиозусу. Да и меня слишком боится.
– Но я ведь не из-за оскорбления его убил! – возмутился юноша. – Я рассказ Алнары вспомнил…
– А кому до этого какое дело? – иронично спросил Магистр Книги. – Формальный повод – оскорбление. Для закона этого вполне достаточно. А вот Алнара… Девочка хорошая, давно к ней присматриваюсь. Но ее постоянные депрессии меня смущали. Я же не знал об их причинах.
– Она никак не может забыть, – глухо отозвался сжавший кулаки Гадал. – Ей каждую ночь снится…
– Неудивительно, – вздохнул маг. – Но теперь, думаю, это у нее пройдет. Ведь она видела виновника своих бед мертвым. Впрочем, там посмотрим. Сейчас не до нее. Важно другое.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
