объявило о возбуждении уголовного дела в отношении ряда руководителей телерадиовещательных корпораций страны. Дело возбуждено с целью предотвращения угрозы национальной безопасности, как распространение ложной информации о вооружённых силах страны…»
— Ого, — с уважением произносит СунОк одновременно запуская при этом палочки в чашку с рисом. — Само министерство юстиции объявило!
Мама ничего не говорит, молча переводит взгляд с экрана на дочь и обратно.
— Хотя, так им и надо, — закинув в рот порцию риса продолжает делово комментировать новость СунОк. — Привыкли про гражданских говорить, что угодно, но с армией у них так не получилось…
«… По имеющейся у нас информации…», — продолжает между тем делиться новостями диктор, — «…в рамках открытого уголовного дела, в список обвиняемых попали руководители всех, без исключения, крупных телерадиовещательных корпораций, что уже спровоцировало падение котировок их акций на фондовом рынке …»
— Ничего себе! — восхищённо восклицает СунОк.
«…. Если вина обвиняемых будет доказана, то, согласно законодательству, им могут грозить наказание в виде каторжных работ или тюремного заключения на срок не более пяти лет, либо приостановление квалификации на срок не более десяти лет, либо денежный штраф в размере не более пятнадцати миллионов вон…»
— Надеюсь, вам присудят не штраф, богатенькие чханнё[38], — злорадно говорит СунОк.
— СунОк! — строго произносит мама. — Ты себя некрасиво ведёшь.
— Ну, а чё они?! — восклицает в ответ та, тыкая палочками в направлении телевизора. — Почему они так себя ведут, словно живут в другой стране? Армия их тоже защищает. Пусть у них лицензию на десять лет отберут, в следующий раз будут знать, что говорить!
«… Напомню, что инцидент начался после того, как средства массовой информации распространили непроверенные данные о гибели корейских военных в результате артиллерийского обстрела вооружённых сил северной Кореи. Среди погибших, как утверждали они, находилась участница известной гёлз-группы «Корона», которая сейчас проходит воинскую службу в одном из воинских подразделений…» — говорит диктор, заканчивая эту новость и переходя к другой.
Некоторое время перед телевизором царит молчание.
— Сказали так, словно моя тонсен в чём-то виновата, — обдумав, делится своим впечатлением от услышанного с мамой СунОк.
— Охх… — испуганно вздыхает в ответ та.
(где-то в это время)
— Всё, ЁнГук, дело сделано.
— Какое дело, хён?
— Помнишь, ты недавно просил меня продать твоё видео с Агдан?
— Да. И что? Ты его продал?
— Продал. И деньги уже получил.
— Отлично, хён! И сколько вышло?
— Помнишь, я тебе советовал, не спешить?
— Помню.
— Ну вот, я оказался прав.
— В чём прав? Сколько ты денег получил?
— А как ты думаешь?
— Кончай меня дразнить, хён! Скажи, сколько ты получил?
— Х-хех, какой ты нетерпеливый, ЁнГук. Молодой…
— Мне деньги нужны! Меня скоро с семьёй на улицу выгонят!
— Со мной, не выгонят. Ты, работаешь со мной, а значит, всегда будешь с прибылью.
— Хён, сколько?!
— Сто миллионов вон.
— Сто миллионов вон?!!
— Ага. Я же тебе говорил, не надо спешить, а ты всё хотел принести своим детям хоть что-то.
— Сто миллионов вон?! Да ни фига ж себе!! Кто же столько заплатил?!
— «SBS». Я им сказал, либо такая цена, либо я пойду к другим, или, устрою аукцион.
— И что?
— Никуда идти не пришлось.
— А какая им разница, кто выложит это видео, они или, к примеру «MBS»?
— Без понятия. Похоже, директор «SBS» впал в панику. Не знаю, какие у него отношения с владельцами компании, но раз он так себя повёл, значит у него есть для этого причины.
— Ясно. Сто миллионов вон…
— Твои из них шестьдесят, не забывай.
— Эх…
Время действия: шестое сентября, после полудня
Место действия: агентство «FAN Entertainment».
— Я просто поражён твоей способностью создавать себе проблемы на пустом месте! — со злостью в голосе произносит ЮСон.
Ну… в общем-то, да, есть такой неприятный момент. И директор имеет полное право злиться, поскольку мои проблемы — это его проблемы. А день начинался неплохо. Утром, в госпитале, врач меня осмотрел и сказал, что всё хорошо. В правом ухе всё зажило, чего-то неправильного он в нём не видит и может перевести меня на амбулаторное лечение. Это типа вроде того, что я буду ходить в поликлинику, где мне будут капать в уши капли. По факту же, можно будет делать это самому, появляясь в поликлинике для отчёта, а жить — дома. Я, поблагодарил врача, высказав сильное желание лечиться дальше именно таким образом. Дома — это дома.
Потом, после врача, меня остановили на моём этаже, у поста дежурной и вручили уведомление, пришедшее по «военной линии». Тут же открыл, прочитал. Вдруг, меня на фронт отправляют? Нет, не отправляют. В уведомлении уведомили, что согласно вышедшему приказу, за таким-то номером и датой, за доблесть и героизм, проявленную мной при выполнении воинского долга, военное командование решило представить меня к награде, а именно — к медали «За ранение» второго класса. О времени и месте награждения мне будет сообщено дополнительно. Я немного поразмышлял над тем, почему класс второй, а не первый, и используя дедукцию быстро пришёл к мысли, что раз второй идёт после первого, то первый наверняка дают за что-то более серьёзное. Например, за оторванные конечности и я вполне себе спокойненько проживу всю оставшуюся свою жизнь со вторым классом. Не надо мне первого, мне и со вторым хорошо. Потом повалялся на кровати, занимаясь работой. В перерыве подумал, что можно было бы исполнить ИнЧжон в Японии, ничего не придумал, встал, сходил за документами о
