намерена рассматривать любую форму "независимого" Шлезвиг-Гольштейна как сателлита Пруссии. Тем временем пруссаки в герцогствах продолжали расширять свой контроль, вызывая яростные жалобы австрийцев, которые в ответ вынесли этот вопрос на рассмотрение Конфедеративного совета и вновь поставили на обсуждение вопрос о престолонаследии Аугустенбургов. К лету стало казаться, что война неизбежна. Кризис удалось отсрочить, когда Франциск Иосиф отправил посла для переговоров с королем Вильгельмом о новом соглашении.
Результатом стала Гаштейнская конвенция, подписанная 14 августа 1865 года. Основанная на предложении Бисмарка, конвенция сохраняла совместный австро-прусский суверенитет в герцогствах, передавая Шлезвиг под контроль Пруссии, а Гольштейн - Австрии. Но Гаштайн был не более чем промежуточным соглашением, задуманным Бисмарком как средство выиграть время. Прусские провокации в Голштинии продолжались, и в январе 1866 года Берлин воспользовался собранием проавгустенбургских националистов в Голштинии, чтобы напрямую обвинить Вену в нарушении условий договора. 28 февраля коронный совет в Берлине постановил, что война между двумя германскими державами неизбежна. Собравшиеся генералы, министры и высокопоставленные дипломаты согласились с тем, что Австрия не соблюдает Гаштейнскую конвенцию и продолжает относиться к Пруссии как к сопернику и врагу. Бисмарк выразил общее одобрение, указав на то, что миссия Пруссии - возглавить Германию, и что это "естественное и оправданное" стремление было несправедливо блокировано Австрией. Кронпринц был одинок в своем стремлении найти невоенное решение.30
Следующим шагом Бисмарка стало стремление к союзу с Италией. Переговоры начались вскоре после совета короны, и 8 апреля 1866 года был подписан договор против Австрии. Теперь два государства обязывались оказывать друг другу помощь в случае начала войны с Австрией в течение следующих трех месяцев. (Бисмарк также возродил проверенную временем прусскую традицию венгерской пятой колонны, задействованной Фридрихом Великим во время Семилетней войны и в 1790-х годах Фридрихом Вильгельмом II, но его контакты с венгерским революционным движением не привели ни к каким последствиям). На совете короны 28 февраля Бисмарк также объявил, что намерен добиваться "более определенных гарантий" от Франции, и в Париж были направлены соответствующие запросы. Они породили целую цепь туманных предложений и контрпредложений. Какие именно гарантии Бисмарк дал Наполеону, до сих пор горячо оспаривается, но представляется вероятным, что французский нейтралитет был куплен обещанием компенсаций в Бельгии, Люксембурге и, возможно, в регионе между Рейном и Мозелем (охватывающем прусский Саар и баварский Пфальц). Поскольку австрийцы тайно купили французский нейтралитет на очень похожих условиях (включая создание французского государства-сателлита в Рейнской области!), у Наполеона III были все основания быть уверенным, что Франция окажется в выигрыше от прусско-австрийского конфликта, кто бы ни вышел из него победителем.31
Россия была третьей державой, чье отношение имело решающее значение для успеха прусских замыслов. В 1848-50 годах Россия блокировала унионистские замыслы Фридриха Вильгельма IV и Радовица, помогая при этом восстановить состояние Австрии . Однако к 1866 году ситуация изменилась. Россия была втянута в процесс фундаментальных внутриполитических реформ. Отношения с Австрией оставались прохладными (российское стратегическое планирование предусматривало Австрию и Британию, а не Пруссию, как наиболее вероятных противников в будущей войне). Посткрымское отчуждение между двумя восточными империями уже принесло дивиденды Кавуру в 1859 году. Этот урок не остался незамеченным для Бисмарка, который только что покинул свой пост во Франкфурте и оказался в прусском посольстве в Санкт-Петербурге, когда разразился итальянский кризис. С момента вступления в должность министра-президента Бисмарк очень осторожно налаживал отношения с Россией, и, казалось, не было причин опасаться вмешательства с этой стороны.32
Эти дипломатические приготовления были подкреплены другими мерами, призванными дезориентировать немецкий либеральный лагерь и подорвать доверие общества к Германской конфедерации. 9 апреля Бисмарк внес на рассмотрение диеты предложение о создании немецкого национального парламента, который должен был избираться на основе всеобщего прямого избирательного права. Представители Конфедерации еще раздумывали над этой неожиданной инициативой, когда 21 апреля известие о передвижении войск в Италии вызвало частичную мобилизацию Австрии. Началась цепь перебросок войск и контрмер, которые завершились полномасштабной мобилизацией с обеих сторон.
По мере того как две немецкие великие державы готовились к войне, стало ясно, что большинство мелких государств Конфедерации поддерживают Австрию. 9 мая большинство представителей в диете проголосовали за резолюцию, требующую от Пруссии объяснить причины мобилизации. В конце месяца австрийцы официально передали Конфедерации ответственность за герцогства. В первую неделю июня прусские войска вошли в Гольштейн, не встретив сопротивления со стороны австрийцев, которые отступили в Ганновер. 11 июня австрийский посол в диете осудил оккупацию Голштинии Пруссией как незаконную и нарушающую условия Гаштейнской конвенции и предложил резолюцию, призывающую к мобилизации Конфедерации против Пруссии. 14 июня на последнем пленарном заседании диеты во Франкфурте эта резолюция была принята большинством голосов, а прусский посол вышел, заявив, что его правительство считает Конфедерацию распущенной. Пять дней спустя итальянцы объявили войну Австрии.33
При практически гарантированном нейтралитете России и Франции Пруссия вступила в войну с Австрией летом 1866 года под благоприятным созвездием великих держав. Однако исход войны отнюдь не был предрешен. Большинство осведомленных современников, включая императора Наполеона III, который действительно сражался с австрийцами в 1859 году, предсказывали победу Австрии.34 Боевые действия двух армий в датской войне не смогли развеять это мнение. Правда, после 1859 года пруссаки приступили к программе военных реформ, но они не были столь революционными, как это часто утверждается.35 Как бы то ни было, Австрия тоже отреагировала на катастрофу 1859 года собственной программой реформ. Ее артиллерия была усовершенствована и использовалась хорошо обученными батарейными командами. Правда, на богемском театре военных действий, где решалась судьба войны, Пруссия имела небольшое превосходство в численности: 254 000 пруссаков противостояли 245 000 солдат Северной армии Австрии. Ситуация, конечно, была бы совсем иной, если бы итальянцы не направили более 200 000 человек на наступление в Венеции, вынудив австрийцев перебросить дополнительные 100 000 солдат на юго-западный фронт.
Австрия также имела важное стратегическое преимущество: в дипломатическом поединке 1866 года большинство средних немецких государств предпочли выступить на стороне Вены против Берлина. Таким образом, пруссаки были вынуждены мобилизоваться не только против австрийцев, но и против других воюющих немецких государств, включая, прежде всего, Ганновер и Саксонию. В общей сложности армии Конфедерации 1866 года насчитывали около 150 000 человек, рассредоточенных по нескольким отдельным армиям. Это, в свою очередь, означало, что начальник генерального штаба Пруссии Гельмут фон Мольтке должен был разбить прусскую армию на четыре части, достаточно небольшие для быстрой транспортировки по широко разветвленным железнодорожным линиям Пруссии к австрийским, саксонским и ганноверским границам. Австрия, напротив, могла действовать на гораздо более концентрированной местности и обладала преимуществом внутренних линий.
Почему же пруссаки победили? Знаменитое обращение Бисмарка к "крови и железу" часто рассматривается
